Дневники няни - Маклохлин Эмма. Страница 40

— О'кей, — отвечаю я, снова и снова проигрывая в мозгу ее вопрос, чтобы разобраться в смысле.

— Нэнни, как вы охарактеризуете свою работу по отношению к академической деятельности Грейера за время первой четверти срока пребывания в этом доме?

— Как хорошую. То есть я брала его из сада, но, честно говоря, особенной академической деятельности…

— Насколько я понимаю, вы не считаете себя активной, динамичной участницей процесса. Как вы опишете свою работу во время запланированного свободного, предназначенного для игр времени?

— Сейчас… Грейер очень любит играть в паровозики. Да, и наряжаться в маскарадные костюмы. Поэтому я стараюсь занять его теми играми, которые ему больше всего нравятся. Я не знала, что мне нужно создавать какой-то распорядок игр.

— Вы собираете с ним паззлы?

— Он не слишком любит паззлы.

— Проблемы с математикой?

— Он еще достаточно мал…

— Когда в последний раз вы рисовали окружности?

— На прошлой неделе, когда вынимали фломастеры…

— Вы проигрываете кассеты Сузуки?

— Только когда он принимает ванну.

— Вы читаете ему «Уолл-стрит джорнал»?

— Собственно говоря…

— «Экономист»?

— Не совсем…

— «Файнэншл тайме»?

— А следовало бы?

Она тяжело вздыхает, яростно царапает что-то в блокноте и начинает снова:

— Сколько двуязычных обедов в неделю вы ему сервируете?

— Мы говорим по-французски по вторникам вечером, но я обычно сервирую ему овощные бургеры.

— Какова ваша основная цель посещения Гуггенхейма?

— Мы предпочитаем Музей естественной истории: ему нравятся камни.

— Какой методологии вы следуете, одевая его?

— Одежду выбирает или он сам, или миссис N. Главное — чтобы ему было удобно…

— Значит, вы не используете График Предметов Туалета?

— Не совсем…

— И, полагаю, не составляете вместе с ним список выбранной одежды согласно Схеме Расположения в Шкафу?

— Да, то есть нет.

— И не заставляете его переводить цвета и размеры на латинский?

— Может, позже, в конце года…

Она снова смотрит на меня и многозначительно кивает. Я ерзаю на сиденье и улыбаюсь. Она подается вперед и снимает очки.

— Нэнни, здесь я должна, как говорится, поднять флаг.

— О'кей.

Я, в подражание ей, тоже подаюсь вперед.

— Я обязана спросить: используете ли вы свои лучшие качества, чтобы повысить успехи Грейера?

Выпустив кота из мешка, она откидывается на спинку кресла и складывает руки на коленях. Я чувствую, что должна оскорбиться. «Используете свои лучшие качества»? Хммм, а кто-то не использует?

— Мне неприятно слышать это, — серьезно отвечаю я, поскольку тут очевидно одно: мне просто должно быть неприятно.

— Нэнни, насколько я понимаю, вы должны получить диплом педагога, но я, откровенно говоря, изумлена отсутствием глубины ваших познаний в этой области.

Вот теперь я твердо знаю, что меня оскорбили.

— Видите ли, Джейн…

Услышав свое имя, она поспешно выпрямляется.

— Меня учили работать с детьми, имеющими куда меньше возможностей, чем у Грейера.

— Понятно. Значит, вы не осознаете своего шанса оказаться на поприще, в котором ваша ценность как работника может повыситься?

Что?!

— Я хочу сделать для Грейера все, но сейчас он переживает сильнейший стресс…

— Стресс? — скептически повторяет она.

— Совершенно верно. И я считаю… кстати, я еще не получила диплома, Джейн, так что уверена, вы воспримете это скептически, но самое главное, что я могу ему дать, — возможность передышки. С тем чтобы его воображение не получило принудительного развития в ту или иную сторону.

Кровь бросилась мне в лицо. Я сознаю, что зашла слишком далеко, но просто невозможно терпеть, когда очередная дама средних лет, в этом же кабинете, в очередной раз делает из тебя идиотку!

Она снова что-то пишет в блокноте и растягивает губы в улыбке.

