Оберег для царевича (СИ) - Епринцева Яна. Страница 4

– Нет, моя дорогая! Деньги ты вернула, но этого мало. Мне нужно от тебя кое-что ещё, – сказал он, сверкая острыми зубами. – Да ты не бойся, не съем я тебя.

Хрипло засмеявшись, он надвинул капюшон на лицо и отвернулся. Тронув поводья, странный парень покатил дальше. Девушки же поспешили в дом.

В маленькой уютной комнатке было тепло. Мать растопила печку, готовясь к их приходу. На столе стояли пироги, видимо испечённые совсем недавно. Пахло сдобой и мёдом.

Увидев мокрых с головы до ног дочек, женщина всплеснула руками. Мила же с порога бросилась к ней с объятиями и поцелуями. Она обожала мать и та отвечала ей взаимностью.

– Нет, нет! Иди, переодевайся! Где вы так испачкались? Как в болоте искупались! – закричала женщина, но всё же поцеловала свою любимицу.

Олеся первым делом отдала матери свой заработок. Та быстро спрятала монеты, даже не посчитав. Она не сказала девушке ни слова. Принимать от неё деньги было для женщины привычным делом.

Затем Олеся взяла ведро и поспешила к колодцу. Нужно было наносить воды и выстирать свою грязную одежду, другого платья в материнском доме для неё не было.

Принеся воды, она разделась, оставшись в длинной нижней рубашке, завязанной у ворота атласными лентами. Достала корыто и, сложив в него свои вещи, принялась отстирывать их от грязи.

Мила же переоделась в чистое платье, свалив грязное в кучу в углу комнаты. Её одежда в доме имелась. Теперь она сидела на лавке рядом матерью и уплетала пирог. Девушка жевала и одновременно пыталась рассказать о происшествиях, которые случились с ними в лесу.

Вера, как звали мать девушек, только охала и качала головой. Узнав, что в руках у одной дочери был кошелёк с золотом, она пришла в ужасное волнение.

Олеся в это время выстирала одежду и развесила возле печки сушиться. Сев на лавку рядом с сестрой, она сказала:

– Видишь, как опасно отпускать Милу в город. Вот и пусть живёт с тобой. А ещё лучше нам всем остаться в деревне.

Матери эти слова не понравились:

– Ишь какая! Остаться в деревне! А жить на что? Отец твой умер, оставил нас без денег, без поддержки! Если ты сядешь дома, кто работать будет?

Олеся опустила голову. Она очень не хотела возвращаться в маленькую холодную каморку под лестницей, в которой жила в городе. А ещё меньше хотелось ей работать кухаркой у старого скряги, к которому её пристроила тётка, сестра матери. Хозяин боялся заплатить ей лишнюю копейку и трясся над каждой крошкой хлеба, волнуясь, что девушка съест больше, чем полагается.

Мало того, что она сама ютилась в этой убогой комнатушке, так пару месяцев назад мать отправила к ней сестру. Заявив, что в городе ей будет лучше, чем в деревне. Женщина очень надеялась, что в столице найдутся желающие засватать её любимую дочку. Деревенские парни, да и их родители, обходили болезненно-худенькую девушку стороной. В этих местах ценились невесты крепкие и здоровые.

– Ну а Мила-то там зачем? Она не работает. Сидит днями в этой каморке, – спросила Олеся, когда мать перестала возмущаться.

– Мила красавица, она найдёт себе городского жениха, выйдет замуж и меня не бросит, заберёт к себе! А в деревне кого она найдёт? Деревенского увальня? – сказала мать.

Женщина с улыбкой посмотрела на свою худенькую, похожую на ощипанного цыплёнка дочь. А затем бросила недовольный взгляд на Олесю.

– А ты дурёха такая, как могла упустить кошелёк с золотом? Хоть бы пару монет перепрятала! Моё здоровье совсем ухудшилось, придётся завтра ехать в город с вами, – продолжала Вера.

Девушка удивлённо уставилась на неё. Вот уж чего ей точно не хотелось, так это чтобы ещё и мать поселилась в её каморке. Мила же ужасно обрадовалась. Она бросилась обнимать Веру, счастливым возгласом выражая своё одобрение.

– Зачем тебе ехать в город? – тихо спросила Олеся.

