Невеста опального герцога - Новикова Татьяна О.. Страница 7

Я бегло читала основные статьи, но раз в два-три дня, не спеша за свежими выпусками.

Но теперь это сыграло со мной злую шутку. Я не подготовилась к новостям и сейчас выглядела откровенно плохо. Не могла даже взять себя в руки и изобразить безразличие. Леди Мила прекрасно видела, что со мной происходит.

– Лорд Фаркоунт так ужасен? – в лоб спросила она. – Я слышала много разных слухов, но не доверяю тому, чего не видела собственными глазами.

Мне нечего было ей ответить. Мы не настолько близки, чтобы я начала рыдать у нее на плече. Но отцовское решение пугало меня. Нешуточно. Если его желание поженить нас с Алексисом Коэрли выглядело нелепо, то это…

Он что, желает моей смерти?

Он готов отдать свою единственную официальную дочь за человека, хоть и богатого, но совершенно беспринципного? Его называли мясником – потому что во время военных вылазок он собственноручно расправлялся с врагами. Делая это с особым садизмом.

Леди Мила вновь глянула на меня, и в её взгляде отразилось слишком уж много понимания.

– Деточка, если тебе понадобится помощь – пиши, – сказала она с неестественно широкой улыбкой. – Ну, знаешь, всякое случается в семейной жизни. Вдруг тебе захочется переехать в южные края. Я с удовольствием предоставлю кров и пищу.

– Спасибо вам.

Тем же вечером пришел приказ от отца – собираться в обратную дорогу. Немедленно.

«Тебя ждут дома», – так он написал в первом письме за всё время моего отчуждения.

Забыв только уточнить, кто именно ждет?

Глава 4

В доме всё было по-старому. Так же шумно, так же многолюдно, как и прежде. Я ожидала, что изменится хоть какая-нибудь мелочь. Я приеду и пойму: здесь скучали по мне, время замерло, без меня всё шло наперекосяк.

К сожалению, моего отсутствия как будто даже не заметили. Слуги приветствовали меня точно так же, как делали это всегда. Теми же словами, теми же поклонами.

Служанка Кира побежала целоваться с матерью, и та рыдала в объятиях дочери. Я же… поздоровалась с отцом, а он ответил мне сухим кивком головы. Не удосужился даже поинтересоваться, как прошла поездка. Или как его дочь жила в южных краях, чем она занималась? Ничего не сказал, а ушел к себе – у него же важные дела. Как всегда.

Почему одних встречают слезами и нежностью, а меня – ежедневной прохладой?

От злости моя магия вновь начала закипать. Только-только я обуздала её, научилась относительно контролировать – как малейшая неурядица вновь сломала едва выстроенную броню. Пальцы онемели. Пришлось надавить на подушечки ногтями, чтобы стряхнуть морозные колючки.

Впрочем, вру. Кое-что всё-таки изменилось. Исчезло любое напоминание об Алексисе Коэрли. Как будто и не было в нашем доме этого человека, не жил он в соседней со мной комнате, не ужинал за одним столом с моим отцом. Растворился. Пропал. Не осталось даже напоминания.

Поддавшись непонятному порыву, я заглянула в спальню, что когда-то принадлежала ему. Вещи лежали на местах, словно дожидались хозяина. Его одежда, несколько книг по ратному делу, которые он читал. Кровать была идеально застелена, и казалось – Алексис вот-вот вернется. Застанет меня врасплох, и я смущусь от собственного любопытства.

Я стояла посреди спальни и не могла отделаться от ощущения, что молодой мужчина просто ненадолго вышел. Правда, слой пыли на обложке верхней книги, лежащей на письменном столе, казался уж очень толстым.

Внезапно дверь приоткрылась.

Я вздрогнула.

– Госпожа… – удивилась служанка, заглянув внутрь. – Что вы тут…

Она не закончила свой вопрос, уставилась на меня во все глаза. Я пожала плечами, стараясь изобразить равнодушие.

– Хотела поздороваться с Алексисом.

– Так он же… – женщина оглянулась, как будто за её спиной стоял призрак; быстро-быстро перекрестилась слева направо. – Погиб.

Это слово будто ударило меня в грудь острым лезвием.

