Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 42

— Ты для начала сам не сдохни. Немец, конечно, гад, и фронт на первом плане. Только здесь тоже на победу работают. Вон – Кирку видел? Ее из-за баранки не видно, а по четырнадцать часов со своего дребезжащего уепища не сходит. А приехала в Тыхау, девочка-тростинка, эвакуированная домохозяйка-вдова, да еще с довеском. А вот нету шоферов, забрали на фронт – села за руль, освоила технику, поскольку храбрая до ошаления и с образованием. У нас же степь – встанешь на дороге, хорошо, если через два дня на третий кто-то на тебя наткнется. А зимой и вообще…

Врачиха полноценно охарактеризовала местную тыхаускую зиму. Янис покрутил головой:

— Осознаю. Но на фронте тоже… А у меня все же опыт, чуть успел повоевать. Надо нам все же немца отбросить. Он же почти в Ленинград вперся, да и вообще… Есть у меня солидный счет к Гитлеру.

Поговорили о военной обстановке, Янис заточил амбулаторные скальпели, да заодно и единственный хозяйственный нож Софьи Александровны – с таким тесаком только степных волков гонять. Пообедали – готовила докторша так себе, но таких кусищ вареной баранины Янис сроду не пробовал.

— Вот! Едет! – подняла палец докторша.

За окошком просигналила подъезжающая машина.

— Это не Кирка, это Серафима, – определила докторша. – Видимо, товарищ Косьян живо пронюхал и тебя наперехват берет.

— Ну, пусть берет, – согласился Янис. – Слушайте, а что у вас все водители – девушки?

— Тут машин всего две на оба хозяйства. На всех теперь водительницы рулят, так уж получилось, обучить успели. Еще трактор есть в лесхозе, Борька его водит, но он все на месте работает.

— Опасно все же. Если колесо сменить в одиночку или еще что-то серьезное, девушка разве потянет?

Софья Александровна засмеялась:

— Смотря кто. Вон Серафима и танк потянет, вместе с гусеницами и дополнительной мортирой. Ты ее еще не видел…

В дверь стукнули, вошел мужчина в смешной, с опущенными ушами, кепке.

— День добрый! Говорят, есть вновь прибывшие?

— Есть. Хватай, товарищ директор, пока не увели. Толковый парень, – отрекомендовала гостя Софья Александровна.

Мужчина пожал Янису руку:

— Косьян Захар Петрович, директор здешнего славного совхоза. Крутить вокруг да около не буду – рабочие руки позарез нужны.

Янис представился, показал документы.

— То что надо, – закивал Косьян. – Флотский, да еще механик. Крейсеров у нас нет, механиком на МТС пойдешь?

— Вообще я электрик, по механике немного самоучный, – засомневался Янис.

— У нас механика широкого профиля, плотно совмещенная с электрикой – заверил директор. – Мехтранспорта осталось всего-ничего, справишься, жильем обеспечим, на железнодорожной станции полноценная комната пустует, зазря отапливается. Я договорюсь. Транспорт за почтой все равно приходит, будут вас забирать. Оклад, конечно, маловат, но времена…. Хотя, что по нынешним временам деньги? Полноценным питанием обеспечим, о козьем молоке я уже условился. Как, товарищ Вира, пишешь заявление? У нас, кстати, многие национальности представлены, а вот эстонцев пока нет. Заполним эту недостачу народностей?

— Ты, товарищ Косьян,насчет лечения учитывай, – напомнила врачиха.

— Когда я, Софья Александровна, ваших рекомендаций не учитывал? – изумленно развел руками директор. – Время военное, сил и себя не жалеем, но от здоровых и полноценных трудящихся стране и польза полноценная. Вот так, может быть, чуть устаревше, я рассуждаю.

— Верно, так директор и рассуждает, – подтвердила врачиха. – Вот за эти самые рассуждения он в наших степных палестинах и оказался…

— Не начинай, Софья Александровна, – поморщился директор. – Не ко времени.

Янис сдвинул скальпели и сел писать заявление, но тут в амбулаторию вторглась водительница Серафима.

Удалось не вздрогнуть – жизнь подготовила бывшего краснофлотца к внезапным сюрпризам. Собственно, ничего страшного не произошло. Просто Серафима была крупной девушкой. Очень крупной. Но при этом красивой: большеглазая, с румянцем на гладких налитых щеках, светлая толстая коса переброшена на грудь, теплый затрепанный жакет облегает всё что надо очень выразительно. Вот только габариты всего этого богатства… курад свидетель – тут бы на добрую треть сократить.

