Белоснежка (СИ) - "Леди Катрина". Страница 8

В здании было так тихо, словно все вымерли, даже в столовой никого не оказалось. Чимин с облегчением прошел к холодильнику на кухне, вспомнив о вчерашней записке. Здесь снова было тихо и чисто, начищено до блеска. Найдя на первой полке контейнер с пометкой «Пак Чимину», он достал его и с любопытством заглянул под крышку. Внутри был незнакомый салат с фруктами, который выглядел очень аппетитно. Отыскав вилку, Чимин не стал возвращаться в столовую, а устроился прямо здесь, за дальним столиком в углу кухни.

Но долго ему в одиночестве просидеть не удалось. Шлепая тапочками, в помещение вошел сонный и немного помятый Лухан.

— С добрым утром, — поздоровался первым Чимин, замерев над своим контейнером. Он почувствовал себя вором, который пробрался в чужой дом. Не стоило выходить одному.

— И тебе. Что всухомятку ешь? — спросил его Лухан, заливая в электрический чайник воду.

Чимин пожал плечами. Лухан не собирался никуда уходить, а от его взгляда кусок в горло не лез.

— Извини, что я вчера был с тобой груб, — произнес Лухан неожиданно. Чимин вскинул удивленный взгляд. — Просто я категорически против того, чтобы ты тут работал. Я не знаю, что у тебя за ситуация, но это не выход, понимаешь?

Чимин снова ощутил себя дерьмом под ногами. Его всю жизнь называли шлюхой, а теперь он собирался стать ей на самом деле, но и тут встретил недовольство.

Лухан снова замолчал. Сделал кофе в двух чашках и, не спрашивая разрешения, сел напротив.

— Бэкхён вернулся? — миролюбиво спросил он. Чимин кивнул. — Как он?

Ответить было нечего. Говорить о состоянии рыжего не хотелось, но Лухан и не стал настаивать, словно догадался обо всем. Вздохнул тяжело и стал задумчиво помешивать сахар в чашке.

— Несмотря на красивый внешний фасад, здесь нет счастливых людей, Чимин, — предельно серьезно произнес он. — Поэтому я не хочу, чтобы ты оставался здесь и губил свою молодость.

— Я не уйду, — вцепившись в свой контейнер, произнес Чимин упрямо. Ему было страшно до жути, у него поджилки тряслись от одной мысли, что ему придется лечь под кого-то, но повернуть обратно он не мог. Там, позади, еще хуже. Там непрекращающийся кошмар, высасывающий все силы. Там ничего хорошего, только издевательства, унижение и боль. Разве тут может быть хуже?

— С твоей сущностью тебе будет сложнее, чем другим, хоть понимаешь это? — устало спросил Лухан.

Чимин с непониманием уставился на парня, который выглядел слегка комично с растрепанным волосом и в помятой пижаме.

— Что ты так на меня смотришь? Ты омега, да к тому же Белоснежка. Это дикий коктейль, который может сыграть против тебя, это я как врач говорю. Если рядом с тобой не окажется достаточно сильного партнера, ты вряд ли справишься с изменениями. Судя по твоему лицу, ты не в курсе, — то ли спросил, то ли подтвердил Лухан. — Серьезно? Тебе никто не рассказывал о развитии блондинов?

Чимин виновато покачал головой. Кто мог ему рассказать о нем самом? Белоснежки были такой редкостью, что о них почти никто и не говорил. Да и не чувствовал он в себе никаких изменений с возрастом, полагая, что вообще весь этот процесс взросления «цветных» пройдет мимо него.

— О боже, — потрясенно выдохнул Лухан, забыв про кофе.

— Вы можете рассказать подробнее? — тихо спросил Чимин. Ему было неудобно просить, но он впервые встречал человека, который знал о Белоснежках немного больше, чем стандартное «рабы для утех».

— Период полового созревания у всех «цветных» проходит, как ты, наверное, уже знаешь, с сильным гормональным всплеском. И если у каждого цвета в излишках выделяется лишь какой-то определенный гормон, то у Белоснежек — это настоящий бум, встряска организма на физиологическом и психологическом уровне. Ты разве не замечал никаких изменений за собой?

— Нет.

— Странно, — нахмурился Лухан. — В твоем возрасте Белоснежки обычно уже находятся под влиянием первой волны изменений. Течка как проходила?

— Нормально.

