Угроза мирового масштаба 5 (СИ) - Лекс Эл. Страница 24

— Не говоря уже о том, что с реактивного самолета прыгать — все равно что в бетонный бассейн без воды, — поддержала его Ванесса, ожидающая, когда в самолет погрузятся солдаты. — Потоки воздуха такие мощные, что переломают тебя, как деревянную куклу.

За штурвал снова сел Адам.

Я уже даже перестал удивляться талантам и способностям этого человека, что ни возьми — он все умеет. Стрелять, управлять дроном, драться на мечах, вести переговоры, пудрить мозги противникам, управлять машиной, самолетом и, наверное, даже космическим кораблем…

— Эй, Адам. — Я решил спросить напрямую, благо, сидел совсем рядом, в пассажирском кресле. — Есть что-то, чего ты не умеешь?

— Да, готовить, — легко ответил Адам.

— Врешь. — Я укоризненно посмотрел на него.

— Ладно, вру, — так же легко согласился Адам. — Готовлю я отлично. А вот чего я не умею, так это рисовать. Всегда какие-то каракули получаются. Беда, да и только.

Уверен, что каракули у него получаются только если он попытается нарисовать что-то художественное, а вот всякие чертежи и схемы он составляет с точностью компьютера и за время, меньшее, чем нужно мухе, чтобы один раз махнуть крылышком.

Адам принялся щелкать тумблерами на панели, и каждый из них приводил к своему эффекту — то свет в кабине загорелся, то пропеллер дрогнул и начал раскручиваться, то аппарель, по которой мы залезали внутрь, поднялась…

Когда все переключатели заняли свои места, самолет задрожал и пополз по ангару в сторону раскрытых ворот. Выведя аппарат на взлетную полосу, Адам развернул его в нужную сторону и потянулся к рации.

— Центр, это борт сорок два шестнадцать, к взлету готов.

— Сорок два шестнадцать, это центр. Взлет разрешен, — раздалось в ответ.

— Принято. — Адам повесил рацию на крючок и коротко бросил в салон, начинающийся прямо за спинкой его кресла: — Надеюсь, никого из вас не тошнит в самолете! Потому что мы взлетаем!

Пропеллер набрал обороты, смазываясь в один полупрозрачный круг, фюзеляж задрожал, чуть приподнялся…

А потом Адам отпустил тормоза и самолет покатился по взлетной полосе, наращивая скорость.

Безопасник несколько секунд держал штурвал мертвой хваткой, и, когда самолет ощутимо оторвался от земли, плавно потянул его на себя.

Я никогда до этого не летал на самолетах…

На грифонах — летал, на пегасах — летал. Даже на драконе один раз летал, правда, против его воли и вместо седла у меня была только рукоять меча, по самую гарду погруженная в основание его черепа… Но ничего из этого не сравнится с полетами на самолете, когда организм ощущает себя так, словно его закрыли в огромную стеклянную банку, а потом подкинули в воздух и забыли поймать.

И банка тоже забыла — упасть.

А ещё…

Похоже, именно меня и тошнит в самолете…

Я сплел короткое зеленое плетение, которое моментально привело меня в порядок. В желудке перестал ворочаться скользкий комок, в голове прояснилось, и все стало приемлемо. Я обернулся в салон, чтобы убедиться, что там действительно у всех все хорошо и никому не требуется такого же целительного плетения, поймал слегка тревожный взгляд Ванессы, улыбнулся ей — и тревожность тут же пропала.

Ванесса улыбнулась мне в ответ, и я сразу перевел взгляд на Адама:

— Сколько лететь?

— Да уже почти… — загадочно ответил Адам через микрофон больших наушников, таких же, как те, что были у меня на голове, а потом развернулся в салон и закричал, перекрывая шум мотора: — Виктор! Пора вызывать! Пусть начинают!

— Понял! — тем же тоном ответил Виктор и непонятно откуда достал рацию. — Сейчас вызову!

Я вытянул шею, пытаясь разглядеть с высоты горячие источники, но мы шли так высоко, что всё, что я увидел — это крошечный темный квадратик на светлой, иссушенной солнцем и ветром потрескавшейся земле мертвой зоны. Единственное место, в котором есть жизнь. И магия…

— Что-то не так! — закричал Виктор из салона. Его голос его был взволнованным. — Мне не отвечают!

