Открывашка и пробой (СИ) - Смолин Павел. Страница 27

— А? — вздрогнул я от неожиданности.

— Прочитаешь нам что-нибудь?

Ребята (кроме Валентины, для которой меня не существует) синхронно посмотрели на меня с любопытством в глазах. А и прочитаю — есть у меня одно очень подходящее. Встав из-за парты, я вышел к доске:

— Владимир Семенович Высоцкий. «Охота на волков».

— Интересно, — уселся поудобнее Константин Викторович. — Я такого поэта не знаю, а вы?

Маленькие оборотни покачали головами. Серьезно? В этой реальности не было Высоцкого? Отец бы очень расстроился — это папин любимый певец, и я рос под его искажаемый стареньким проигрывателем, доносящийся со старых пластинок, рык. Набрав воздуха в грудь, даже не пытаясь подражать оригинальному голосу — все равно не смогу — я начал читать:

— Рвусь из сил — и из всех сухожилий,

Но сегодня — опять как вчера:

Обложили меня, обложили —

Гонят весело на номера!..

Впечатление на ребят стихотворение произвело сказочное: пацаны насупились, Света заплакала, Валентина кусала губы, стараясь не делать то же самое, но ее чувства выдавали намокшие глаза. Константин Викторович прикрыл глаза, а выражение его лица словно говорило: «это же обо мне!».

Когда я закончил, в классе повисла тишина, которую нарушил маленький Колька:

— Да пошли они н***й!

С этим возгласом он прямо с места запрыгнул на подоконник, открыл окно и побежал к деревне с громкими криками:

— Хватит это терпеть, нужно бороться! Очнитесь, нас же за людей не держат!!!

Жалко ребят — что это за совершенно ублюдочный расизм? А ведь дальше будет только хуже — сейчас пятнадцать лет службы продавили, посмотрели на реакцию: нормально, стерпели — а потом будет двадцать, двадцать пять и дальше, вплоть до пожизненной. А че — удобно же, оборотни за еду воюют с жуками и не создают проблем, покорно подыхая за спокойствие жирных упырей на верхушке общества. Удивительно — раньше я таких наблюдений и выводов делать не умел. Критические ситуации оживляют мозги. Проживу так пару лет и стану совсем умным.

— Куда⁈ — не стерпел вопиющего нарушения дисциплины Константин Викторович и вылетел в окно следом, бросив нам. — Ждите!

— Дурак! — приложил маленького друга Артем. — Только людей взбаламутит без толку.

— Нас слишком мало, чтобы что-то изменить, — расстроенно поддакнул ему Лёха. — Мы сильнее обычных людей, но у них есть государство, а оно сильнее оборотней!

Валентина положила руки на стол и опустила на них голову. Спряталась от сурового мира, и, наверное, плачет.

Света была более конструктивна — достав из портфеля оклеенную бумажными цветочками толстую тетрадку, она попросила:

— Андрей, можешь мне это стихотворение записать? Я все хорошие собираю!

— Конечно, — кивнув, я вернулся на свое место, принял от девочки тетрадку и начал аккуратно заполнять чистый лист.

— А ты правда богатый? — спросила она.

— Я — нет, — покачал я головой. — А вот отец — да.

Неприятно врать, но какой у меня выбор? Мне же еще хуже, чем оборотням — у них хоть надежда на нормальную жизнь после армии есть, а мне — всё, до конца дней бояться и пытаться верить, что оборотни меня не выдадут.

— Я бы тоже богатого отца хотела, — вздохнула Света.

— И я, — поддакнул Артем.

— А у меня послезавтра день рождения! — как бы намекнула девочка.

Кто осудит? Точно не я — что они здесь видели? Веганскую диету и обноски?

— Если пригласишь, приду с подарками, — улыбнулся я ей.

Ворованного не жалко.

— Лёх, доставай, — скомандовал я.

— До обеда же хотели подождать, — напомнил он.

— Что до обеда? — оживился Артем. — Что «доставать»?

— Все равно без дела сидим, — выдавил я улыбку и для Алексея.

— Тоже верно, — кивнул он, залез в портфель, достал апельсин — народ удивленно пискнул — и дал пас Свете, добавив. — Лови!

Девочка поймала.

— Это что, настоящий апельсин⁈

— Настоящий, — подтвердил я. — Кушай на здоровье.

