Девушка за красной дверью (ЛП) - Грэхем Кэсси. Страница 49

Я рассмеялась:

— Жены-сестры по жизни.

ОН ПРИШЕЛ РАНО.

Как кто-то всегда может приходить так чертовски рано?

Агрх, Рид никогда не смог бы опоздать, даже если бы попытался. Чувствуя легкую тошноту, я широко распахнула дверь, чтобы он вошел внутрь.

Он ослепительно улыбнулся мне, прежде чем взять меня на руки, чтобы обнять. — Любимая, — сказал он мне в шею. — Я скучал по тебе.

Он усадил меня, и я уставилась на его лицо, изучая каждую линию, каждый изгиб, каждый дюйм кожи.

При виде него у меня закружилась голова, я забеспокоилась, возбудилась и просто ужасно занервничала — закрученный торнадо противоречивых эмоций. Но по тому, как просветлели его черты в тот момент, когда он увидел меня, я почувствовала, что беспокойство немного улеглось. Рид Виндзор любил меня. Или, по крайней мере, он мог бы.

И думаю… может быть, я тоже любила его.

Он отстранился, его кожаная куртка была поношенной, а джинсы — темно-черными. Все в нем кричало о том, что он сердцеед, но его действия обещали защиту. И я бы наслаждалась этим чувством до тех пор, пока больше не смогла бы.

Я освободилась от его от пристального взгляда и направилась на кухню. Бросив быстрый взгляд через плечо, я незаметно сунула несколько моих любимых записок от моего вечно неуловимого тайного поклонника в карман своей сумочки. Я была ненасытна и не могла прожить и нескольких дней без этих слов.

Поколебавшись, я с улыбкой повернулась к Риду.

— Что это? — спросил он, приподняв бровь при виде одного из листков бумаги, торчащих из кармана.

— О, э-э, — уклонилась я, прикусив губу и запихивая листок поглубже в сумочку. — Это записки.

Рид сглотнул, его глаза расширились:

— От… от кого?

Я покачала головой, вытаскивая одну из них, чтобы он прочитал:

— Хотела бы я знать.

Он осторожно потянулся за запиской и стал изучать слова, как будто тщательно вчитывался в каждый слог.

— Есть какие-нибудь идеи, кем бы этот «В.» мог быть? — спросила я, приподнимаясь на цыпочки, чтобы получше разглядеть записку, которую протянула ему. — Я так и не смогла в этом разобраться, и это сводит меня с ума.

Не встречаясь со мной взглядом, он покачал головой:

— Нет, — Складка у него на лбу, казалось, становилась тем глубже, чем дольше он смотрел на бумагу.

— Я так и подумала, — сказала я, наблюдая за тем, как его рот скривился.

Он вернул мне мою записку, постарался скрыть свое выражение лица и улыбнулся:

— Готова отправляться в путь? — спросил он, ища мою сумку.

Я кивнула, затягивая пучок на макушке:

— Готова. Мы можем заехать в аптеку? Доктор прописал мне какое-то лекарство от моей странной… проблемы с желудком, — Боже, я вела себя как идиотка, когда пыталась уклоняться.

Рид улыбнулся и заправил мне за ухо маленькую прядь рыжих волос.

— Все, что тебе нужно, любимая. Ты уверена, что вообще хочешь поехать? — его глаза были встревожены. — Если ты не в состояние для этого…

— Нет, — остановила я его. — Я чувствую себя прекрасно. Это просто на случай, если мне правда станет плохо. Я не хочу отсиживаться в стороне и упустить возможность повидаться с твоими друзьями.

Я заметила, что у него были маленькие морщинки вокруг глаз. Раньше их там не было, черт возьми, может, они и были, я стала сумасшедшей и вдруг начала замечать всякую ерунду, но он выглядел впечатляющим человеком. Красивым. Грубым.

— Хорошо, — сказал он, заметив мою сумку, стоящую на диване в гостиной. Он подхватил ее, взял меня за руку, и мы направились в аэропорт.

Рецепт от врача был готов и ждал меня, когда мы добрались до аптеки, и, к счастью, Рид даже не зашел внутрь.

