Земля (СИ) - Андерсен Лора. Страница 36

– Почему ты заговорила о ней?

– Не знаю, вы чем-то похожи. Но я не могу объяснить… наверное, потому что ты так же могущественен.

– Для тебя это так важно?

Аолла подняла на него свои темные глаза. Рон не пытался уклониться. Он поднял руку и осторожно стер слезу, ползущую по ее щеке.

– Вода, как странно. Ты… плачешь… – он словно вспоминал нужное слово и сказал его по Аль-Ришадски. – Почему?

Бесконечная равнина с сиреневатым отливом от низкого ирреального солнца, могучие деревья, скрученные в плотные спирали, прижимающиеся к поверхности планеты, в стремлении противостоять беспощадному, все сметающему на своем пути, урагану, – Аолла вслушалась в его странную телепатему.

– Так печально, Рон. Такая тоска!

Он взял ее голову в свои руки, приблизил ее лицо и поцеловал медленно тягуче в губы.

– Не будешь потом жалеть?

– Нет, слишком поздно жалеть. – Она закрыла глаза, ей было легче так отдаваться его ласкам. Она вдруг подумала, что кто-то может прийти и застать их здесь на берегу океана.

– Никто не придет, Креил уже в капсуле, Нигль-И – и так знает. А больше некому.

Он осторожно снял с нее платье, и сразу же воздух потеплел. Ветер ласково обволакивал ее тело приятным потоком. Аолла легла на ставший сухим песок. Она отчетливо слышала, как успокаивается океан, как рев разгневанной воды становится мягким, чуть слышным.

– Если хочешь, я отнесу тебя в спальню?

– Мне все равно. – Аолла открыла глаза, и увидела расслабленное такое обычно-человеческое лицо Рона. – Тебе ведь это не доставит никакого удовольствия? – она спросила, хотя при этом где-то внутри нее больно кольнуло.

– Ты очень красива, Аолла. Мне доставляет удовольствие, даже если бы ты просто позволила быть мне рядом, видеть тебя. Сядь.

Она удивилась, но послушно села. Рон повернул ее к себе спиной и крепко обнял. Аолла чувствовала, как под его одеждой трепещет его тело, словно старается разорвать ее. И от этого трепета по телу Аоллы прошла волна возбуждения. «РОН!» – она почти простонала. Он отпустил ее, и Аолла снова легла на песок.

Небо стало глубоко синим, но при этом солнца не было, хотя его тепло ощущалось везде. Рон осторожно провел рукой по ее животу. Аолла вздрогнула, и почувствовала, что снова начинает плакать.

– Тебе плохо? – Рон остановился.

– Мне хорошо, от хорошего на Земле тоже плачут. – Она протянула руку, чтобы приласкать его, но встретила мягкую ткань одежды. – Ты бы не мог раздеться?

– Это невозможно.

– Почему? – Она вспомнила, что и в тот первый раз он не стал раздеваться и так и остался в своей одежде, похожей на тунику.

– Это неважно. Доверься мне. Все будет хорошо.

Мир кружится, то сжимаясь до крохотной точки, то становясь огромным как Вселенная. Их осталось только двое, и от этого иногда пронзительное одиночество окрашивает все в серо-лиловый цвет. А потом взрывается цветная радуга, и они скользят по ней, крепко взяв друг друга за руки, неразлучные, вечные, бессмертные. А потом приходит наслаждение в каждую клеточку дрожащего тела. Аолла слышит свой пронзительный долгий крик от невозможности сдержать себя.

– Все хорошо?

– Хорошо, еще, пожалуйста…

– Я боюсь за тебя. Ты не готова ко всему этому.

– Готова, готова, Рон, мне хочется испытать все это и умереть, – неожиданно говорит она, и все исчезает. Нет берега океана, она в своей комнате на кровати, Рон сидит рядом в кресле, не пытаясь прикоснутся к ней. Печаль, пронзительную, прозрачную, скользящую тенью, – излучает его мозг.

– Рон! Иди ко мне! Ну последний раз, – она вспоминает вдруг, что никогда и никого не просила об этом. Смущается. – Прости… Я… не знаю, что со мной.

– Больше нельзя. Не потому, что я бы не хотел. Тебе не выдержать. Ты можешь умереть, я не хочу этого.

– Умереть? От чего?

– От наслаждения. Тоже умирают.

– Не на Земле, – уверенно возражает она. – Не на Земле.

– Я все равно буду бояться, – он виновато улыбается. – Не сердись. Сейчас ты поспишь, а мне и вправду пора.

Она послушно пьет напиток, который он ей протянул.

– Ты не будешь возражать, если тебя осмотрит врач? Это не больно.

– Мне все равно. – Она ощущает, как освобождается место внутри нее. Пустота. Пустота.

Врач долго возится в этот раз. Аолла успевает несколько раз задремать и снова проснуться. Лицо Рона как в тумане.

– Мне пора. Ты слышишь? Мне нужно уходить. Прости.

– За что я должна тебя прощать? – Она берет его руку и подносит к своему лицу. – Спасибо тебе. За все.

– Прощай.

Аолла проснулась и в первую минуту, как это бывает после глубокого сна, не могла вспомнить, что произошло накануне. Вспомнив, она сразу вскочила, и как была, обнаженная, выбежала в коридор.

Не было больше ни океана, ни леса. Унылые белые коридоры Корабля тянулись в разные стороны, унылый свет зажигался, когда она входила в очередной отсек, и гас за ее спиной.

Аолла опустилась на теплый, похожий на пластик, пол. У нее не было сил идти, не было сил думать, ничего больше не было впереди.

– Нигль-И! – слабо позвала она, уже теряя сознание. – Нигль-И!

Креил приподнял тяжелую голову. Его ужасно тошнило, каждую клеточку тела пронизывала боль.

– Скоро будет полегче. Это мы вошли в окрестности Солнечной системы. – Нигль-И ввел ему очередной препарат. – Мы вышли в реальность через две недели после нашего последнего контакта с Землей.

– Хорошо. – Креил ответил просто, чтобы что-то сказать. Ему было так худо, что думать ни о чем другом он не мог.

– Я связался с Землей, передал, что нам будет нужно. Они обещают подготовить к нашему прибытию необходимое для вас помещение. И Советник, мне нужна ваша помощь.

– Моя? – Креил удивился, хотя это скорее было возмущением, что его заставляют сейчас думать о чем-либо другом, кроме той боли, которая его так безжалостно терзала.

– У Аоллы психотравма.

Креил собрал все свои силы и сел.

– Они виделись еще раз? – не столько спрашивая, сколько утверждая, сказал он. – Где она?

– В соседнем зале.

«Господи, дай мне силы выдержать все это!» – подумал он, увидев беспомощное тело Аоллы на операционном столе.

– Ну вот, хорошо, девочка, – родной голос Креила ворвался в мозг и сразу вернулся свет.

Аолла открыла глаза и увидела пси-экран над головой.

– Что случилось?

Креил переглянулся с Нигль-И.

– А мы не знаем. Нашли тебя в коридоре. Наверное психотравма.

– Креил, зачем ты врешь? Психотравмы не бывают ни от чего. Я – могу не помнить, но ты-то должен знать, что произошло!

– Понятия не имею. Правда.

– Что-то настолько плохое, что ты мне не хочешь рассказать? – спросила Аолла и тихо добавила: – Так нечестно. Нигль-И?

– Да мы и правда не знаем. Корабль вышел в Трехмерность, была небольшая свистопляска с мерностями, вот, Советника Креила еле в чувство привел.

– Вы думаете, это перепад мерностей? – Аолла пыталась понять, говорит ли инопланетянин правду, но она была еще слишком слаба, чтобы отличить правду ото лжи. Приходилось верить.

– Она ничего не помнит, и, может быть, это к лучшему, Нигль-И, – сказал Креил, когда Аолла уснула.

– Да, но может вспомнить в любой момент.

– Для этого нужно, чтобы что-то натолкнуло ее мозг на «вспоминание». А какие такие ассоциативные воспоминая у нее могут быть с Роном на Земле?

– Пожалуй, вы правы. Но тогда вам тоже придется скрывать, что вы что-то знаете. Потом, вы сами говорили, Советник Строггорн во время Слияния может заняться ее головой.

– Не будет. Слишком большой риск. А когда касается Аоллы, он не любит рисковать.

– Хорошо. Через пару недель мы пересядем в посадочную капсулу. Мне не провести Корабль до Земли. Слишком большие гравитационные возмущения он вызывает. Так что – еще недели три у вас есть на то, чтобы прийти в себя. Да и для Аоллы это неплохо.