— Не отвечают⁈ — Адам коротко обернулся в салон.

— Никто не выходит на связь! Нет ответа! — Виктор всплеснул руками. — Прикрытия не будет!

— А как мы будем высаживаться⁈ — спросил кто-то из солдат. — Нас же перестреляют еще на приземлении!

Адам секунду подумал, сдвинув брови так плотно, что даже очки на лице слегка приподнялись, а потом коротко уронил:

— Операция отменяется.

— Стоять, — так же коротко уронил я и принялся расстегивать ремни, которыми был пристегнут к креслу. — Еще не все потеряно.

— Поясни? — Адам повернулся в мою сторону. — У тебя есть идеи, как сделать так, чтобы нас всех не постреляли, пока мы падаем на парашютах? Если да, то самое время их выдать, потому что мы или прыгаем сейчас, или не прыгаем вообще.

— Да, есть одна идея. — Я поднялся в полный рост, протянул руку и щелкнул тумблером, который открывал аппарель. — Просто надевайте парашюты и следуйте за мной.

Разбежавшись по короткому фюзеляжу, я рыбкой нырнул в приоткрывшуюся щель в аппарели, вылетая из самолета.

— Стой! — раздалось в спину. — Парашю-ю-ют!..

Глава 13

Стремительные потоки воздуха рванули волосы, хлестнули по глазам, когда я вывалился из самолета и перешел в свободное падение, вытянувшись в струнку.

Хорошо, что мы полетели на самолете, а не на вертолете, который наверняка завис бы над точкой высадки.

Если бы это было так, то Ванесса прекрасно видела бы, как я падаю, и ее магия наверняка подхватила бы меня в падении и зашвырнула обратно в салон, а то и того хуже — вовсе не дала бы выпрыгнуть, поставив какую-нибудь невидимую стену. Причем даже без ведома самой баронессы, на одном только ее рефлекторном желании уберечь меня от падения.

Самолет же буквально за секунду оказался десятком метров выше и пятью десятками дальше, так что разглядеть меня с него было бы уже проблематично, даже если бы была такая возможность. А ее — не было. Стоит кому-то выйти на открытую аппарель — и его тут же сдует наружу набегающими потоками воздуха. Совсем как это произошло со мной.

Вот только я прекрасно понимал, что делаю.

И даже то, что я выпрыгнул раньше остальных — тоже часть несложного плана. Несложного, но довольно дерзкого.

Воздух на такой скорости становится плотным и вязким, почти как в пузырях, в которые я ловил эвакуирующихся из окон школы учеников и учителей. От него можно было даже слегка отталкиваться, словно от воды — он не сразу становился мягким и податливым, а лишь через мгновение после движения, — и я воспользовался этим, чтобы перевернуться на спину и посмотреть вверх и в сторону — на самолет, который уже успел отлететь метров на двести.

И с удовлетворением отметил падающую из него маленькую точку. А между ней и мной — еще две точки, падающие вниз почти так же стремительно, как и я сам.

Вот и отлично. Значит, все высадились.

А значит — веселью быть.

Только сначала надо подготовить танцпол. Ведь именно для этого я выпрыгнул из самолета раньше всех. Пять секунд, выигранных на этом, плюс еще двадцать или даже тридцать, пока остальные будут спускаться на больших и медленных парашютах… Да, думаю, мне вполне хватит!

Я провел двумя сложенными пальцами перед глазами, защищая их от набегающего потока воздуха тонкой прослойкой все того же воздуха, только уплотненного в сотню раз. После этого дважды сплел Личную Защиту, доводя количество слоев на себе до трех, а затем снова перевернулся лицом вниз и как можно сильнее прижал к телу руки и ноги, чтобы довести до максимума скорость падения.

Сейчас чем быстрее — тем лучше.

А парашютом я все равно не собирался пользоваться, я все равно умею это делать только в теории. У меня есть «свой парашют» и, если бы была возможность точно знать, где приземлятся остальные из моей группы, то я бы и их подстраховал тоже.

Но такой возможности не было, а цена ошибки была так же высока, как и ее вероятность, поэтому пусть они спускаются на нормальных, человеческих парашютах, вместо моего «пузыря». Ведь им не буду пользоваться даже я сам.