По праву сильного (СИ) - Кей Саша. Страница 18

Я смотрю, как Константин Арзамасов длинными пальцами достает из кармана визитки и протягивает нам.

Сын проректора, кандидат наук, самый желанный холостяк универа, он воплощение сына маминой подруги. Идеален. И вызывает смесь робости и раздражения.

Правда, долго думать о нем не приходится, потому что Иван Борисович открывает принесенные ему лаборанткой распечатки наших работ и тут же обрушивает на нас хляби своей критики.

Куда мне думать про идеал, когда выясняется, что я законченная тупица?

То есть, мне не так это сказали, но смысл от этого не меняется.

Через час, обтекая, мы с Русланом выходим от научрука, проклиная тот миг, когда мы решили податься на научную стезю. У меня даже руки подрагивают, и поэтому я не сразу подцепляю телефон в сумке, который начинает трезвонить и явно бесить одну из преподавательниц, корпящую над каким-то документом. В итоге мне приходится почти все вытряхнуть из сумки на стол лаборантки, чтобы наконец угомонить мобильник.

– Да, мам? – выдыхаю я в трубку, у меня такое ощущение, что все на кафедре готовы меня покусать, а чисто теоретически мне еще потом здесь работать. – Погоди, я сейчас выйду.

– Ксюш, Лешку перевели в другую палату, теперь к нему пускают и даже передачи разрешили.

– Это же прекрасно, мам!

Спасибо тебе, Денис Гордеев!

Мама всхлипывает:

– Он пришел в себя. Я к нему собираюсь, ты со мной?

– Ну, конечно!

– Только прием до часу, успеваешь?

Смотрю на экран: уже почти двенадцать.

– Мам, попробую сразу подъехать в больницу. Если сейчас такси вызовется быстро, то я тебе отзвонюсь.

– Вы куда-то опаздываете? Я могу вас подвезти, – неожиданно кто-то кладет мне руку на плечо.

Вскидываю глаза. Это Арзамасов.

– Если вам в центр… – неуверенно начинаю я, хотя надеюсь, что удастся воспользоваться этой неожиданной помощью. От универа до больницы ехать минут пятнадцать, а если еще и такси задержится, я могу вообще никуда не успеть.

– Не в центр, – улыбается он, – но мне не сложно.

– Спасибо! Вы меня очень выручите! – и уже в трубку маме: – Мам, у регистратуры встретимся!

Арзамасов подает мне пальто, которое я, перед тем как зайти в кабинет, пристроила на вешалке, и под внимательным взглядом Руслана помогает мне его надеть. Я послушно просовываю руки, перекладывая телефон из одной в другую, и проверяю, все ли я сложила обратно в сумку.

– Я сейчас подгоню машину, спускайтесь.

Когда за Константином закрывается дверь, Руслан не выдерживает:

– На высший бал рассчитываешь?

Глава 21

По дороге в больницу, я нет-нет да и возвращаюсь мыслями к уколу Руслана.

Не замечала за ним раньше подобной злости. И расстались мы вроде нормально, без всякого скандала, само как-то отвалилось. Причин для подобных высказываний у него нет. Я не супер-пупер отличница, но училась всегда хорошо и в аспирантуру поступала на общих основаниях. Не за деньги и не по блату. И Руслан это прекрасно знает.

Стало так гаденько, особенно от того, что человек показал свое лицо неожиданно, когда жизнь и так подбрасывает мне коровьи лепешки одну больше другой. Интересно, сколько он притворяется в жизни?

– Я беру дороже, – холодно отвечаю я на его мерзкую реплику, сказанную на кафедре во всеуслышание в присутствии многих преподавателей, которые в будущем станут моими коллегами. – У тебя не хватит.

И вот надо учиться такие вещи не пропускать через себя, уж я-то как никто знаю, что злой язык – далеко не самая страшная проблема. Я тут могла без жилья остаться, брат мог остаться «овощем», а то вообще его могли убить. Но все равно. Подобная гадость выбивает из колеи. Не важно, сказанная в лицо или услышанная от третьих лиц. Нужно взрослеть и отсекать такое. А то с кафедры я вышла с гордо поднятой головой, а в коридоре у меня слезы на глаза выступили.

Не ной, Ксюша!

