#Стафф - Граф Лаура. Страница 16

– Это Анна. Я от Юлианы Сергеевны.

– А-а-а-а… проходи.

Поднявшись в апартаменты, Анна прошла внутрь. Ее разом окатило запахом алкоголя и табачного дыма. Маша еле стояла на ногах, а рядом заливалась лаем чихуахуа. Еще вчера Юлиана попросила Анну, а точнее приказала ей, отправиться к своей подруге Маше, чтобы заменить на один день ее прислугу: та слегла с высокой температурой, а у Маши не было времени искать другую – лучше уж проверенную, да еще и по рекомендации. Вот Юлиана и сделала щедрый жест по отношению к подруге.

– Кто там еще? – голос из дальней комнаты был похож на рычание медведя, сон которого ненароком потревожил рой пчел.

– Пупсик, это горничная. Проходи, – Маша кивнула Анне, и девушка послушно последовала за своей временной хозяйкой.

Оглядев представшую перед ней картину, Анна в ужасе округлила глаза: ей досталась разгромленная берлога с разбросанными бутылками, вещами, мусором, грязной посудой, расставленной повсюду и, казалось, умолявшей вымыть ее наконец.

«Да, ситуация в квартире явно вышла из-под контроля», – озираясь по сторонам, думала ошеломленная Анна.

Проследив за взглядом девушки, Маша кинула на ходу, направляясь к своему зверю:

– У меня горничной не было два дня.

Анна улыбнулась, но про себя подумала: «Какой кошмар! Всего лишь два дня – и уже такое!!! А сама не пробовала убрать?»

– Арина, все, что тебе может потребоваться, ты найдешь на кухне или в ванной. Мы скоро уходим. Останешься за старшую!

– Меня зовут Анна, – вдогонку уходящей Маше крикнула девушка.

Маша, не удосужившись ответить Анне, захлопнула дверь перед ее носом и продолжила прерванные любовные игры.

Гламурная тусовщица жила на широкую ногу в квартире площадью 400 квадратных метров. У многих ее подруг, побывавших здесь, при виде Машиного гардероба дух захватывало и появлялось странное щемящее желание оказаться на месте туфель Manolo Blahnik в этой роскошной квартире с не менее роскошным гардеробом. И все это Машино счастье было нажито не умственным или физическим трудом – хотя физическим, но не трудом, а удовольствием, которое ей доставляла связь с успешным женатым мужчиной. Связь эту она называла любовью и при этом вожделенно рассматривала очередные украшения Тиффани и K°, сверкающие на ее холеных пальчиках. Но как воровство ни назовешь, оно все равно остается воровством. В ее случае, и не только в ее, это воровство времени, внимания, заботы, покровительства и сотни пар Manolo Blahnik у той, у которой, возможно, их двести, но могло быть триста. И вот эти самые Маши, возможно, когда-то любившие детские сказки о рыцарях и принцессах, искренне верившие в единственного принца на белом коне, в какой-то момент захлопнули книжку и выбрали стиль жизни Саманты Джонс и Кэрри Брэдшоу, одержимой любовью к туфлям.

Немного освоившись, Анна принялась за уборку квартиры, в которой было все: и две ванные комнаты с ковриками от Тиффани; и мраморные колонны; и гостиная, обставленная антикварной мебелью; и рабочий кабинет «папика» – по содержанию и наполнению он был слишком «строг» для Маши и без намека на гламурный антураж: много книг, серьезных газет и важных документов.

Продолжая вымывать квартиру, Анна с удивлением посмотрела на время: вот уже пятый час она возилась с копотью и сажей, которым не было видно ни начала, ни конца, без единой крошки во рту, близкая к обмороку, а впереди ее еще ждала стопка глажки и та самая гардеробная – такая огромная, что ее можно было использовать для бегов и скачек.

Прошло еще около двух часов, прежде чем девушка услышала позади себя голос Маши и ее «пупсика», действительно похожего на медвежонка, с округлившимся к шестидесяти годам животиком и типичной в таком возрасте залысиной. Папик прошел мимо Анны и даже не посчитал нужным поздороваться из вежливости. Вслед за ним вышла Маша, а точнее, выплыла как лебедь, одетая во все белое, с вышитым на груди крылом.

– Пупсик, как ты думаешь, какую сумочку мне лучше надеть? – мельтеша перед зеркалом, кокетливо надув губки, рассматривала себя Маша.