Когда мы прибыли в аэропорт, Рид взял мою сумку, взвалил ее себе на спину вместе со своей собственной, взял меня за руку и повел внутрь. К счастью, здесь не было слишком многолюдно, как в большинстве аэропортов. Мы зарегистрировались, имея в запасе целый час, поэтому я взволнованно потащила Рида в фирменный ресторан для завтраков. Да, такие были в штате Мэн, и да, я часто их посещала.

Заказав вафлю с достаточным количеством взбитых сливок, чтобы продержаться до Нью-Йорка, я радостно напевала, пока Рид наблюдал, как я ем. Он заказал яблоко, как привереда.

— Нервный пассажир, — сказал он, хрустя яблоком во рту.

— Разве ты не летал все время, когда был ребенком?

— Это не значит, что эти большие машины не пугают меня до смерти.

Я рассмеялась, откусывая еще кусочек вафли:

— Значит, яблоко успокаивает твой желудок?

Рид откинул волосы со лба и поудобнее устроился в кресле:

— Яблоко — это всего лишь ритуал. Я делал это перед каждым полетом с тех пор, как мне исполнилось семь. Был один конкретный рейс, когда я забыл перекусить, потому что опаздывал, и у нас была ужасная турбулентность. Я был уверен, что это произошло потому, что я забыл свое верное яблоко, — он поднял почти съеденный фрукт.

Ухмыляясь, я посмотрела на свою пустую тарелку:

— Могу взять это на заметку. Вафли и взбитые сливки перед каждым полетом, по-моему, звучит восхитительно.

Глубокий смех Рида прокатился по его животу, когда он потянулся под столом, чтобы сжать мое колено.

Двое маленьких детей сидели за соседним столом, и мои глаза нашли их. Они были вежливы, спокойны, и ждали, пока их мать заказывала еду у стойки. Рид проследил за моим взглядом, когда одна из маленьких девочек заметила его. У нее были длинные каштановые локоны и голубой бант в волосах, а улыбка была такой же широкой, как и ее маленькое личико. Она помахала Риду, ее глаза были маленькими.

Он усмехнулся:

— Привет, дорогая, — сказал он. — Хорошо заботишься о мамочке?

Мать девочки подошла к нам, раскрасневшаяся и измученная. Она улыбнулась в нашу сторону, ставя пару тарелок перед своими детьми.

— Я всегда хорошо отношусь к маме, — сказала маленькая девочка безапелляционным тоном.

Рид ухмыльнулся, его глаза встретились с моими, прежде чем снова посмотреть на девочку:

— Хорошая девочка. Всегда старайся изо всех сил. Твоя мама — самый трудолюбивый человек на этой земле. Ты так и должна к ней относиться, да?

Маленькая девочка, влюбленная в Рида, с энтузиазмом кивнула.

Мать девочки улыбнулась, ее глаза немного заблестели, а затем она начала наполнять тарелки едой, так что мы оставили их в покое.

— Ты довольно эффектен, Рид, — сказала я, беря его за руку. — Хорошо ладишь с детьми.

— Я всегда хотел иметь семью, — сказал Рид и вздрогнул. — Конечно, есть и усыновление, и опека. Шумный дом — это веселый дом, независимо от того, откуда происходит слово «семья».

Я рассмеялась, потому что он беспокоился, что, возможно, причинил мне боль своим признанием, думая, что у меня не может быть детей, но он мало что знал…

Может быть, я смогла бы найти способ сказать ему об этом в Нью-Йорке. Мой разум лихорадочно работал, когда я начала строить свой тщательно продуманный план. Ларк и Роуэн могли бы даже поучаствовать в этом…

— У вас дома не было шумно? — спросила я, возвращаясь к текущей задаче.

— Я был единственным ребенком, но мне нравилось ездить в Букингем со своими кузенами. Мои любимые воспоминания сосредоточены вокруг длинного обеденного стола, за которым сидит шумная и несносная семья.

— В моем доме тоже всегда было тихо. Я даже толком не знаю, каково это — иметь шумную семью. Вся наша семья живет по всей стране, и мы никогда не были с ними близки.

— Что ж, однажды мы поедем в Лондон, и ты сможешь познакомиться со всеми Виндзорами и посмотреть, каково это — быть в окружении сотен членов семьи.

Я улыбнулась. Его двоюродная сестра обручилась в начале месяца, и мы уже планировали поехать в мае на ее свадьбу. Господи, помилуй. Я все еще не могла поверить, что буду присутствовать на королевской свадьбе с большим беременным животом.