Чёрти чё! Ведьма и её проблемы - Прасс Кира. Страница 5

Пора идти.

Во дворе по-прежнему никого не было.

Она легко открыла подъездную дверь, просто приложив руку к домофону. Через дверь квартиры ожидаемо слышались громкие нетрезвые голоса, временами кто-то эмоционально перекрикивал остальных. Замок простецкий, его и без магии открыть – раз плюнуть. Никто не отреагировал на появление в квартире непрошенной гостьи. За столом с остатками незатейливых закусок спорили четверо мужчин, пятый, скорчившись, похрапывал в кресле. В воздухе смешался кислый запах затянувшегося застолья и табачный дым. После небрежного взмаха руки компания застыла в движении: кто – на полуслове, кто – не донеся сигарету до рта. С ними придётся разобраться позднее.

Хозяйка квартиры нашлась в спальне на кровати, куда упала, не потрудившись расправить постель или раздеться. Анна просканировала спящее тело. Лет 27-28, и не сказать, что молодая дурочка. Алкоголизм в начальной стадии, органы ещё не поражены безвозвратно, но зависимость уже сформировалась. Ещё не выглядит опустившейся алкашкой, но это обязательно случится и случится быстро.

Анна с сочувствием относилась к наркоманам и ненавидела барыг, толкающих дурь школьникам, подсаживающих молодёжь с первой дозы. На предыдущем карьерном витке она работала в клинике для подростков, вытаскивала с того света безнадёжных, не стеснялась ставить мозги на место, воздействуя магически. К алкоголикам у неё сочувствия не было, этот наркотик не вызывал привыкания сразу, человек понимал риск и знал о последствиях. Матерей, что предпочли водку детям, жалеть не за что. Для этой конкретной женщины результат встречи будет сильно зависит от ее отношения к сыну.

Анна накрыла их куполом тишины. Сейчас будет громко.

Из двух стимулов – страх или совесть – она всегда выбирала страх, зная, как легко можно договориться с собственной совестью. Страх лучше всего закреплялся болью, иногда моральной, чаще физической. А вот амулет надо отключить, пусть всё видит и запомнит.

От резкой вспышки света спящая проснулась.

– Кто… – не успела договорить, как её скрутило пополам в мучительной рвоте. Анна равнодушно наблюдала за конвульсиями принудительного протрезвления, не собираясь облегчать резкую детоксикацию. Пот стекал по лицу крупными каплями, в коротких перерывах между приступами рвоты женщина вытирала его рукавом, окончательно размазывая остатки косметики.

Слегка отдышавшись, она закричала, скорчившись от резкой боли – начался детокс печени и почек. Сердце бешено качало кровь, давление зашкаливало, одежда уже не впитывала пот, и крик практически перешёл в хрип. Она почти потеряла сознание, когда подключился мочевой пузырь, выводя токсины из организма. Сидя в луже собственной мочи, женщина едва дышала.

Анна поморщилась.

– Знаешь, почему я здесь? – в ответ та едва заметно покачала головой. – Твой сын.

– Пощадите моего сына, прошу вас, я всё сделаю, только не троньте его, – едва прошептала непослушными губами.

Ну, с этим уже можно работать, могло быть хуже.

– Кто эти люди за столом?

– Женя, друзья его, я не всех знаю.

– Кто такой Женя? Он живёт здесь?

– Друг. Приходит, иногда остаётся на несколько дней.

– Как зарплату получила, тогда остаётся? Ты же работаешь? – кивок в ответ.

– Больше приходить не будет. Теперь слушай меня внимательно. Каждая капля спиртного будет для тебя адской болью. Глоток пива, конфета с коньяком, ликёр в десерте, аптечная настойка на спирту – без разницы, ты будешь страдать, никто не поможет. Поняла меня? – та испуганно кивнула.

– Не думаю, что поняла, – Анна щёлкнула пальцами, и женщину выгнуло дугой, лицо исказилось в гримасе боли, а крик перешёл в вой на одной ноте. Ещё один щелчок и всё прекратилось.

– Вот теперь, думаю, ты поняла. Это была демоверсия, выпьешь – будешь молить о смерти. Сделай себе браслет об аллергии на алкоголь, внеси это во всё медицинские документы. Проверяй всё, что ешь или пьёшь, всё, с чем соприкасаешься. Есть вопросы?