Девушка живо представила, каково ей будет в тесной комнатушке с вечно скучающей от безделья Милой и любящей внимание, сварливой матерью.

– Я ужасно болею! Мне нужен хороший доктор, а где его найдёшь в наших краях? Вот я и попросила сестру подыскать в городе. Вчера она передала мне весточку через соседа нашего. Он на днях ездил в город. Говорит, что найден, мол, врач.

Олеся совсем упала духом. Спорить с матерью она не решалась. Нравилось ей это или нет, но приходилось подчиняться.

«Час от часу не легче! Мало того что вдвоём будут сидеть на моей шее, требовать еды и всего остального, так ещё и за лечение придётся заплатить. А денежки ведь, мною заработанные, уже припрятала и ни копейки оттуда не потратит. С меня же будет требовать ещё и ещё. Придётся искать, где бы подработать», – подумала она с тоской.

Глава 3

– Как хорошо матушка! Попутчик наш, что подвёз сегодня, заедет за нами завтра на рассвете! – обрадовано сказала Мила. – А то как бы ты пешком дошла?

– Нет, только не он! – воскликнула Олеся. – У него звериные зубы! Это злой дух или оборотень! И он просит с меня долг, за украденный кошелёк!

Воспоминания о страшном попутчике заставили её содрогнуться. Она слышала разные истории о людях, обидевших нечистую силу. И мысль о том, что она задолжала ему, пугала её до ужаса.

– Да что ты заладила, зубы, зубы! Обычные у него зубы, даже не кривые, я специально посмотрела, – сказала Мила. – Вовсе он не страшный. Не красавец, это да.

– Ну как ты не видишь, он не человек! – настаивала Олеся.– Во всяком случае, на половину точно!

Мать как-то странно посмотрела на девушку, но промолчала. На лице женщины промелькнуло брезгливое выражение, но тут же исчезло.

Отступать Вера была не намерена. И твёрдо решив отправиться в город, начала подготовку к поездке.

Она быстро собрала сумку в дорогу. А также сложила всё съестное, что имелось в доме, в большую корзину. Туда отправились пироги, яблоки и кусок сыра. Женщина накрыла всё это льняной тряпочкой и поставила на лавку возле двери.

Для поездки она приготовила свой лучший наряд. Заранее облачилась в тёплое платье, вышитое по подолу цветами и листьями, чтобы не тратить утром время на сборы. После чего отправилась спать, сославшись на то, что её опять одолела загадочная болезнь.

Вера взобралась на кровать, улеглась на толстой перине, укутавшись одеялом. Мила умостилась рядом с ней, обложившись подушками. Они начали тихонько перешёптываться, делиться новостями, совсем забыв про Олесю.

Сама девушка уселась у окна и с тоской смотрела на улицу. Она любила деревню, любила тишину лесов и полей. И уезжать отсюда ей не хотелось. Её единственным желанием было поселиться здесь, в маленьком домике, и никогда больше не возвращаться в город.

Как она была счастлива в детстве, бродя по этим необъятным просторам! Каких только чудес с ней тогда не случалось! Во время прогулок по полям и лугам она встречала маленьких полевых человечков, которые качались на колосках, как на качелях.

В лесу не раз видела диковинных птиц с разноцветным оперением и женскими лицами, поющих радостно, так что голова кружилась от счастья, или печально, вызывая горькие слёзы.

А ещё она смутно помнила добрых красавиц в длинных белых платьях, с венками из цветов на чёрных волосах. Они встречались ей на берегах лесных речушек и ручейков. Девушки ласково говорили с ней, расчёсывали ей волосы деревянными гребнями и заплетали косы, украшая цветами.

Этих и многих других, добрых и не очень существ замечала она, выходя из дома. Олеся рассказывала о них отцу. Он внимательно слушал эти истории и всякий раз просил не говорить об этом матери.

Иногда, правда, он сажал дочь возле себя и начинал называть по именам и прозвищам жителей окрестности:

– На границе поля и леса живут полевики. У них разноцветные глаза, а волосы, как трава. Они не злые, но любят подшутить над людьми. А тот маленьких и толстый, что выскочил у тебя из-под ног у опушки, захохотал, заухал – аука. За ним не ходи, заведёт в чащи и бросит. Алконост и сирин – птицы с человеческим лицом. Но первая поёт радостно, а вторая – тоскливо.