Оберег для царевича (СИ) - Епринцева Яна. Страница 30
Та кивнула:
– Стать убийцей.
– Вот именно. А мой род издавна славится гневливостью и ревнивостью. Вот скажи, что может сделать рассерженный домовой?
– Задушить, – прошептала Олеся.
Борислав сокрушённо покачал головой.
– Именно. Мой отец приревновал мать. Она начала ходить в лес, подолгу гулять там одна. И однажды батюшка застал её в объятиях молодого крестьянина. Он задушил её в ту же ночь.
Олеся обняла молодого человека руками за шею и со всей свойственной ей страстью принялась целовать его щеки и губы. Она понимала, что должна была испугаться, но вместо этого была на седьмом небе от счастья. Ведь растерянность Борислава, его испуг, могли означать только одно – он любил её.
Неожиданно для себя она радостно засмеялась и ещё сильнее прижалась к Бориславу.
– Что-то я не разделяю твоего веселья! – недовольно пробурчал он. – Когда я проснулся и увидел, что тебя нет в постели, мне в голову пришли очень нехорошие мысли. Ревность и подозрения не давали мне дышать. Сердце просто разрывалось на куски. Если бы я действительно застал тебя с другим, я убил бы вас обоих в ту же секунду.
– Так не застал ведь! Потому что мне другой не нужен. Я тебя люблю, Бориславушка! Тебя люблю! Слышишь?
Парень расширившимися глазами смотрел на Олесю. Он как будто бы не понимал, что она говорит.
– Что? – спросил он, всё ещё боясь поверить словам девушки.
– Тебя любит девчонка! Что тут непонятного? – послышался из-за двери голос Ермолая.
Борислав засмеялся и сжал Олесю в объятиях.
– Ты если подслушиваешь, то хоть в разговор не влезай! – крикнул он Ермолаю. – А ещё лучше, иди спать! А то ненароком услышишь совсем уж для твоих ушей не предназначенное.
– Ну теперь можно и пойти! Раз такое дело, то моё сердце спокойно, – отозвался из-за двери старик.
Глава 22
Утром чуть свет Олеся и Борислав отправились в путь. Осеннее небо затянуло тучами, но дождя не было. Стояла полная тишина. Ветер, как будто устав за ночь качать деревья, успокоился. Он не желал разгонять утренний туман, лежащий в оврагах и расстилавшийся по земле.
Ермолай провожал молодых людей. Он выглядел несчастным и взволнованным. Старик переживал, что расстаётся с ними, и просил поскорее возвращаться домой.
Олеся наказала ему кормить кикимору. Тот поворчал для порядка, посокрушался, что не хватало ему ещё таких нахлебников, но согласился.
Тронулись в путь. Лошадка бодро побежала по дороге, таща повозку, на которой сидели молодые люди. Ехали молча. Каждый думал о своём.
Девушка волновалась перед встречей с царем. Она никогда не была во дворце и с трепетом ожидала приезда. К тому же её сердце сжимало нехорошее предчувствие.
Молодой человек, наоборот, улыбался. Он был спокоен и даже весел. Борислав с гордостью и одобрением поглядывал на свою невесту. Видно было, что ему нравится, как она выглядит.
Ещё бы! Девушка постаралась принарядиться как следует, ведь нужно было показать себя в выгодном свете перед столь важной особой, как сам царь.
Олеся надела самое красивое из своих новых платьев. Темно-зелёное с жёлтой отделкой, оно было украшено вышитыми шёлком и золотом листьями и перетянуто чёрным атласным поясом, подчёркивающим тонкую талию. В ушах у неё сверкали серьги с изумрудами, а шею украшали массивные медальоны из червонного золота. Сверху она накинула шерстяной плащ, такого же зелёного цвета. Тонкий, но тёплый, он защищал её от осенней прохлады.
Длинные волосы девушка хорошо расчесала и оставила распущенными, они спадали ей на спину тяжёлыми тёмными волнами. Черные брови, нежные розовые губы, изумруды зелёных взволнованных глаз. Она была чудо как хороша! Борислав каждую минуту поглядывал на неё и довольно улыбался.
– Вот уж не думал, что смогу заставить подобную красавицу выйти за себя замуж! – сказал он, нежно поглаживая девушку по руке.
Та засмеялась и ответила:
– Вот уж не думала, что стану женой царевича!
Борислав ласково сжал её руку своей.