– Маша, не надеть, а взять!

– Какая разница? Ну? Какую? – Маша стояла у зеркала и ожидала ответа, а ее чихуахуа в это время покорно и заискивающе глядела на свою хозяйку.

Девушка с чихуахуа, которая сама напоминала собачку при богатом папике, а точнее, являлась паразитом, не производящим никаких благ, а только присасывающимся к тем частям, которые были ей интересны, все-таки остановила свой выбор на черной сумке Prado. Когда довольная выбором Маша была готова выходить из квартиры, ее взгляд упал на стоящую неподалеку Анну.

– Как там тебя? А, неважно… – Не дожидаясь ответа, Маша продолжила: – Поменяй в спальне белье и не забудь протереть мои фотографии с показа… Будем поздно, двери я закрою, – с этими словами Маша вышла, оставив растерянную Анну посередине гостиной.

Анна вздохнула, огляделась и вновь принялась за работу. Зайдя в спальню Маши, она сначала едва не задохнулась, а потом чуть не заплакала: разруха была еще похлеще, чем во всех остальных комнатах. Стену спальни украшали пыльные фотографии с модных показов, на которых Маша фигурировала в качестве модели. У Юлианы было хобби: она создала свой бренд одежды, а Маша была ее моделью и даже вложила какую-то небольшую часть выслуженных у папика денег в модный бизнес. Особо вникать в нюансы бизнес-схемы Маша не стала, и даже если бы стала, то мало что поняла бы, а вот красоваться на подиуме было ей как раз по душе. Таким образом к ее профессии содержанки добавлялась новая – топ-модель по-русски.

Меняя белье, которое не пахло любовью, а тем более счастьем, Анне стало как-то тоскливо. «Редкостное свинство! – выругалась она про себя. – И как такая неряха и пустышка может нравиться мужикам? Как? Она не может отличить Толстого от Достоевского, считает, что Фрида – это название духов, а не имя известной художницы…»

Анна вновь подняла голову и посмотрела на картину, висевшую над изголовьем кровати. На картине была изображена девушка, засовывающая себе что-то в вагину. «А может, у нее загадочная вагина? Чем же она берет? Магическим зельем, колдовской ухой, сексуальным сальто? Ч-е-е-ем?» – сокрушенно мотала головой Анна, которая не могла избавиться от этого вопроса.

Закончив всю работу далеко за полночь, девушка без задних ног повалилась на диване в гостиной, не зная, где еще можно это сделать, так как Маша перед уходом не дала никаких распоряжений относительно ее стаффовской территории. Свернувшись калачиком, Анна проспала минут пятнадцать, а потом услышала щелчок открывающихся дверей и голос изрядно пьяной Маши:

– Ау-у-у-у. Кто здесь? Арина… то есть Анна, где ты там?

Анна нехотя поднялась с дивана и подошла к еле стоявшей на ногах Маше.

– Помоги мне раздеться! – заплетающимся языком приказала Маша.

Ее вид, с растекшейся тушью, размазанной помадой и задранным платьем, напрашивался на одно лишь определение – «пятьдесят долларов в час», хотя перед выходом ставка была солиднее. Анна принялась помогать Маше, которая раскачивалась из стороны в сторону. Когда наконец удалось стянуть с нее часть одежды, Маша принялась снимать с себя ажурные трусики со стразами Сваровски, которые тут же мягко приземлились на пол, до блеска вычищенный Анной. Перешагнув через «шкуру лебедя» и ажурное белье, она кинула свое последнее распоряжение перед тем, как провалиться в глубокий пьяный сон:

– Постирай…

Как только Маша скрылась в своей комнате, Анна, брезгливо поморщившись, подняла с пола грязные трусы и скомканное платье.

– Буду я еще трусы за тебя стирать! – с этими словами девушка проследовала в ванную комнату и положила их в корзину для грязного белья.

На следующее утро Анна вскочила ни свет ни заря и стала прибираться. Поскольку все основное было сделано еще вчера, сейчас можно было ограничиться легкой влажной уборкой. Потом Анна приготовила завтрак и стала ожидать пробуждения спящей красавицы, которая не торопилась возвращаться из сонных грез. Ближе к полудню Анна начала нервничать и подумывать о том, как бы разбудить Машу. У нее была запланирована куча работы, а времени было мало. Наконец горничная услышала голос хозяйки, доносящийся из спальни: