Солнечная пыль (СИ) - "Леди Катрина". Страница 40

— Гук почувствовал состояние Тэхёна на полную мощь, когда Юнги разорвал связь. Чонгук…

— Ох. То-то его так трясло.

— Да. Надеюсь, когда он проспится, станет лучше. Хосок дежурит возле него. Изменения у Юнги есть?

— Прости. Я ничего не могу сделать. Юнги всегда ходил по краю своих возможностей, своего предела он достиг. Пока мы держим его в боксе криосна, но показатели оставляют желать лучшего. Будем надеяться, что он очнется к вечеру.

— Что делать с Тэхёном, когда он проснется?

— Успокаивать его, Джун. Успокаивать. Не знаю, как он отреагирует на все, когда действие транквилизаторов закончится.

— Может, позволить Чимину быть рядом?

— Мне едва удалось остановить его истерику, когда вы Тэхёна с шаттла снимали. Хочешь еще одну? Чимин не видел друга в капсуле, иначе бы его даже условно вменяемым считать бы не получилось. Не нужно ему смотреть на Тэхёна в таком состоянии.

— Ты прав, наверное. Как дела у Джинхвана?

— По-прежнему в коме. Ты не виноват, Джун. Ты сделал для их шаттла все, что мог. Прекрати грызть себя. Благодаря тебе парни вообще выбрались оттуда и спустились на землю.

Больше Тэхён ничего не слышал, окончательно уходя из реальности.

Второй раз он просыпался толчками, будто его кто-то тянул на поверхность. Но он не мог выбраться, ремни не давали выползти, он задыхался, а провода, как монстры, угрожающе нацеливались на него.

Тэхён услышал свой собственный вой и тут же оказался в чьих-то крепких объятиях. Он узнал запах Чонгука сразу и перестал вырываться.

Крик оборвался, но дрожь не проходила.

— Просто сон, — прижимая его к груди, произнес Чонгук. Его голос звучал тихо и надломленно.

Тэхён почувствовал липкость с головы до ног. Его тело представляло собой комок ноющей боли, от которой слезились глаза и накатывало волнами безумие.

— Он проснулся уже? — Тихий скрип двери, и голос Намджуна на фоне.

— Да. Может, ему еще тот укол сделать?

— Джин сказал, что нельзя. Тэхён?

Капитан приблизился, но обернуться было невозможно. Тэхён прятал лицо и нервно, урывками дышал, приходя в себя. Ему нужно было убедиться, что он не сошел с ума, что еще жив. В висках пульсировало ужасно громко.

— Он уже третий раз так просыпается, — поникшим тоном произнес Чонгук.

Третий? Тэхён не помнил прежние свои пробуждения. Лишь темноту, боль и чертову реакторную капсулу.

— Джин сказал, ему нужно больше пить сейчас, — произнес капитан, не зная, как подступиться к выполнению поручения доктора.

— Дай стакан, я попробую, — попросил Чонгук. Он сидел рядом на койке и, кажется, не собирался никуда уходить. Тэхён отчего-то чувствовал себя спокойнее рядом с ним. — Эй, Тэ. Хочешь пить? — чуть отлепив его от себя, спросил Чонгук.

— Думаешь, трахнул меня, и мы стали лучшими друзьями? — через силу произнес Тэхён. Паршиво.

— Теперь вижу, что ты очнулся, — хмыкнул Чонгук. — Пить будешь?

Тэхён с трудом удержал стакан с водой, выпил все до последней капли. Жажда была не менее слабой. Напившись, он вернул стакан и лег на подушку, лишенный последних сил. Его лихорадило так, словно был жар, но высокой температуры Тэхён не ощущал, лишь мерзкое чувство слабости.

Он прикрыл глаза и отвернулся к стенке, чтобы отгородиться от людей и не показывать, как на самом деле плохо. Приставать к нему не стали. Оставили в покое. Только Сокджин пришел через час и прогнал капитана с Чонгуком, а после задернул тканевую шторку, создавая уединенность.

— Сразу бы так, — буркнул Тэхён. Ему не хотелось, чтобы сейчас на него кто-то смотрел.

— Как самочувствие? — Сокджин нагло и быстро скользнул ладонью под его шею, ощупывая место, куда входил штырь. — Больно здесь?

— Лучше спроси, где не больно, — охнул Тэхён от короткого, но болезненного импульса.

— И где не больно? — массируя шею, улыбнулся Сокджин.

— Нет такого. Я весь в черных точках, — пожаловался Тэхён. — Это пройдет?

— Да.

— Я как решето. Это отстой. Меня продырявили всего.

В голове словно всплыл момент, когда реакторная капсула заработала в полную мощь. Тэхён коротко выдохнул, жмурясь от накатившей боли по всему телу.

— Это микроскопические ранки, они исчезнут через пару дней, не переживай за свою внешность. Ты все еще красавчик, — бодро произнес Сокджин, но за руку держал крепко.

Тэхён выругался сквозь стиснутые зубы и тихо застонал, сворачиваясь в позу зародыша.

— Все пройдет. Потерпи немного, — уговаривал его Сокджин.

— Все Искры такой херней страдают после? — стуча зубами от новой трясучки, спросил Тэхён.

— Только после первого раза. Потом их тело привыкает к капсуле, и они лучше переносят последствия. Постарайся расслабиться.

— Ты сейчас серьезно? — хмыкнул Тэхён. Сокджин ничего не ответил. — Можешь мне таблетку какую-нибудь дать?

— Нет. Пока нельзя.

— Остальные как?

— Хорошо. Чимин начал разговаривать с нами, Юнги очнулся, его показатели приходят в норму.

Тэхён был рад услышать о том, что никто не пострадал всерьез, но взгляд на пустую койку в конце палаты упал сам собой. Сокджин понял сразу и улыбнулся.

— Джинхван вышел из комы, его перевели в блок интенсивной терапии, скоро сможет на своих двоих ходить.

Тэхён с облегчением кивнул, хотя чужую Искру он и не знал почти.

— Хочешь, я могу позвать кого-нибудь из ребят, чтобы тебе не было скучно? — предложил док.

— Не надо.

Тэхён умолчал о том, что с членами команды теперь было ужасно неловко. Он им даже в лицо посмотреть не мог. Хорошо еще, они не надоедали и не пытались поговорить.

— Они переживают за тебя, — сообщил Сокджин.

— Ага. Мы же прям братанами были все это время, — скептично отозвался Тэхён. — Особенно с Шугой и кроликом.

— Зря ты ерничаешь. Нравится тебе это или нет, но связь с Искрой просто так не проходит. Тем более Чонгук прочувствовал всю твою боль, когда Юнги оборвал связь. На него это очень повлияло.

— То-то он на меня так странно смотрел пару дней назад. Блин, а сколько вообще дней прошло?

— Трое суток.

— Круто.

— Отдыхай, Тэхён, и не переживай ни о чем.

Последовать совету было нереально.

***

Хосок зашел в палату на следующий день вечером, когда Тэхён уже сменил осточертевшую ему больничную пижаму на свою форму, которую заботливо принес Сокджин.

— Привет, — неловко улыбнулся бортстрелок.

Выглядел он помятым. У него была забинтована рука, а на щеке красовалась большая царапина. Смотреть на него было неловко. Тэхён еще не успел отгородиться от произошедшего в шаттле перед реакторной капсулой. Неловкость с членами команды была громаднейшей, Тэхён бы предпочел их вообще не видеть никогда, но старался держать лицо и не реагировать. Было сложно оставаться невозмутимым, особенно рядом с Чонгуком, но Тэхён не хотел давать лишний повод для насмешек.

Он ожидал, что кто-нибудь да обмолвится о том, как с ним повеселился в реакторном отсеке. Особенно Чонгук. Этот парень готов был его на части порвать до злосчастного вылета. Тэхён ждал от него шуточек на тему «я тебя все-таки нагнул», но тот вел себя тихо. Слишком. Даже как-то подозрительно. Да еще и смотрел каким-то странным взглядом, когда думал, что его никто не видит. Это все напрягало. Тэхён и так прикладывал немало усилий, чтобы забыть тот день, спрятаться от него за высоким забором, словно ничего и не было.

— Привет, — натягивая пиджак пилота, бросил в ответ Тэхён. Хосок пришел к нему впервые, до этого возле его койки постоянно ошивались только капитан, Чонгук и док. И не сказать, что Тэхён жаждал увидеть еще кого-то.

— Как себя чувствуешь? — Хосок выглядел неуверенным.

— Нормально, — застегивая пиджак, Тэхён старался не смотреть на него. — Тебя капитан прислал?

— Угу. Он сказал, что ты хотел позвонить родителям. У коммуникаторов тут внешняя связь не работает, придется идти к связистам, — пояснил Хосок.

— Ясно. Ты в качестве сопровождающего, значит. Где остальные? — Тэхён не знал уже, куда деть глаза и руки, в сотый раз поправляя пиджак.