И пусть воссияет солнце - Крейвен Сара. Страница 26

— Это правда. — Джордж сразу повеселел и неуклюже обнял девушку за плечи.

Зоя несказанно обрадовалась, когда мажордом объявил, что обед подан. Но к своему ужасу, она обнаружила, что ее посадили рядом с Андреасом. Напротив сидела недовольная Кристина, а Джордж, вспомнив свои светские манеры, старательно пытался вести с ней беседу. Но либо она недостаточно хорошо говорила по-английски, либо считала его недостойным своего внимания, большого отклика на свои замечания он не находил.

Зоя похвалила еду и погрузилась в молчание, считая это наиболее безопасным для себя. Однако рука Андреаса постоянно задевала ее руку, отчего сердце у девушки начинало биться гораздо чаще, чем следовало бы.

Когда в качестве главного блюда была подана запеченная баранья нога, разговор стал общим, и Зоя немного расслабилась.

— Как приятно находиться в помещении с кондиционером, — жизнерадостно объявил Джордж. — Прошлой ночью в моем номере было как в парилке. Я не стал накрываться, но даже в одной пижаме было ужасно жарко.

Последовало молчание, нарушенное наконец Андреасом.

— В самом деле? — веско обронил он. — А вам не пришло в голову, что ее можно снять?

— Разумеется, нет, — ответил Джордж, — спать в пижаме полезнее для здоровья.

Андреас откинулся на спинку стула и слегка улыбнулся.

— Но и несколько стесняюще, — вкрадчиво проговорил он. — Вы не находите?

— Нет, — удивился Джордж, — не думаю. — И принялся за барашка.

Как только разговор за столом возобновился, Зоя тихо, но яростно прошептала:

— Прекрати.

— Не я начал. — Андреас — сама вежливость — подлил ей вина в бокал. — Скажи, Зоя mou, ты правда собираешься замуж за этого болвана?

— Не твое дело.

— Если так, прими один совет, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Оставляй Джорджа свернутым под подушкой, а сама спи с его пижамой: от нее ты добьешься большего.

— Ты ублюдок. — Голос у нее дрожал.

— Едва ли подходящее имя… учитывая обстоятельства, — рассмеялся Андреас.

— Я… ненавижу тебя.

— Мудро поступаешь, — отчеканил он. — Я изо всех сил пытаюсь сделать то же самое.

Заметив, что Кристина смотрит на них, подозрительно сузив глаза, Андреас с улыбкой поднял свой бокал. Та засмеялась, очевидно успокоенная, и он снова повернулся к Зое, предлагая ей блюдо с картофелем, — ни дать ни взять внимательный хозяин. Он по-прежнему улыбался, но его черные глаза заглядывали Зое в самую душу.

— Не бывает такой минуты, чтобы я не думал о тебе. Каждую ночь я держу тебя в своих объятиях и просыпаюсь в муках. Я презираю себя за чувства, которые все еще к тебе испытываю, но не могу изгнать их из своего сердца. Я в этом… аду, без тебя.

Тихий голос смолк, и в следующую секунду Андреас присоединился к общему разговору.

Зоя неподвижно сидела на своем стуле, стараясь проглотить кусок и молясь, чтобы этот вечер поскорее кончился.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Зоя, ты серьезно хочешь выйти за меня? — спросил Джордж, когда самолет заходил на посадку.

Это был вопрос, которого Зоя ждала весь день и которого боялась. Она ждала, что он задаст его во время перелета на вертолете в Афины; потом, когда они дожидались в аэропорту замены билетов на первый класс, устроенной для них Стивом Драгосом, и всю дорогу в самолете.

— Милый Джордж, — мягко сказала она, — мы же с тобой прекрасно знаем, что, если я скажу «да», твоя мама отговорит тебя в течение двадцати четырех часов.

— Не понимаю, почему она такая?

Потому что она жалкая эгоистичная ведьма, которая до смерти боится потерять тебя, подумала Зоя и сказала вслух:

— В одном я уверена: когда-нибудь ты встретишь женщину и полюбишь ее так сильно, что никакие слова твоей мамы не будут иметь ни малейшего значения, и вы уйдете вместе, взявшись за руки.

— А как насчет тебя, Зоя? Это он, тот надменный грек, с которым я вчера познакомился?

— Нет, — грустно ответила девушка. — Когда-то я так думала, но больше — нет.