Пусть мы и не дружили, и наш план по «спасению» провалился – но я больше не испытывала к Коэрли-младшему ненависти. Напротив, он единственный во всем поместье казался мне понятным, почти своим. Он думал точно так же, как и я, он тоже мечтал о свободе и был угнетен тиранией моего отца. Он точно так же стал жертвой обстоятельств – и это делало нас ближе.

– Как…

– Ваш отец… – служанка замолчала, покачала головой часто-часто. – Простите, госпожа. Лучше вам здесь не находиться.

Но его одежда лежала на полках. Почему её не выбросили, если отец расправился с пленником? Почему о смерти Алексиса не сказано ни в одной из газет? Неужели Демид Коэрли не сообщил о гибели младшего сына? Попросту замял её как что-то незначительное?

Хотя я ведь не знала условий очередного мирного соглашения между нашими семьями. В прошлый раз Коэрли предал родного сына, чтобы получить возможность для наступления. Сейчас же… вполне мог принести его в жертву ради спасения собственной шкуры.

Это было чертовски несправедливо. И ужасно больно.

Сама того не осознавая, я надеялась увидеть Алексиса. Мне хотелось поговорить с ним.

В кабинет отца я вошла без стука. Магия кипела всё сильнее, и мне требовалось хоть как-то выплеснуть эмоции. Я не испытывала трепета, не боялась отцовского гнева. Мне было плевать.

– Ты всерьез хочешь отдать меня за Гарри Фаркоунта? – спросила я с порога.

Отец стоял за столом, на котором больше не лежало огромной карты земель. Теперь там высились какие-то документы. Их было так много, что глаза разбегались.

Он усмехнулся в седую бородку, что отрастил за те несколько недель, что мы не виделись.

– Разумеется. Дочь, – папа глянул на меня почти ласково, – он богатый, у него множество земель, он близок к королю. Не смотри, что его титул ниже моего, он имеет больше власти, чем я сам. Его войско – мощнейшее на континенте. Лучше кандидатуры не подобрать.

– Недавно ты считал, что лучшая кандидатура для меня – сын Демида Коэрли.

Лицо отца скривилось.

– Не напоминай мне об этом жалком змееныше и его ничтожном родителе.

– Алексис Коэрли мертв? – спросила прямо, и папа ответил без колебаний.

– Да. Поступок его папаши перечеркнул мальчишке любую возможность жить.

Меня затрясло. Я вспомнила серьезные карие глаза нашего пленника, его ухмылку и голос, полный уверенности и силы.

Он не заслуживал смерти.

– Та история в прошлом, – добавил отец. – Сейчас же – всё решено.

– Что именно решено?

Я оперлась ладонями о край стола. Гнев во мне рос и ширился.

– Помолвку сыграем здесь, после чего вы уедете в его имение, и свадебное торжество организует сам Гарри. Он обещает осыпать тебя драгоценностями. По правде, ты давно ему приглянулась, но я медлил. Теперь понял, что бабий век короток, тебе пора стать матерью и женой. Лучшей кандидатуры нам не сыскать.

– Но не лорд Фаркоунт… его предыдущие жены…

– Я не желаю слушать глупые сплетни! – Отец стукнул кулаком по столешнице. – Мэри, я устал тебе повторять: твоё мнение не имеет веса. Ты выйдешь замуж за Гарри. А теперь – убирайся. Нечего отвлекать меня от работы.

Я вышла молча, с гордо поднятым подбородком, с расправленными плечами.

Тем вечером я решила окончательно: перед свадьбой я воспользуюсь шансом и сбегу. Так далеко, как только смогу. Сейчас уходить опасно. Отец поднимет всех своих людей, чтобы разыскать меня – он не допустит побега перед помолвкой. Но в чужом краю… в доме лорда Фаркоунта…

У меня появится шанс.

***

Отец не пытался ничего изменить, и вторая моя помолвка до ужаса походила на первую. Разве что по правую руку от меня сидел не молодой Алексис Коэрли, а престарелый, дурно пахнущий Гарри Фаркоунт.

Он расплылся в усатой улыбке, увидев меня. Крупная ладонь коснулась проплешины в волосах. Мужчина поднялся и дождался, когда я займу свое место.

– Вы невероятны… – шепнул он голосом, от которого мой желудок скрутило в узел; столь липким он был. – Мэри, я всю жизнь мечтал только о вас. Не верится, что моя дерзкая фантазия сбылась.