Смотри на меня (ЛП) - Кейт Сара. Страница 11

— Хорошо поработала, Мия, — говорит ее отец.

Она заглядывает ему через плечо, чтобы увидеть хрустящие черные края последнего гамбургера на гриле. Я достаточно ел с Мией, чтобы знать, что если она заметит в своем бургере хоть каплю розового, то сойдет с ума.

— Спасибо, папа, — говорит она, чмокая его в щеку.

— Это должно быть преступлением, — говорю я ей. — Пол, ты соучастник убийства бургера.

Он смеется, но она закатывает глаза, глядя на меня.

— Я говорю ей то же самое с тех пор, как она была ребенком, — добавляет Пол.

— Вы двое, перестаньте придираться к ней, — говорит моя мама, обнимая Мию, которая прижимается к ней. Видеть их вместе… Напоминает мне о том факте, что Мия была всего лишь ребенком, когда появилась моя мать. Она трагически потеряла свою собственную мать в столь юном возрасте, поэтому сразу прильнула к моей, когда они встретились.

Моя мать родила меня всего в восемнадцать, а отец Мии — стал отцом в тридцать два, а это означало, что, когда двое сорокалетних встретились и полюбили друг друга, у каждого из них в браке появилось по ребенку с разницей в тринадцать лет. Но я думаю, что моя мать наслаждалась возможностью начать все сначала с другим ребенком, наконец-то родив дочь, о которой она всегда мечтала. После того как мой отец ушел, она посвятила мне свою жизнь. Она редко ходила на свидания; на самом деле, у нее вообще никогда не было большой общественной жизни. Я был совсем взрослым человеком, как раз в тот момент, когда ее жизнь, казалось, начиналась заново.

И тут я внезапно вспоминаю, что девушка, которую моя мать считает своей дочерью, — это та же самая девушка, которую я видел обнаженной вчера и с тех пор не перестаю представлять ее обнаженной.

— Мне нужно выпить, — бормочу я себе под нос, направляясь внутрь.

Я иду прямиком к холодильнику на кухне, достаю светлое пиво и ставлю его на стойку, одновременно доставая из кармана телефон. Меня не было всего несколько часов, а мне уже не терпится проверить свою рабочую электронную почту или какие-либо текстовые сообщения от команды.

В моем электронном письме нет ничего нового, и ни одного сообщения ни от кого.

— Что с лицо? — Спрашивает Мия, перегибаясь через стойку и наблюдая за мной. Из-за того, как она наклонена вперед в бедрах, она практически выпячивает свою грудь.

Знает ли она, как дразнит меня, или она действительно настолько наивна?

— Ничего, — отвечаю я, открывая свое пиво. — Я просто думаю о том, как я собираюсь пережить эту неделю, не выполняя никакой работы.

Она огибает кухонную стойку, становясь прямо рядом со мной, прежде чем запрыгнуть на поверхность, так что теперь, вместо того, чтобы смотреть на ее переполненное декольте через весь островок, у меня есть вид крупным планом. Ее колени раздвигаются, когда она откидывается назад, опираясь на руки.

Если бы я не знал ничего лучше, я бы сказал, что она издевается надо мной, нарочно дразнит меня, просто чтобы свести с ума.

— Похоже, ты застрял со мной. Если только ты не думаешь о возвращении, — игриво говорит она.

Я не могу сказать, говорит ли она с сарказмом или серьезно; в ее поведении есть что-то почти кокетливое, что сбивает меня с толку. Мия ни разу ни в малейшей степени не флиртовала со мной, так что я предполагаю, что это сарказм.

Но после вчерашнего вечера я лично могу придумать около сотни вещей, которые мы могли бы сделать, чтобы сделать эти следующие семь дней просто великолепными.

— Нет, прекрати это.

У моего члена каким-то образом вырос собственный мозг, и его не волнует множество причин, по которым я должен избегать подобных мыслей о Мии.

— Ты так легко от меня не избавишься, — отвечаю я.

В ее глазах мелькает тревога. Затем она выхватывает пиво у меня из рук и подносит его к своим губам. Просто наблюдая за тем, как работает ее горло, когда она проглатывает жидкость, я понимаю, что у меня большие-пребольшие неприятности.