Все налаживается. Гордеев помог, Лешке лучше, мама радуется, диссер я напишу, стану кандидатом и утру нос Руслану, который пишет его уже три года, и неизвестно, допишет ли вообще.

Однако, настроение уже не такое радужное. И мысль о том, что многие люди, к которым ты относишься хорошо, возможно, держат за пазухой камень, не дает мне покоя. Часть этого разочарования даже переносится на ни в чем не повинного Константина, и любые его попытки завести светский разговор в машине я игнорирую, отвечая вежливо, но односложно.

Умом понимаю, что предложение подвезти – с его стороны прост жест взаимопомощи, но злость на Руслана за отвратительное обвинение заставляет меня искать двойное дно в поступке Константина. Совершенно безосновательно.

В этом смысле Ящер, у которого с политесом туго, сейчас лидирует среди всех знакомых. Он не пытается казаться кем-то. Гордеев позволяет себе быть таким, какой он есть. Наглый, неприятный, ему не надо никому нравиться. Это, конечно, не достоинства, а недостатки, но в какой-то степени с такими людьми проще.

Уже когда мы подъезжаем к парковке перед больницей я, уставившаяся в окно, замечаю мамину фигуру, спешащую к больничному скверику, чтобы срезать через него путь к приемному покою.

– Константин, остановите мне, пожалуйста, здесь, – прошу его я. – Я маму догоню.

Арзамасов, мельком глянув в сторону, куда я махнула рукой, притормаживает чуть обогнав маму.

– Спасибо вам большое! – благодарю я, уже выскакивая из салона.

Однако, когда я устремляюсь навстречу маме, обнаруживаю, что Константин вышел со мной. На мой недоуменный взгляд, он поясняет:

– Видно, что сумки тяжелые, я помогу донести.

Мама и вправду тащит явно что-то тяжелое.

Господи, что там такое?

Сменка и гостинцы не должны столько весить. У Лешки наверняка строгая диета.

– Да я и сама могу… – начинаю я.

– Вы не привыкли к мужской помощи? – аккуратно уточняет Арзамасов. – Или вы меня сейчас пожалели? Так я не инвалид. Мне вполне по силам донести сумку вашей мамы.

От мягкого укора я слегка розовею.

И Гордеев, и Арзамасов быстро вычислили, что я не привыкла полагаться на мужчин. У нас в семье из мужчин только Лешка, а у него своя жизнь.

Я не нахожу, что на это ответить, кроме смущенного «спасибо», и позволяю Константину вместе со мной догнать маму, которая, не смотря на очевидный груз, развила такую скорость, что я на своих каблуках за ней еле поспеваю.

В отличие от меня она смотрит на предложение мужской помощи благосклонно. И вообще на Константина, скупо представившегося моим знакомым, взирает крайне одобрительно, а на меня с любопытством. Наверно, вообразила себе романтические отношения.

– Я так понимаю, времени у вас мало, могу подвезти на машине, – предлагает Арзамасов перехватывая сумку.

– Нет-нет, – мама отмахивается, – пешком быстрее, да там и встать сейчас наверно негде.

– Пешком так пешком, – пожимает он плечами. – Показывайте дорогу.

И теперь уже мы с мамой не успеваем за широким шагом Константина.

В приемном покое я бросаюсь к стойке регистрации узнать, куда перевели Егорова Алексея, пока Арзамасов, придерживая маму за локоть, позволяет ей перевести дух после марш-броска.

Получив более или менее внятные объяснения, в каком корпусе мне искать брата, я возвращаюсь к этой воркующей парочке. Кажется, они нашли общий язык, что меня почему-то раздражает.

– Константин, еще раз спасибо вам большое! Мы и так отняли у вас много времени, дальше мы сами, – благодарю я.

– Спешите отделаться? – усмехается он. – Что ж, ладно. Если будут вопросы по диссертации или потребуется консультации – звоните.

– Да, конечно, – отвечаю я, непроизвольно поглядывая на часы. У нас остается сорок пять минут до завершения приемного времени.

– Тогда до встречи. Елена Анатольевна, всего доброго, – откланивается Арзамасов.

И мы с мамой мчим в хирургическое отделение, по дороге она пытает меня по поводу Константина, но я только отмахиваюсь. Ну ей богу: как будто хочет меня сплавить первому встречному-поперечному.