– За такого царевича, как я, выйти не большое дело. Даже не знаю, что скажут во дворце, увидев тебя! Я же там всегда был вроде некого уродца. Некрасивый, странный. Изгой для главного наследника и его свиты. Уверен, царь и все остальные ожидают увидеть жену мне под стать.
Олеся подняла вверх одну бровь. Эту привычку она переняла у своего любимого.
– А я такая и есть! Тебе под стать. Ты высокий, статный, кудрявый, всё при тебе, чего не хватает? Глаза цвета стали, а волосы – осенний туман.
Борислав смутился. Привыкнув к тому, что все считают его некрасивым, он не ожидал услышать хвалебные слова о своей внешности. Он с сомнением посмотрел на девушку, и та ответила ему открытым искренним взглядом.
– Я люблю тебя! – сказала она.
После вчерашней ночи она постоянно повторяла ему эти слова. Они рвались прямо из её сердца, не желая оставаться невысказанными.
– И я люблю тебя! – громко крикнул Борислав, так что лес отозвался гулким эхом. – Я люблю тебя, Олеся!
Они обнялись и залились счастливым смехом.
– Какие мы с тобой глупые! Наверное, все влюблённые такие! – сказала девушка, прижимаясь к нему.
– Почему? – удивился парень.
– Болтаем ерунду.
Некоторое время они ехали, тихонько переговариваясь ни о чём. Время неспешно бежало вперёд. Лошадка трусила по лесной дороге. А вокруг царили полная тишина и умиротворение. Деревья не шумели поредевшими кронами, даже птицы смолкли в их ветвях. Лес лениво в полудрёме кутался в остатки тумана, как в покрывало.
Ближе к обеду сделали привал. Олеся вовсе не спешила попасть во дворец, поэтому была рада остановке.
«Хотя, наверное, лучше быстрее добраться туда, встретиться с царём, сыграть свадьбу, и дело с концом. Всё быстрее вернёмся в свой милый домик», – подумала она.
Лошадь паслась возле дороги, а Борислав и Олеся расположились неподалёку. Они жевали пироги, которые взяли с собой в путь, и смотрели на окружавший их осенний лес.
Неожиданно из лесной чащи послышались знакомые голоса. Они напевали нежную мелодию, звенящую, как колокольчик, как весенний ручеёк, пробивающий себе путь среди льда и снега. Это пели свою чудесную песню берегини.
Олеся прислушалась. Борислав тоже весь обратился в слух. Постепенно она начала разбирать слова. Это была грустная песня о лесной красавице, полюбившейся молодого парня и отдавшей жизнь за свою любовь.
– Они поют про мою матушку! – воскликнула девушка.
– Постой, постой! Слушай... – приложил палец к губам молодой человек.
Олеся замолчала, и до её слуха долетели строчки:
«Красавицы алая брызнула кровь,
Любовь для неё обернулась бедой…
Она не отступит, а нужно – и вновь
Умрёт, чтоб тебя защитить, домовой».
Голоса отдалялись и затихали. Лишь иногда до слуха молодых людей доносился непонятный одинокий звук, тонкий, как плачь ребёнка.
Взгляды Борислава и Олеси встретились. Они молчали, песня произвела на них тягостное впечатление.
– Вот проклятые вещуньи, пророчат беду! Как бы не накаркали! – со злостью сказал молодой человек.
Олеся молчала. Ей было страшно.
«Вдруг я повторю судьбу матушки и умру за свою любовь?» – думала она.
Борислав как будто бы угадал её мысли.
– А ну его, этого царя! Поедем лучше обратно! – воскликнул он. – Для чего мне его благословение? Зачем нам свадьба? Будем жить вдвоём, лес нас прокормит и защитит.
– Правда? – Олеся было обрадовалась, но сразу же сникла.
Она подумала, что они не могут прятаться в лесу всю оставшуюся жизнь.
– Это всего лишь песня. Берегини не умеют предсказывать будущее, – сказала она. – Давай поедем. Но постараемся вернуться как можно быстрее, и тогда уж во дворец больше ни ногой.
Борислав сомневался. Но внезапно из-за деревьев послышались новые звуки. Это был топот копыт и голоса людей.
Через минуту на дороге показалась богато украшенная карета и несколько всадников верхом на конях. Все они были одеты в красные кафтаны и высокие сапоги со шпорами. Волосы их покрывали красные шапки с меховой отделкой.