"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Найтов Комбат. Страница 4

– Ладно, скажи Насте, что я разрешил.

– Она не верит.

– Отнеси ей записку и скажи, что я ее отпускаю. Без меня не уходи, нам еще долго, заполняем аттестаты зрелости.

Вернувшись и показав Насте новую записку, Петр надел фартук, снял с полки тигель, взвесил и высыпал в него никель в форме капелек, полученный у Левы. Покопался в мусоре, выбирая битые радиолампы и пробирки из «химического» стекла. В ступе превратил осколки в мелкий порошок и покрыл им металл в тигле. Включил электропечь и надел шапку с очками. Я напомнил ему, что температуру плавления надо посмотреть. Найдя никель и присвистнув, что требуется аж 1600 градусов, Петр выставил указанное число на лимбе немецкой индукционной печки. Потом занялся взвешиванием мелких двадцатимиллиметровых гвоздей. Отвесил он и пятьдесят граммов графита.

– Он же выгорать будет в присутствии кислорода, готовить надо в три-четыре раза больше, и смотреть по объему сплава, а не по количеству высыпанного графита.

В качестве заготовок шли выдернутые из круглых батареек аноды, с которых Петр удалял медные колпачки и еще раз протирал от следов электролита. Раздался квакающий звук печи, которая достигла заданной температуры. Гвоздики переместились в сплав без особых проблем, а графита ушло почти 200 граммов, прежде чем объем сплава достиг заданного объема. Вакуумная печь подошла бы больше, но ее не было. Несмотря на обилие всяческого инструментария – это всего-навсего школьная лаборатория. Дальше процессом управлял только я: разделил сплав на три части, отлив три удлиненных брусочка красноватого металла. На имевшемся вальковом прессе прокатал 0,5 мм проволочины. Натянув девять проволочин между двумя направляющими с десятью проточками, с помощью газовой горелки посадил двухмиллиметровые основания для будущих ламп. Петр перекусил аккуратно кончики, привел в порядок стол, за которым работал, и спустился к кабинету директора. Еще раз постучался, передал Виктору Николаевичу ключ от лаборатории, один из изготовленных образцов и лист бумаги, на котором были изображены пентод 6П14П и лучевой тетрод 6П45С. Изображение было в масштабе 3:1, поэтому никакого удивления у преподавателя не вызвало. Более того, Петр отвлекал его от работы, поэтому, сунув все в карман, Виктор Иванович протянул Петру руку и быстро с ним распрощался.

Здесь требуется отметить одно обстоятельство, непонятное для проживающих в XXI веке: радиодело и радиолюбительство в те годы было общенародным увлечением, как сейчас гаджеты и переписка в соцсетях. Гибель дирижабля «Италия» и счастливое спасение части его экипажа принесло мировую известность радиолюбителю из деревни Вознесенье-Вохма в Северо-Двинской губернии Николаю Шмидту. С 1925 года в СССР выпускается научно-популярный журнал: «Радио всем», в котором давались схемы, описывались принципы работы радиопередатчиков и радиоприемников, способы производства кустарных радиоламп. Все это можно сравнить, в качестве прямой аналогии, с процессом создания NIX-подобных операционных систем, где код открыт, и любой может его совершенствовать, в расчете на самородков-самоучек, которые найдут способ произвести дешевые и качественные радиолампы, методы и способы снизить шум, и, в конце концов, просто подготовить большое количество радистов и радиоспециалистов для РККА. Необходимые для работы элементы конструкции извлекались из сгоревших ламп, приобретались в магазинах «Сделай сам», заказывались по почте из Москвы и Ленинграда. Все это носило массовый характер, и я видел у отца на столе в его маленькой комнате эти журналы, самодельный приемник, несколько блоков будущего передатчика и отдельно лежащую в ящике стола лампу СО-242, на основе которой теоретически можно было собрать выходной каскад маломощного передатчика. На выходе из школы посмотрел на часы: 14:36. Мимо проходил трамвай № 6, чуть пробежав, Петр зацепился рукой за ручку и запрыгнул на заднюю площадку. Трамвай был забит, что сильно его обрадовало: есть возможность проехать «зайцем». Кондуктор только кричала: передавайте деньги за проезд, но самостоятельно передвигаться по переполненному вагону отказывалась. Сразу за мостом Свободы Петр соскочил с трамвая на повороте на Боткинскую, навстречу шел трамвай № 20, который он пропустил, а затем запрыгнул на заднюю площадку. Трамвай неторопливо постукивал колесами на стыках и был «наполовину пуст», поэтому избежать приобретения билета не удалось. Пришлось показывать ученический билет и платить 20 копеек на следующей остановке. Я ему уже успел «сообщить» цель нашей поездки. Так как «решение» принималось именно «им», то возражений не последовало. Его маленькая хитрость: прикинуться зубрящим математику прилежным учеником, не проскочила, кондуктор был строг и суров, с деньгами пришлось расстаться.

