Телохранитель поневоле (СИ) - Серебрянская Виктория. Страница 24

Испугалась не только я. Диллон подскочил даже не за секунду, за одно краткое как вздох мгновение перетек из положения «лежа» в вертикальное и метнулся к входной двери, на ходу приглаживая растрепавшиеся волосы. Резинки не наблюдалось, и пепельно-русые взлохмаченные пряди свободно падали ему на спину, плечи и лоб. Откинув их двумя руками назад, Диллон оглянулся и нашел меня взглядом. На какой-то миг показалось, что он хочет что-то сказать или скомандовать, но в этот момент открылась входная дверь, и все внимание парня сосредоточилось на пришельце.

На пороге, в открывшемся темном проеме двери, стоял низкорослый, наверное, на голову ниже меня, крепыш с абсолютно лысой головой и цепким, почти сканирующим как у дроидов взглядом темных глаз. Эти глаза поначалу впились в меня, почти причиняя физическую боль острым, внимательным взглядом. Потом переметнулись на Диллона, давая мне возможность рассмотреть татуировку над правым ухом в виде какой-то хищной ящерицы, распахнутую клетчатую рубашку на могучих плечах, черную майку под ней и нелепо-широкие для роста вошедшего, держащиеся на одном только ремне, джинсовые штаны.

– Бруно! – с облегчением выдохнул Диллон, отрывая меня от изучения незнакомца. – Ну наконец-то! Рад, что ты жив и невредим!

– Фейк! – темные глаза вновь прибывшего цепко оглядели Диллона с ног до головы. – Как ты, брат? Нэтти сказала, ты был ранен, попросил аптечку…

Я заметила, как дрогнул в улыбке уголок губ Диллона:

– Ай! Пустяки! – взмахнул он рукой. – По глупости подставился под лазерную эпиляцию. Уже все хорошо. Продемонстрировать?

Лицо пришедшего было словно каменная маска, напрочь лишенная мимики. Но после слов Диллона о том, что уже все хорошо, из темных глаз ушло напряжение, в них засветились какие-то темные и теплые огоньки. Он шагнул вперед и обнял Диллона, крепко хлопнув того по спине:

– Хорошо!.. Но ты бы уже завязывал рисковать своей шкурой!..

Диллон хмыкнул в ответ, но отстранятся не стал. Тоже стиснул гостя в крепких объятиях. Неужели этот Бруно тоже его родной брат? У меня как-то в голове это не укладывалось, слишком уж они были разными.

– Обязательно! Но сначала помогу отцу разобраться с той историей и отомстить за мать. Ты же знаешь, отец просто одержим идеей мести. Да и я не прочь прекратить крысиную возню вокруг холдинга, не хочется всю жизнь прожить, ожидая удара в спину.

Бруно отстранился первым, крепко ухватил Диллона за плечо:

– Кстати, про удар в спину: идем на пищеблок, почирикаем. Есть кое-какая информация.

Диллон, не сопротивляясь, позволил Бруно закрыть входную дверь и увлечь себя в сторону подсобных помещений. На меня ни один, ни другой даже не глянули. Словно я – пустое место. Скрылись в полутемном коридорчике, будто были в комнате одни, будто бы меня здесь и не было. Даже двери за собой не прикрыли! И зачем тогда было выходить?

Обида с любопытством боролись во мне недолго. Я высидела на месте не больше пары минут. А потом осторожно соскользнула с края кровати и на цыпочках подкралась к двери, сдерживая дыхание и опасаясь, что в любую секунду эти двое услышат грохот моего сердца в груди и сообразят, что я собралась подслушивать…

– …м-м-м… А девчонка – неплохая хозяйка! – звонко причмокнул Бруно, кажется, пожирая мой пирог. – Ты не думал, брат, жениться на ней? Разом бы избавился и от сенатора Герцоу, и от этого скользкого слизняка Монтриалли…

– Еще чего! – огрызнулся Диллон в ответ. – Я похож на самоубийцу, по-твоему? Милена – абсолютно безвольная, пустоголовая, легко управляемая кукла, ее так любящий папочка воспитал, – «любящий» прозвучало с таким сарказмом, что я невольно передернула плечами. Но от того, что Диллон сказал дальше, стало по-настоящему больно: – Папаша после свадьбы будет командовать ею, как своими домашними дроидами! Но даже если мне и удастся взять верх, управлять сенатором после женитьбы, манипулируя новым родством, то от этой жирной жабы Монтриалли свадьба с этой пустоголовой дурочкой меня не избавит! И ты должен это хорошо понимать! Слишком сильно бизнес Монтриалли сросся с синдикатом, а синдикат просто так свои территории не отдаст!