— Не лги, — строго приказал Лухан. — Знаешь, почему Белоснежек называли всегда рабами утех? Из-за чувствительности. Острой, яркой чувствительности каждой клеточки тела. В течку даже спящий организм молодой особи становится необычайно отзывчивым. Если рядом в этот момент будет опытный партнер, который знает, как дозировать и контролировать прикосновения, то ощущения должны быть райскими. Но если в это время с тобой будет неопытный человек, который ничего не знает об особенностях твоего организма, — даже самые невинные ласки превратятся в чудовищную боль. Это еще одна причина, почему я против твоей здесь работы. Твоя сущность может стать проблемой.

— Но я в порядке.

Лухан расстроенно покачал головой. Он снова хотел начать свою нравоучительную лекцию, но на кухню неожиданно зашел еще один человек.

— Не думал, что в такую рань кто-то встает в нашем заведении. — Сокджин умудрялся даже в простых джинсах и обычной кофте выглядеть с утра как на модном показе. Чимин поздоровался с директором, еще больше ругая себя за опрометчивый поступок в виде завтрака. И почему они все здесь, а не в своих квартирах?!

— Мне нужно с тобой поговорить, — сразу начал серьезно настроенный Лухан.

Чимин едва не вскочил на ноги, собираясь отрицать каждое слово доктора. Ему хотелось сейчас прибить этого мужчину. Ну что он привязался к нему?

— Я даже знаю о чем. И не хочу это слушать второй раз.

— Но он еще слишком юн!

— Прекрати, — жестко оборвал Сокджин. — Тут бордель, а не приют благородных девиц.

— Отлично, — раздраженно поднялся Лухан. — Просто отлично. Если с ним что-нибудь случится, это будет на твоей совести!

— Моя совесть это переживет.

— Тогда делай что хочешь, — бросил Лухан и, не прощаясь, ушел.

Чимин от их ссоры весь сжался. Обычно свое недовольство окружающие вымещали на нем, и сейчас он не знал, в какой угол ему бежать, чтобы его не задело злой волной.

— Не сутулься, — спокойно произнес Сокджин в его сторону. Сделал себе кофе и снова заговорил: — Лухан у нас высокоморальный доктор, который до сих пор не может смириться с тем, что работает в борделе. Но как специалист хорош, поэтому прислушивайся к его советам.

Сказав все это, директор ушел. Чимин пообещал себе больше не оставаться на кухне. Облегченно выдохнув, он принялся за свой завтрак. Разговор с утра вымотал его, но аппетит не пропал, и Чимин с удовольствием съел приготовленный ему салат.

Остаток дня прошел в неторопливом, ленивом темпе. После завтрака Чимин украдкой пробрался в библиотеку, никого не встретив на своем пути, и затаился там с книгой, спрятавшись ото всех. Ближе к вечеру в его убежище пришел Бэкхён, который делал вид, что ничего с утра не было. Он улыбался так, будто и не стонал отчаянно в подушку чье-то имя. Они немного поговорили о книгах, а потом рыжему позвонили, и он ушел.

На ужин в этот раз Чимин в столовую не пошел, но голодать не пришлось — еда ждала его в спальне. Ближе к ночи Бэкхён снова собирался на работу, насвистывая какую-то мелодию под нос. Чимин бросал на него редкие взгляды и больше не верил в напускную веселость.

Так продолжалось несколько дней. С одной стороны, это были спокойные дни, похожие на мечту. Его никто не трогал, не приставал, не заставлял выполнять идиотские задания. Все словно забыли о его существовании. Бэкхён ночью работал, а днем спал, и виделись они все реже и реже. А с остальными Чимин не решался заговорить, да и не хотелось. Ему нравилось то, что все спят, пока он бодрствует. В это время можно было погулять по зданию, выйти во двор и понаблюдать за тем, как поднимается солнце. У него никогда не было таких тихих дней, и он жадно впитывал в себя каждую минуту блаженного спокойствия. Но с другой стороны, его не оставляло напряжение и выматывающее ожидание чего-то. Он знал, что все закончится, что его уединенный мирок скоро рухнет, что его безжалостно разрушат и вернут все, как было раньше. Чимин постоянно думал, как было бы здорово, если бы вот так жить всегда — кушать, когда захочется, засыпать без криков, читать, не обращая внимания на время. Но Чимин знал, что, когда с его тела сойдут синяки, все прекратится, и ему придется шагнуть на незнакомую территорию. Мысль о том, чем именно ему нужно будет заниматься, постоянно сидела в голове и жужжала круглосуточно.