Наконец рощицы несколько отступили, появилась солидная стена из красного кирпича, с навешенной сверху проволокой, что-то вроде тюрьмы. На одном из зданий красовалась надпись: А. Ж. Айвазъ СвҌтлана 1913. Петр вышел на остановке напротив проходной. Вошел туда и спросил:

– А где у вас заводской техникум? Я сегодня сдал последний экзамен, хотел узнать, как туда поступить.

– Выйдешь, направо вдоль стены, там увидишь. Сначала будет лаборатория, а за ней – техникум. Там спрашивай. Давай-давай отсюда. Не мешай.

Пройдя до лаборатории, прочел вывеску: Отраслевая лаборатория электровакуумных приборов. Я несколько раз подумал: «Мне сюда сначала, потом в техникум». Петр тщательно вытер ноги о коврик и отворил дверь. Опять охрана.

– Что хотел, парень?

– Мне бы с товарищем Авдеевым поговорить, я сплав сделал для ножек, новый.

– Нет у нас никакого Авдеева. Ой, стой, Вальку, что ли, ищешь?

– Да, – тихо произнес Петр, упорно думая о том, кто такой Валька Авдеев и почему он поперся в такую даль непонятно зачем.

– Я зараз позвоню, он в последнее время реже стал бывать, а ты там у проходной постой, через пятнадцать минут гудок будет, я передам ему, что ты его ждешь.

Петр вышел, выбил папиросу из пачки и закурил, мысленно недоумевая: зачем все это? Пришлось думать на эту же тему и успокаивать разволновавшегося «клиента». Одной папироской не обошлось. Во рту уже было кисло от курева. Подошел круглолицый молодой парень, на вид – инженер, в костюме-тройке и в шляпе.

– Вы меня ждете, что ли?

– Товарищ Авдеев?

– Да, мастер Авдеев.

– Вот. – Петр протянул молодому человеку плашку с впаянными проводами. Порылся в кармане, достал оттуда моток проволоки и оставшиеся слитки. Один из слитков сунул в карман, затем залез в сумку и вытащил нарисованные схемы пальчиковых и стерженьковых ламп. – Это формула сплава, лучше всего делать в вакуумной печи, так как в индукционной много графита сгорает, наружную часть лудить или серебрить. Я пошел.

– Ты куда?!

– Домой. Есть хочется. – И он побежал к подходящему трамваю. Быстро сунув все в карман, за ним побежал и Авдеев. На следующей остановке в трамвай завалит толпа работяг, а так можно успеть даже сесть.

– Давай сюда, садись.

– Сгонят, молодой, скажут, постоишь.

– Садись-садись. Так ты предлагаешь делать такие цоколи? А держаться как при тряске будут?

– Пружинку сверху одевать.

– Понятно! Нагревать пробовал? Сопротивление замерял?

– Иначе бы не приехал в такую даль, да сразу после экзамена, я десятый класс закончил. Все проверено, коэффициенты расширения одинаковые.

– Ты даешь! Ты понимаешь, что это значит?

– Конечно, но я сегодня получил повестку и уезжаю в летное училище, поэтому и приехал.

– Зовут-то тебя как?

– Петром.

Подошедший кондуктор получил от мастера Авдеева деньги на два билета. Мастер – это тебе не ученик школы! Работяги даже не понукали «молодого» уступить место, так как видели, что мастер с пацаном обсуждают чертеж каких-то ламп. Ехали тут те люди, которые эти лампы делают.

– Здесь? Слюда, в ней отверстия, на катоде, он – прямого накала, наносится напыление карбонатов стронция, бария и кальция. В момент откачки катод должен быть нагрет, тогда пойдет разложение карбонатов на окислы этих металлов и углекислоту, которая удалится в процессе откачки. То же самое можно делать и с косвенными катодами.