Плач по тем, кто остался жить - Юрьев Сергей Станиславович. Страница 31

Не исключено, что к тому времени и Белов был уже расстрелян.

У автора создалось впечатление, что на Галайду сначала отправили альбомную справку, а уже потом доделывали дело (это, согласно показаниям начальника Облуправления НКВД Волкова, допускалось), но вот в этом «потом» исполнитель писал всякую чушь в деле, под страницами которого уже расписался, не читая, Галайда.

Но, что бы ни придумали сотрудники НКВД, а первоосновой у них были какие-то показания сотрудников склада. Откуда Хатько и Мармачу знать про наличие 8 кг химических авиабомб на складе и про вещество Р-6?

Ниоткуда, иначе как от специалистов. Но и тут они начудили. Когда ты знаешь, что в бомбе неведомое вещество Р-6, то легко сочинять про работу с ним.

Но, когда знаешь, что это вещество – иприт, о котором много рассказывали на разных курсах – то уже такую чушь не напишешь.

Артскладу действительно были переданы территории близлежащих закрытых кладбищ. Ряд могил сохранились и до сих пор.

В 1957 году же были опрошены трое бывших сослуживцев Галайды по артскладу, которые дали ему превосходную характеристику, как человеку и специалисту. Ничего антисоветского они от него не слышали и не видели. Товарищ Ломакин добавил, что после ареста Галайды многие удивлялись его аресту, полагая, что антисоветская деятельность и Галайда – несовместимы. Товарища Белова они знали, как работающего на складе в приблизительно 1936–1937 годах, но даже об аресте его им ничего не было известно. И об общении Галайды и Белова они не знали, было ли вообще такое, поскольку оба служили в разных структурах склада (склад располагался в виде двух участков, так называемый Новый участок и Старый. Они даже территориально довольно далеки друг от друга).

Четвертым был бывший сосед Галайды Малик, который тоже охарактеризовал соседа положительно.

Кроме того, было изучено следственное дело Белова.

Кстати, Белов и Галайда на оперативном учете по шпионажу не числились, о чем есть документы из Москвы.

Белова звали Василий Иванович, 1900 года рождения, уроженец Арзамасского района Горьковской области, русский, из крестьян бедняков, образование среднее, перед арестом носил звание интенданта 3-го ранга и заведовал мастерской «М» военного склада № 27.

Арестован 17 мая 1937 года по статье 54–7, то есть вредительство. Аресту предшествовал случай некачественного ремонта противогазов в мастерской. Имеются и иные данные, что он арестован 20 мая.

31 мая ему было предъявлено обвинение в шпионаже.

29 июня 1937 года он признался, что состоял в военно-троцкистском заговоре, куда был завербован помощником начальника химических войск интендантом 2-го ранга Капланом, по заданию которого он занимался вредительством на складе № 27, но материалов по шпионажу Белова в деле нет.

И, самое странное, никаких упоминаний о Галайде тоже.

5 октября 1937 года приговорен Военной коллегией Верховного суда к расстрелу.

На тот момент (1957 год) дело Белова проверялось, а дело Каплана прекращено за отсутствием состава преступления.

Полученные материалы были направлены в Главную Военную прокуратуру на рассмотрение.

19 сентября 1957 года постановление комиссии НКВД и прокурора СССР было отменено Военным трибуналом Киевского Военного округа и дело Галайды прекращено за отсутствием состава преступления.

Следует добавить о двух деталях.

Елена Родионовна имела довоенный адрес, то есть ее из дома никто не выселил и его не конфисковал, и о причине смерти ей сообщили не то, что он расстрелян 20 января 1938 года, а что он был приговорен к 10 годам ИТЛ и умер в лагере от паралича сердца.

2. Дело Компан Е. Я., или афганская шпионка в УССР.

Документы дела хронологически разделяются на две группы – довоенные и послевоенные. Первые входят в следственное дело и в них фигурирует фамилия Хатько, послевоенные корректируют первоначальные.

Начинается ее дело с постановления о начале предварительного следствия. Оперуполномоченный лейтенант Госбезопасности Хатько, рассмотрев материалы о деятельности Компан Е. Я., которая занимается шпионажем в пользу одного из иностранных государств, 29 октября 1937 года нашел, что деятельность Компан Е. Я. содержит признаки преступлений, предусматриваемых статьей 54, часть 6 и постановил начать по этому делу предварительное следствие.

Затем имеется документ, датированный те же числом, об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей.

29 же октября это санкционировал городской прокурор Ляхович.

Далее имеется протокол обыска, согласно которому у гражданки Компан изъяты документы, а именно паспорт, профсоюзный билет, трудовая книжка (копия), автобиография и удостоверение № 717.

Дальше следует анкета арестованного.

ОТ АВТОРА

Это типовой набор документов, начинающих следственное дело того времени.

Указание о том, что гражданин шпионит на некое неназванное пока иностранное государство – тоже обычно, сведения же о том, что имярек шпионит в пользу конкретной Польши – появляется уже в протоколе допроса, а до этого нет.

На основании каких материалов сделан вывод о шпионаже или другом контрреволюционном преступлении – этих документов нет в большинстве дел. Они имеются приблизительно в 10 процентах дел, когда о подобном сигнализировали какие-то посторонние люди или показания даны в другом следственном деле.

Автор предполагает, что это результат изъятия сигналов от агентуры о преступлениях. Основанием для этого следует назвать информацию от других научных работников, которые некогда имели допуск к этим делам. По их сообщениям, первоначально сигналы были, но при позднейшем обращении к тем же делам уже изъяты. Логика в этом есть, иначе с чего оперуполномоченный решил, что имярек занимается шпионажем, а не диверсиями? Потому что явно имел сообщение, что будущий подследственный явно шпионит в пользу одного иностранного государства, интересуясь чем-то, что ему знать не положено.

Если сигнал в деле был, а позднее изъят, то все становится на свои места.

Статья 54–6 – это статья УК УССР, предусматривающая наказание за шпионаж. Она тождественна статье 58, часть 6 УК РСФСР.

Удостоверение № 717 и участие оперуполномоченного ОО обусловлено тем, что гражданка Компан работала на военном складе № 27, оттого появлялась на работе, предъявляя это самое удостоверение.

Теперь вернемся к делу.

Согласно анкете арестованного, Компан звали Еленой Яковлевной, она 1908 года рождения (но есть документы, где указан 1909-й), живет в городе Кременчуге, улица Чередницкая, д. 5/22, кв. 1, работает помощником бухгалтера на военном складе № 27, происходит из семьи рабочих, до 1931 года была работницей, потом служащей. Беспартийная, репрессиям при Советской власти не подвергалась, в белых и подобных армиях не служила. На воинском учете не состоит, отца ее зовут Яков Иванович, мать Наталия Александровна.

Первый протокол допроса ее датирован 20 ноября 1937 года.

Большая часть анкетных данных там приведена в стиле «не была, не состояла, не участвовала». Образование названо низшим, возраст отца указан 67 лет, матери 59 лет, отец работает сторожем на военном складе № 27. Адрес назван Чередницкая, 5/29 (квартира не указана, но в другом месте написано, что отец имеет свой дом).

Следователь спросил о том, что у него имеются сведения, что Елена Яковлевна ранее жила и работала в городе Мары Туркменской СССР в афганском консульстве. Как же она устроилась на эту работу?

Елена Яковлевна пояснила, что в 1933 году она жила в городе Мары и там познакомилась с фотографом, который работал на городском рынке. Он и предложил ей устроиться работать в афганское консульство.

Она дала согласие и явилась туда вместе с фотографом. Кстати, фамилию его она в 1937 году не помнила.