— Я лучше дома, маму с папой угощу, — проявила она любовь к родителям и убрала фрукт в портфель.

«Пасующий» фрукты остальным Лёха ее успокоил:

— Мы по три штуки всем принесли.

И бросил девочке еще один апельсин. Артем тем временем почистил свой и теперь с удовольствием нюхал неведомое доселе лакомство.

— Валь, держи, — Лёха положил на парту три фрукта перед «спрятавшейся» волчицей.

— Я не буду! — буркнула она.

— Бабе Зине отнеси тогда, — на свою беду не удержался я.

— Ты же из-за меня от нас сбежал! — подняв с рук заплаканное, красное, с налипшими на лоб волосами лицо, неприязненно посмотрела она на меня. — Не заслужила! — смахнула фрукты с парты рукой.

— Дура ты, Валька! — припечатал ее Артем, собрал апельсины и положил обратно на парту. — Когда от души и всем раздают, отказываться невежливо! Андрей, что б ты знала, на тебя никому не жаловался — просто ты сама на нем синяков наделала, я бы на его месте вообще попросил Константина Викторовича тебе все уши оторвать! Забыла первое правило «Липок»?

Проглотившая дольку, зажмурившаяся от удовольствия Света воспользовалась моментом:

— Без обычных людей мы не выживем, а значит их нельзя обижать!

У них тут еще и правила есть. Что ж, звучит вполне разумно.

— Отстаньте вы от меня! — рявкнула Валя, подхватила портфель, трясущимися от гнева руками сунула в него учебник и выпрыгнула в окно.

Внезапно ко мне пришло осознание — я сорвал первый в новой жизни урок!

Глава 13

По стадиону, под руководством отдающего им команды рычанием здоровенного, черного с проседью, волчары, бегали, прыгали и валяли друг друга по траве волчата. Преобладающий цвет — черный, но благодаря строениям ушей и сохранившимся человеческим глазам я вполне мог их отличить друг от друга даже если не учитывать разный размер. Света и Артем примерно одинаковые, а вот Колька прямо маленький и потешный.

Вернув учеников в класс, Константин Викторович выставил провинившихся Кольку и Валю в коридор — казалось бы, пусть домой идут, но нет, так образование не работает — мы досидели отведенное под литературу время, читая каждый свой учебник — классы-то у всех разные — и дальше уроки прошли без эксцессов, в полном составе. Перед тренировкой был обед, который нам привезла на тележке в большом бачке пожилая дама-оборотень. Собой он представлял веганскую солянку с хлебом, но необычности придали розданные по три штучки на брата конфеты. Их ребята тоже никогда не пробовали, поэтому восторг стоял страшный. «Страшный», потому что на меня теперь смотрят по-настоящему щенячьими глазами, и настроение от этого падает куда-то в бездну. Жалко — и их, и себя, потому что со статусом «богатенького Буратино» по-настоящему дружить я могу только со знающим правду Лёхой, в то время как остальные будут сдувать с меня пылинки, рассчитывая на блага. Что поделать, такая вот в этом мире деревенская жизнь: невкусная и безрадостная.

Волк-Геннадий Петрович рыкнул, и ребята потянулись к школе — там у них раздевалка. Головастая волчонок-Света сделала крюк, добежав до сидящего на старенькой лавочке — когда-то здесь были трибуны, но сгнили, и за ненадобностью никто их заново сколачиваться не стал — меня. Приветливо оскалив зубки, помахала пушистым хвостом. Невольно улыбнувшись, я протянул руку и погладил волчонка по мягкой шерстке на голове. Довольно тявкнув, она легла на спину, подставив покрытый более светлой, темно-серой шерстью, живот. Это — совершенно точно не педофилия! Я с удовольствием (чисто зоологическим!) почесал ей животик, инструктор рыкнул, она с явным сожалением поднялась на лапы, лизнула мне руку шершавым языком и убежала переодеваться. Следом туда же утопал вожак.

Увиденное поразило меня до глубины души — что это за жуки такие, если настолько быстрые и сильные существа умудряются погибать в битве с ними? А какие тогда шансы у обычного человека? Тут только в бетонном бункере сидеть, из пулемета отстреливаться. Не хотелось бы с такими пришельцами сталкиваться. Отец, когда я маленький был, кино смотрел — «Звездный десант», и тогда я не боялся — больно лихо главные герои валили насекомых. Но тут-то явно все не настолько весело. Страшно.