Кто-то, наверное, Бруно, шумно отхлебнул чая из чашки, а потом вздохнул:

– Тут ты полностью прав. Синдикату глубоко наплевать, на ком ты женишься, и женишься ли вообще, для синдиката прибыль – самое главное.

– Вот-вот! Поэтому я и хочу раскопать эту историю со взрывом в лаборатории. Очень уж к месту он пришелся: отец и наш холдинг сразу потеряли позиции, заказ уплыл к Монтриалли, а сенатор Герцоу одним махом укрепил свой рейтинг сразу на несколько пунктов! Уверен, если добуду доказательства причастности Герцоу и Монтриалли к этой истории, мигом избавлюсь от обоих!

– Кстати, про рейтинг сенатора, – из голоса Бруно вдруг ушла вся теплота, меня просто передернуло от прозвучавшего в следующих словах космического холода: – мои люди узнали, что Герцоу подал заявку и собирается участвовать в выборах в Верховный Совет. Ты понимаешь, что это означает? Герцоу давит по всем флангам, значит, уверен в том, что у него есть козырь в рукаве. Я дал задание раздобыть его предвыборную программу до того, как она будет оглашена, но печенкой чую, сенатор копает под твоего отца. Я почти уверен, что одновременно с оглашением предвыборной программы в сеть будут слиты порочащие вашу корпорацию факты. Так что, брат, как бы мне ни неприятно было это говорить, но ты бы действительно подумал о браке с этой куколкой. Хотя бы от грязи застрахуешься. Герцоу честолюбив, но не идиот, не станет поливать помоями родню, потому что брызги в любом случае долетят и до него. Я тебе плохого не посоветую, ты же знаешь. А если все совсем будет плохо с семейной жизнью, то, когда необходимость в родстве с Герцоу пропадет, устроим маленький и симпатичный несчастный случай, оставив тебя безутешным вдовцом… Эй! Не бесись ты так! – хохотнул Бруно. – Знаешь же, на меня твой фирменный взгляд не действовал никогда!

– Тогда не мели ерунды, – глухо рыкнул в ответ Диллон, – если надо, женись на девчонке сам! Герцоу ее так воспитал, что проблем с этим не возникнет. Она пустая, ограниченная и совершенно безвольная. Неспособная самостоятельно приять и воплотить в жизнь решение. Посадишь ее в доме на цепь и будешь наслаждаться вот такими кулинарными шедеврами. На большее она неспособна! А я лучше, если угроза со стороны синдиката и впрямь миновала, выйду на поверхность и свяжусь с отцом. Вдвоем мы точно придумаем, как заставить Герцоу уйти в отставку. А там и на Монтриалли найдется управа!..

Диллон что-то еще сердито шипел своему собеседнику. Но я не стала слушать дальше. Душу в клочья рвала такая боль, что слезы ручьями текли по щекам. Правду говорят, что подслушивать нельзя. Можно узнать такое, что потом жизни не будешь рад. Я позабыла про эту истину, и вот результат.

Кое-как доплетясь до своей кровати, я дрожащими руками взялась за расческу и принялась чесать снова почему-то спутавшиеся волосы. Мне нужно было успокоиться. И придумать, как избавиться от общества Диллона. Пусть даже без него меня убьют! Это лучше, чем… Чем что, я так и не смогла сформулировать. Зато сумела успокоиться и взять себя в руки. Когда Диллон и Бруно снова появились в комнате, я равнодушно проводила последнего взглядом до самой двери. Ничего. Придет и в мой дом праздник, Диллону придется взять свои слова назад! А я еще подумаю, прощать его или не стоит.

Проводив Бруно до самой двери, сердечно с ним попрощавшись и дождавшись, пока тот скроется в темноте, Диллон повернулся ко мне. Я кожей ощутила, как его взгляд, не торопясь, ползет от кончиков стоптанных кроссовок с чужой ноги вверх, по ногам, ощупывает колени, натянувшие слишком большие по размеру штаны, изучает бедра, скользит выше. Слишком пристальный, слишком внимательный взгляд. Что он на мне нашел? Заметил, что я ревела? Невольно втянула живот, когда поняла, что взгляд Диллона уже почти добрался до груди, и… покраснела. Да что он меня изучает, будто я – музейный экспонат?! Разозлившись, резко вскинула взгляд. И наткнулась на спокойный, изучающий взгляд серых глаз.