— Что же, Нэнни, советую вам уделять побольше времени на размышления, если вы и далее собираетесь работать с Грейером. Сейчас я дам вам документы, в которых собран опыт других воспитателей, считающихся лучшими в своей области. Предлагаю вам прочитать, усвоить и законспектировать. Это превосходные примеры, Нэнни, содержащие важнейшие сведения, полученные от старших собратьев по оружию, если можно так выразиться, и они должны стать для вас неписаными законами, если стремитесь, чтобы Грейер достиг своего оптимального состояния.

Она вручает мне пачку бумаг, закрепленных большой скрепкой, встает и снова надевает очки.

Я тоже встаю, ощущая, что должна каким-то образом прояснить ситуацию.

— Я не собиралась оправдываться. Я прекрасно отношусь к Грейеру и свято следовала инструкциям миссис N. Последние несколько месяцев именно она настаивала на том, чтобы он почти каждый день носил фуфайку Колледжиет. Она даже купила ему еще несколько таких фуфаек, на смену. Поэтому я просто хочу, чтобы вы знали…

Она протягивает мне руку:

— Понимаю. Спасибо, что уделили мне время, Нэнни.

Мы обмениваемся с ней рукопожатиями.

— И вам спасибо. Я прочту сегодня же вечером. Уверена, что они очень мне помогут.

— Ну же, Гров, доедай, и поиграем.

Последние пять минут Грейер упрямо ковыряет вилкой тортеллини. Сегодняшний день получился очень утомительным для нас обоих: спасибо за это Джейн. Светлая головка Грейера лежит на руке: очевидно, он устал.

— Что случилось? Не голоден?

— Нет.

Я тянусь к его тарелке, но он хватается за край, и вилка со звоном падает на стол.

— О'кей, Грейер, просто скажи: «Няня, я еще не доел». Могу и подождать.

Я снова сажусь.

— Нэнни!

В комнату врывается миссис N. и уже хочет что-то сказать, но, увидев Грейера, осекается.

— Ты хорошо поел, Грейер?

— Да, — бормочет он, по-прежнему уткнувшись в руку. Но она уже не замечает его.

— Не могли бы вы пойти со мной?

Я следую за ней в столовую, где она останавливается и поворачивается так резко, что я едва не наступаю ей на ногу.

— Простите, все в порядке?

— В полном, — роняет она морщась. — Я только что закончила разговор с Джейн. Крайне важно, чтобы мы собрались всей семьей и вместе сообщили Грейеру о его п-р-о-в-а-л-е. Поэтому я прошу вас позвонить в офис мистера N. и узнать, когда он прилетает. Номера в кладовой.

— Миссис N., — окликает Джейн, выходя в холл.

— Конечно. Сейчас. Без проблем.

Я поспешно ныряю на кухню. Грейер все еще водит вилкой по тарелке. Тортеллини снова на орбите. Я ненадолго задерживаюсь, слушая разговор Джейн и миссис N.

— Да, я только что говорила с няней. Собираюсь узнать, как скоро мой муж сможет приехать, — поясняет миссис N. тоном профессионала.

— Его присутствие вовсе не обязательно, если Грейер вовремя осознает, что рядом с ним его главный воспитатель. Вы вполне можете сами объяснить ему.

Голос Джейн постепенно удаляется в направлении входной двери, и я иду к телефону.

— Офис мистера N. Джастин у телефона. Чем могу помочь?

— Джастин? Это я, Нэнни.

— Привет. Как вы? — спрашивает она, перекрикивая вой принтера.

— Торчу здесь. А как насчет вас?

— Дел по горло, — вздыхает она. — С этим слиянием у нас просто сумасшедший дом. Последние две недели я ни разу не пришла домой раньше полуночи.

— Паршиво.

— Остается только надеяться, что мистер N. получит гигантский бонус и поделится с нами.

Я бы на это не рассчитывала.

— Так миссис N. понравились цветы?

— Что?

— Розы. Я посчитала, что это уже перегиб, но мистер N. велел сделать постоянный заказ.

— Да, это чувствуется, — подтверждаю я.

— Я позабочусь о том, чтобы внести в завтрашний букет некоторое разнообразие. Какой цветок у нее любимый?

— Пион, — шепчу я, поскольку миссис N. впархивает в комнату и становится прямо с выжидательным видом передо мной.

— Интересно, где это я найду пионы в марте?

Джастин снова вздыхает, очевидно, оглушенная клацаньем принтера.