– Где мой сын? Что с ним?

– Ты задолжала своему сыну, мать. И ты ему компенсируешь.

Пять лет ты будешь невидима для мужчин как женщина, спутница, любимая. Это тебе время наверстать упущенное с сыном, дать ему счастливое детство. Справишься – уберу завесу, позволю устроить личную жизнь. Я буду следить за тобой, пока он не вырастет. И я в любой момент заберу его, поняла?

– Я всё поняла. Где Гордей? Скажите мне, где мой ребенок, прошу!

– Я приведу его завтра утром. А ты начинай мыть квартиру. Чтобы к его приходу здесь всё было идеально. Советую вымыть стены и потолки, у тебя воняет табаком.

Анна начертила знак, накладывая печать молчания. Никто бы не поверил, конечно, рассказам о ведьме, но зачем рисковать. Прежде, чем снова активировать амулет, сказала: «Чего ждёшь? Приступай», – и вышла за дверь. Надо было решать вопрос с гостями

Застывшая за столом компания, отмерев, переглядывалась, не понимая, где они и как здесь оказались. Затем, повинуясь острому желанию поскорее убраться из непонятного места, гости быстро обулись, одеваясь уже на площадке, застёгивая куртки на лестнице. Выйдя на крыльцо, они забыли о произошедшем и разошлись по сторонам.

Анна спустилась следом и пошла домой, гадливо поморщившись. Она не стыдилась своей тёмной стороны, но ситуации, в которой приходилось давать ей волю неизменно вызывали отвращение.

Умница Маринка ничего не стала спрашивать, молча налила ей стакан воды и ушла спать.

Утром Гордей сидел за кухонным столом и болтал ногами, уплетая оладьи со сметаной. Анна делала вид, что не замечает, как он макает в сметану палец и даёт облизывать котёнку. Наевшись, мальчик допил какао, поблагодарил и взял котёнка на руки, чтобы погладить. Тот ничего не имел против: подставлялся под руку, вытягивался от удовольствия от носа до хвоста.

– Гордей, – этот разговор с самого начала стал неловким, – я сейчас отведу тебя к маме. Мальчик на этих словах поёжился и у Анны защемило сердце. – Мы вчера с ней договорились, что у вас дома больше не будет дяди Жени и его друзей.

Под недоверчивым взглядом ребёнка разговор быстро превращался из неловкого в мучительный. Как говорить с детьми о пьянстве, кто бы знал. Она быстро обошла стол и присела перед Гордеем, взяв его руку в свою.

– Послушай, я открою тебе один секрет, но сделаю так, что ты не сможешь об этом никому рассказать. Согласен? – кивок. – Смотри внимательно, – она перевернула его ладошку, накрыла ее своей, а затем осторожно убрала руку.

На детской ладони плясал голубоватый огонёк, он рос, распускался цветком, трепетал лепестками, превращаясь в причудливую птицу, переливался цветными всполохами. Гордей, затаив дыхание, следил, как птица взмахнула крыльями, взлетела и поплыла над ладонью светящейся рыбкой. Рыбка расправила хвост, закрутилась вокруг себя и вот уже на ладони умывался светящимся язычком крошечный котенок. Ещё миг – и на его месте порхала бабочка, она взлетела и осыпалась в руку переливающимся дождем. И вот уже нет никакого свечения.

– Ты – волшебница? – потрясенным шопотом.

– Я – ведьма.

– Ведьмы злые, а ты добрая.

– Ведьмы не обязательно злые, а я не всегда добрая. Но тебе не нужно меня бояться.

– А кому нужно?

– Тому, кто захочет тебя обидеть.

– А как ты узнаешь, если кто-то захочет меня обидеть?

– Крикни «Анна» и я тут же окажусь рядом. А теперь нам пора идти, мама ждёт тебя.

И снова этот взгляд с недоверием.

– Гордей, она, правда, ждёт. Она больше не будет пить.

– Ты что, заколдовала её?

– Зачем же мне ее заколдовывать? Она же не принцесса, ведьмы же только принцесс заколдовывают, ты что, сказок не читал? – попыталась отшутиться Анна, но Гордей оставался серьёзен, и она со вздохом призналась, показывая небольшое расстояние между большим и указательным двумя пальцами. – Заколдовала, но самую малость, вот настолечко.

– А ты заколдуешь ее снова, если она расколдуется?