Мистер Кэвендиш, я полагаю (ЛП) - Куин Джулия. Страница 31

— Сегодня утром они казались зелеными, — продолжил он. – Хотя, я полагаю, что в этом сказалось влияние выпитого. Еще одна–другая пинта пива, и, возможно, я увидел бы и бабочек, вылетающих из ваших ушей.

Амелия повернулась к нему, крайне возмущенная услышанным.

— Это не алкоголь. Мои глаза, на самом деле ореховые. Скорее больше зеленые, нежели карие, — добавила она ворчливо.

Он улыбнулся украдкой.

— Что, Амелия? Я обнаружил в Вас тщеславие?

Он заставил ее признаться в этом.

— Они ореховые, — повторила она опять немного натянуто. – Это – семейная черта.

По крайней мере, присущая кому–то из семьи.

— На самом деле, — мягко заметил он, — я был восхищен их изменчивостью.

— О, — она сглотнула, придя в замешательство от его нежного комплимента. И в то же самое время весьма довольная. – Благодарю Вас.

Она повернулась обратно к не представляющей опасности и успокаивающей карте, находившейся на столе перед нею.

— Посмотрите, какая большая Гренландия, — сказала она, главным образом потому, что большое пятно в верхней части карты было первой вещью, на которой остановился ее взгляд.

— На самом деле она не такая большая, — заметил Томас. – Карта искажает пространство.

— На самом деле?

— Вы не знали этого?

Его тон не был оскорбительным. Он не был даже снисходительным, но она почувствовала себя глупой. Казалось, что это было из разряда тех вещей, которые она должна была знать. И, конечно же, это было из разряда тех вещей, которые она хотела бы знать.

— Это происходит из–за необходимости растянуть сферический предмет на плоскую поверхность, — объяснил он. – Попытайтесь представить себе эту карту, обернутую вокруг шара. У Вас оказалось бы большое количество дополнительной бумаги на полюсах. Или наоборот, попытайтесь представить, что Вы снимаете наружную оболочку со сферы и раскладываете ее на плоскости. Вы бы не смогли получить прямоугольник.

Она кивнула, наклонив свою голову набок, обдумывая сказанное.

— Таким образом, верхние и нижние части растянуты. Или, скорее, север и юг.

— Точно. Теперь Вы видите, как остров Гренландия выглядит почти равным по размеру с Африкой, хотя фактически его площадь составляет менее одной десятой площади Африки.

Она посмотрела на него.

— Ничто не является таким, каким кажется?

Он оставался безмолвным достаточно долгое время, чтобы она начала сомневаться, продолжают ли они все еще разговаривать о картах. А затем, когда он ответил, его лицо было полностью лишено каких бы то ни было эмоций:

— Нет.

Она покачала головой, поворачиваясь обратно к карте.

— Удивительно.

И ей показалось, что она услышала, как он произносит: «Вы и не представляете».

Она с любопытством взглянула на него, намереваясь спросить, что он имел в виду, но он уже обратил все свое внимание на карту.

— У таких проекций есть свои преимущества, — сказал он несколько более оживленно, как если бы теперь это была его попытка сменить тему. – Хотя они не сохраняют реальную площадь, но местные ракурсы остаются точными, вот почему они так полезны в навигации.

Амелия не была уверена, что полностью поняла то, о чем он говорил, но ей нравилось слушать, как Томас рассуждает о чем–то столь научном. И она была в восторге от того, что он не отмахнулся от этого как от темы, которая, конечно же, не могла быть интересной леди. Она оглянулась на него и улыбнулась.

— Вы, конечно же, много знаете об этом.

Он скромно пожал плечами.

— Мне это интересно.

Она втянула свои губы – привычка, которую ненавидела ее мать. Но, кажется, это не помогало. Она всегда так делала, когда решала что сказать. Или стоит ли говорить это.

— Для этого предмета существует название, ведь так? – спросила девушка. Одна из ее ножек начала нервно постукивать. Она хотела узнать название, потому что хотела потом дома попытаться отыскать его в энциклопедии отца, но ей было ненавистно разоблачать свое невежество. Это напоминало все те времена, когда она была вынуждена вежливо улыбаться, когда мать характеризовала ее как умную (но не слишком).