— Но тебя здорово зацепило, я же вижу. Он почти весь вечер не сводил с тебя глаз. Тогда почему он женится на этой Кристине?

Потому что у нее есть судоходная компания, а у меня лишь степень по английскому. Вряд ли это сопоставимо. — Она помолчала, потом улыбнулась, взяла Джорджа за руку и держала до тех пор, пока самолет не приземлился.

Все закончилось, подумала она, я дома и теперь должна учиться забывать.

Зоя снова мысленно перенеслась во вчерашний день. Когда обед завершился и все перешли в салон выпить кофе, она держалась поближе к Стиву, рассудив, что это самое безопасное для нее место. Больше не хотелось никаких разговоров с Андреасом, она боялась даже взглянуть в его сторону, чтобы не встретиться с его проницательным взглядом.

Джордж ушел относительно рано, и Зоя проводила его до двери, подставив на прощание губы для поцелуя. Вскоре после его ухода она сбежала в свою комнату, пожаловавшись на несуществующую головную боль и получив за это холодный, циничный взгляд Андреаса.

Через два часа ее разбудил шум приглушенной, но горячей ссоры между Андреасом и его отцом, и девушка порадовалась, что не понимает по-гречески.

Утром Стив оказался неожиданно сговорчивым, когда она объявила, что хотела бы уехать с Джорджем. Видимо, он осознал, что так для всех будет лучше и безопаснее.

Зоя не смогла попрощаться с Андреасом и не знала, радоваться ей этому или наоборот.

— Он повез мою Кристину взглянуть на знаменитые Серебряные пещеры, — удовлетворенно сообщил ей Петрос Мандрассис.

Сам момент прощания оказался неожиданно волнующим. Стив тепло обнял ее и перекрестил.

— Я буду писать тебе, дитя мое, и мы будем разговаривать по телефону. Надеюсь, мы скоро снова увидимся. Не здесь, так, может, в Париже или в Риме?

— Да, я… мне бы очень хотелось этого… папа.

Стив счастливо улыбнулся.

Зоя страшно устала, когда наконец добралась до дома. Она перешагнула через гору почты — в основном рекламные проспекты, — бросила чемодан в угол и прошла на кухню; сделала себе чаю и отнесла его в спальню; разделась, побросав одежду на пол.

Завтра она все подберет, и распечатает письма, и выбросит засохшие цветы, и распакует вещи. А сегодня ей просто нужно уснуть.

После жары Греции постель показалась холодной, и девушка укуталась в одеяло. Слегка повернув голову, она взглянула на картину матери, сразу вспомнив шорох сухих бугенвиллей под ногами, запах роз и несмолкающий шепот моря.

Похоже, картина — слишком острое напоминание обо всем, что она потеряла, и лучше ее снять. Но это — завтра. Девушка уснула прежде, чем успел остыть чай.

Три дня Зоя наводила в квартире порядок, разбирала почту, стирала, покупала продукты. На четвертый день она взяла вазу, купленную в Ливасси, и пошла навестить Адель.

Адель была в восторге от подарка и, заваривая кофе, прокомментировала:

— Ты рано вернулась. Я же говорила, эти маленькие острова слишком тихие, лучше было поехать на Корфу.

— Может, в следующий раз, — весело отозвалась Зоя.

— Ну как, довелось тебе повидать места, которые видела твоя мама?

— Все сильно изменилось с тех пор, как она была там… с тетей Меган. Кстати, ты давно ее видела?

— Вообще-то да, но поговаривают, что на последнем собрании «Гарден-клаб» она была просто невыносима — со всеми переругалась.

На обратном пути Зоя заглянула к тетке домой, но, сколько ни звонила, никто не ответил. Судя по всему, Меган знала, что племянница будет искать с ней встречи, и не желала ее видеть.

Дома Зоя выписала чек за билет, который тетка купила для нее, и положила его в конверт, сопроводив короткой запиской, выражающей благодарность. Два дня спустя он был прислан обратно, разорванный в клочья.

Зоя получила письмо из Греции. Стив писал, что скучает по ней и что прошел дождь. Еще он звонил, интересовался ее делами, и девушке показалось, что у него грустный голос. Ее мучил вопрос, определена ли дата свадьбы Андреаса, но Стив не упомянул об этом, а она не осмелилась спросить.