— Мелковат, – грудным и красивым голосом констатировала Серафима, оценивая будущего механика. – А говорили «высокий, высокий»…

— Да, не везет тебе, Сима, – посочувствовал товарищ Косьян. – Ничего, какие твои годы, еще попадется достойный великан. А сейчас оформляемся и сразу к делу. Или отдохнуть с дороги нужно, а, Вира?

— После войны отдыхать будем, – сказал Янис, дописывая карандашом заявление. – Только вы меня, товарищи, очень прошу: настоящей, непутанной фамилией именуйте. Там же указано, что ошибочное – это «Вира», приблудное. Можно и двойной фамилией, чтоб я настоящую хотя бы не забыл. А еще лучше по имени.

— Ух, так ты Вира-Выру, получается?! – восхитилась Серафима. – Это же по иностранному, прямо как в кино.

— Всё, парни и девчата – поехали, работа, она ждать не будет. Товарищ доктор – до встречи, сама не болей. Керосин завезут по графику, если что еще – требования немедля передавай.

Ехал Янис в кузове вместе с директором – тот немедля начал в курс дела вводить. Товарищ новый механик уточнял, а сам прислушивался к ходу машины. Газогенераторный ЗИС явно требовал осмотра и регулировок. Но вела Сима-Серафима расхлябанный грузовик на удивление ровно, видимо, и характер, и опыт имеются. В какой-то сказке этакая великанша была. Странное место все-таки это Тыхау: огромное, безлюдное, а все здесь очень быстро случается.

***

Нет, случалось все в Тыхау не очень быстро и вовсе не само-собой, потрудиться приходилось. Но с начальством бесконечному поселку повезло, а с простыми людьми еще больше подфартило. Главной проблемой как раз пространства считались: МТС с поселком – станция – лесхоз – кошары животноводов – все далеко разбросано. Ну, так уж исторически сложилось, винить некого. Но порой механик Выру осознавал, что его машины по территории размером с половину Эстонии ежедневно гоняют.

Ну, это ежедневно-еженощное поначалу слились в одно. К ночи возвращались машины в мастерскую, и начинал Янис доводить вверенный транспорт до приемлемого состояния. Почти каждую ночь приходилось ехать на станцию: там стоял электрогенератор и токарный станок, единственный на всю округу. Янис заводил генератор, точил что требовалось, ругался отсутствию материалов, инструментов и должного опыта. Иногда успевал поспать – квартировал механик на станции, в соседней комнате со Степанычем и его сменщиком – Икеном. Старые железнодорожники в силу возраста и специфики профессии маялись бессонницей, подтягивались в крошечную мастерскую, помогали по мелочам, пили чай, рассуждали о войне и жизни. Яниса они не отвлекали, наоборот – самому на печку не надо отвлекаться, да и привык, что все время местный чай готов – с молоком, с экономной щепоткой талгана[1], чуть подсоленный. Писал техническую просьбу – днем деды созванивались с соседними полустанками, выпрашивали болты, шайбы и прочие ерундовые, но жизненно необходимые механике вещи. Обменный фонд имелся – директор осознавал важность технического обслуживания, сменять бараньи ребра, а то и ногу, на железки – пусть и нарушение, но отчасти простительное.

Успевал Янис вернуться на МТС, к рейсам машины были готовы. Инструктировал по технической части сонных водительниц (вот тут было трудно), далее или наводил порядок в здешней мастерской, или гнал с попутной машиной в лесхоз или опять на станцию. Все время что-то требовалось: проволока, доски для ремонта кузова, смазка. Машины работали на полный износ: почта, грузы бакалеи, бочки бензина и керосина, инструмент для лесхоза, всякие экстренные случаи, ну и конечно отправка совхозного мяса и шерсти на станцию. Непрерывная круговерть, когда ежедневно что-то злостно ломается и машина норовит встать намертво. У лесозаготовщиков был свой толковый слесарь и инструментальщик, с тамошним трактором они по большей части сами управлялись, Янис только запчасти выписывал. Но в лесхозе пришлось налаживать пресс для изготовления топливных брикетов – совсем они разваливались, будто из некондиционного навоза. И с рецептурой имелись ошибки – иной раз гадили брикеты при горении, систему «залакировывали». Но удалось убедить, подправились брикетчики, и сами-то опыта не имевшие. Вообще с ведомственной подчиненностью была какая-то жуть, но все попривыкли, да и переделывать некогда было. Где-то в области сидело начальство, требовавшее главное – дайте план! И это было понятно – все для фронта.