— Вы имеете в виду картографирование?

Она кивнула.

— Это называется картография. От греческого chartis – карта и graphein – писать.

— Мне следовало бы это знать, — пробормотала она. – Не греческий, конечно же, но как минимум, само слово. Неужели мои родители думали, что мы никогда не будем пользоваться картой?

— Я полагаю, что они думали, что у Вас будет кто–то другой, чтобы прочитать для вас карту, — мягко сказал Томас.

Она тревожно посмотрела на него.

— Тогда, Вы согласны? Согласны, что я получила соответствующее образование?

Она задала ему ужасный вопрос. Поставила его в чудовищное положение, но уже не могла ничего исправить.

— Я думаю, — сказал он, и его голос был тихим и размеренным, — что если Вы высказали желание больших знаний, то Вам нужно было дать возможность их приобрести.

И это было то самое мгновение. Она не поняла этого тотчас, и на самом деле, она не осознает этого, или скорее, она не позволит себе осознать это еще в течение нескольких недель. Но это было то самое мгновение, когда она в него влюбилась.

Глава одиннадцатая

Час спустя, после вытаскивания с полок четырнадцати атласов и объяснения Амелии различий между Меркатором, синусоидальными и коническими картографическими проекциями, Томас провел ее в одну из передних гостиных и уведомил дворецкого, что там она должна встретиться с мисс Эверсли.

Нужно было предупредить Грейс об утренних событиях, в этом не могло быть никаких сомнений. И если нельзя было ложь подогнать под правду, то, по мнению Томаса, в таком случае следует правду как можно более эффективно подогнать под ложь. Только тогда можно будет сбить с толку всех. Итак, Амелия хотела навестить Грейс, а Грейс, в свою очередь, этим утром прошлась по магазинам в Стамфорде и пригласила Амелию в Белгрейв.

Однако ему нужно переговорить с Грейс до того, как она столкнется с Амелией, поэтому он расположился в дверном проеме другой гостиной, ближе к лестнице, где он мог перехватить ее до того, как она достигнет своего пункта назначения.

Через пять минут он услышал тихие шаги, спускающиеся по лестнице. Безусловно, женская поступь. Он ближе придвинулся к косяку двери и убедился, что это действительно была Грейс, а когда наступил подходящий момент, выступил вперед и потянул ее за собой в комнату.

— Томас! – вскрикнула она, немного отойдя от шока. Ее глаза расширились от удивления – он появился слишком внезапно. – Что с вами случилось?

Он приложил палец к губам и закрыл за ними дверь.

— Вы ожидали кого–то еще? – спросил он, так как ее удивление, казалось, вызвано тем, кто появился, а не самим его появлением.

— Нет, конечно, нет, — быстро ответила она. Но она все равно залилась румянцем. Она оглядела комнату, наверное, чтобы убедиться, что они действительно одни. – Что случилось?

— Я должен был поговорить с вами, прежде чем вы увидитесь с леди Амелией.

— О, тогда вы знаете, что она здесь?

— Я привез ее, — подтвердил он.

Сказанное заставило Грейс замолчать, ее лицо выражало удивление. Она взглянула на часы, стоящие на каминной полке, которые показывали, что еще не было даже полудня.

— Это — длинная история, — сказал он опережающим ее вопросы тоном. – Но, должен сказать, что Амелия сообщит вам, что вы сегодня утром были в Стамфорде пригласили ее в Белгрейв.

— Томас, очень много людей знает, что я не была этим утром в Стамфорде.

— Да, но ее мать в ихьчисло не входит.

— Э–э… Томас… — начала Грейс так, будто не зная, как продолжить дальше. — Чувствую, я должна Вам сказать, что, учитывая, как долго Вы тянули с этим, смею предположить, что леди Кроуленд будет рада узнать…

— О, ради Бога – это совсем не то! – пробормотал он, практически уверенный, что в следующее мгновение услышит негодующее «Совратитель невинных!»