—

После ужина я ухожу в свою спальню в подвале. Дом у озера состоит из трех этажей, а готовый подвал обычно предназначен для гостей, с большой уютной гостиной, отдельной ванной комнатой, спальней и дверью, ведущей в гидромассажную ванну на заднем дворе. В общем, это заставляет меня задуматься, почему я больше не пользуюсь этим загородным домом.

Достав свой телефон, я снова проверяю свою электронную почту, но все равно… там ничего нет.

Затем я чувствую, как мой большой палец тянется к новому приложению для видеочатов. Тот, который я скачал только вчера вечером.

Она же сейчас не в сети, не так ли? Она где-то наверху, двумя этажами выше, но наши родители дома. Неужели она действительно будет настолько смелой, чтобы делать это в одном доме где и родители?

На мой вопрос дан ответ, когда я открываю приложение и вижу ее имя вверху.

WickedKitten214 в прямом эфире.

Черт возьми, Мия.

Когда я нажимаю на ее прямую трансляцию, открывается видео, на котором она снова лежит на кровати, слава Богу, полностью одетая, и что-то рисует в открытом дневнике. Она лежит на животе, согнув колени и скрестив ступни, беззаботно болтая во время рисования.

— Когда я была ребенком, я хотела стать художницей, — говорит она.

— Мои родители взяли меня с собой в поездку в Венецию, когда мне было десять, и я помню этих уличных художников, которые могли нарисовать целый портрет примерно за пятнадцать минут. И я помню, как подумала… Я хочу делать это когда вырасту.

Затем она поднимает блокнот, чтобы показать рисунок на странице, и я громко хихикаю, когда вижу ужасный набросок ее кошки Бетти с перекошенной головой и косыми глазами.

Она хихикает и говорит: — Но, как вы можете видеть, я не художница. Вместо этого мои родители отдали меня на гимнастику, что, наверное, было весело. У меня это получалось лучше.

Я обнаруживаю, что полулежу на синем диване, положив ноги на кофейный столик, и наблюдаю за ней. У нее есть своего рода харизма, которая идеально подходит для камеры; она способна сделать трансляцию интересной, не позволяя моменту затянуться и не испытывая неловкости. Как же я раньше не замечал, какая она очаровательная?

Мой взгляд продолжает скользить по кнопке запроса на отдельную комнату, но было бы довольно глупо платить четыреста пятьдесят долларов за то, чтобы поболтать с кем-то, к кому я могу подняться на два лестничных пролета в том же доме, чтобы увидеть ее бесплатно. Но опять же, я не принимаю разумных решений.

Я нажимаю пальцем на кнопку и снова соглашаюсь на гонорар, стараясь не слишком много думать об этом. Это исследование, говорю я себе. Мне нужно довести это до конца. Должна же быть какая-то причина, по которой я вдруг обнаружил, что меня влечет к девушке, которую я знаю пятнадцать лет.

Серьезно, почему она? Почему не любая из сотен девушек, которые пересеклись со мной за такое же время? Сотни девушек, к которым я ничего не чувствовал. Но сейчас, по какой-то причине, меня тянет именно к этой.

Мия снова замечает мой запрос на номер и прощается со своей аудиторией в прямом эфире. Затем, как и в прошлый раз, экран становится черным, прежде чем запросить у меня доступ к камере или к микрофону, и то, и другое я отвергаю.

— Еще раз привет, Дрейк, — говорит она с кривой улыбкой.

Это имя на мгновение сбивает меня с толку, прежде чем я вспоминаю, что пьяный Гаррет дал ей имя моего друга-бабника Дрейка. Мии понравился бы Дрейк. Конечно, он тоже полюбил бы ее, но, вероятно, только раз или два.

— Я вижу, ты снова стесняешься.

Я печатаю свой ответ.

Я здесь только для того, чтобы увидеть тебя.

— Это мило. Но мне понравилось видеть тебя в прошлый раз.

Может быть, позже. Давай просто поговорим сегодня.

Я смотрю, как она читает мои сообщения, с плотно сжатыми губами и любопытным выражением на лице. Интересно, о чем она сейчас думает? Если загадочности мужчины на другом конце провода достаточно, чтобы заинтересовать ее. Всегда ли она дарит этим мужчинам ту улыбку с ямочками на щеках и неподдельную теплоту, которую дарит мне сейчас? Видел ли я когда-нибудь, чтобы она так смотрела на меня в реальной жизни?