Прыжок тигра - Казанцев Кирилл. Страница 67

– Погуляете там час-полтора, я подъеду. Дальше в аэропорт, оттуда в Осло. Шенген у нас у всех норвежский. Если я не приеду до двух часов дня, позвонишь по этому номеру. Роуминг я тебе открыл, телефон будет работать, деньги на счету есть. Перепиши, – Максим нашел в телефонной книге номер мобильника норвежского бизнесмена, и Ленка забила его в память своего телефона.

– А кто это? И почему… – начала она, но Максим оборвал ее:

– Его зовут Александр Иванович, этого достаточно, только назовешь ему свою фамилию, и он все поймет. Ждете меня в Хельсинки, я приеду за вами. Группу свою не жди, сматывайтесь с перрона сразу. Я вас найду. Если нет – ты знаешь, что делать. Все, иди сюда. – Прервать поток вопросов жены и возмущенных реплик сейчас можно было только одним способом – немедленно отвлечь ее от ненужных мыслей.

– Повтори, – потребовал он перед уходом, и Ленка послушно пересказала еще раз, как она завтра берет такси и вместе с Васькой едет на Ленинградский вокзал, садится в поезд и выходит из него уже в другой стране.

– Молодец. Все, я позвоню тебе завтра, – Максим заглянул в комнату, и посмотрел на тихонько сопящую во сне Ваську.

– Я все сделаю, – шепотом повторила Ленка, – все, как ты сказал. Макс, почему ты нас снова бросаешь? Почему мы не можем уехать все вместе? Что с нами будет, если…

– Так шансов больше – у Васьки, у тебя, у меня, – перебил ее Максим, – знаешь, как линию фронта пересекают или с территории противника к своим выходят? Маленькими разрозненными группами, что снижает возможность их обнаружения и увеличивает мобильность, – объяснил он, – а если что, у тебя есть номер, по которому ты позвонишь. Тебя встретят. Все, до завтра, – он прикрыл дверь и вышел в коридор одеваться.

Ленка молча проводила его, закрыла входную дверь на задвижку. Не очень хорошо получилось, но по-другому нельзя. Ничего, осталась всего одна ночь, завтра жена и дочь будут в другой стране. Самое время подумать о себе, как ему выбираться отсюда.

На удобное время билет оказался только в сидячий вагон.

– Ничего другого нет, – сообщила уставшая, с красными глазами кассир.

– Давайте, – Максим протянул в окошко свой паспорт и через несколько минут получил билет. Пока все складывалось нормально, поезд приходил в Санкт-Петербург за полтора часа до отправления автобуса в Торфяновку, еще и на вокзале посидеть придется. Или по городу побродить, но это вряд ли – вдруг затянет? Тогда за автобусом придется бежать до самого пограничного пункта. Ничего, завтра на месте разберемся. Максим побродил по залу ожидания Ленинградского вокзала, нашел удобное тихое местечко и устроился на двух стульях сразу. «Домой» он больше не собирался, там все чисто, убрано и пусто. Все необходимое в рюкзаке, папка уже, наверное, в Норвегии, остальное увезет с собой Ленка. На банковский счет Романа Назарова вчера утром ушли деньги, и сумма ровно вдвое превышала ту, что была на давно сгинувшей где-то банковской карте. «Он поймет, не дурак» – в который раз подумал Максим, и тут же отогнал от себя следующую мысль. «Может, и свидимся когда». Нет, это вряд ли, здесь его больше ничего не держит. Все долги отданы, счета закрыты. Эта страна умирает, она уже умерла, гроб можно заколачивать и нести на кладбище. То, что внутри, уже никогда не воскреснет и оставаться здесь – глупость, самоубийство или надежда на безумное, непредвиденное и великое русское «авось пронесет». Но у него нет на это лишней жизни, в этой стране, в этом городе им, всем троим, осталось прожить меньше суток, пошел обратный отсчет, а для него дорога уже началась. Максим уступил место двум женщинам, нагруженным сумками и тюками, а сам отправился бродить по залу ожидания. На торцевой стене палатки с фаст-фудом он заметил криво прилепленное объявление: «Квартиры и комнаты по часам». Максим позвонил по указанному телефону и вышел к «скверику», разбитому на площади между двух вокзалов вместо снесенных палаток. «Курьер», грязноватый, пропахший перегаром мужичок, появился как из-под земли и провел клиента грязными задворками к пятиэтажке, выходящей окнами на Ярославский вокзал. В крохотной, грязной, как общага, «однушке», Максим проспал на раскладушке почти до полудня следующего дня. В два часа позвонила Ленка и доложила обстановку: вещи собрала, такси вызвала и теперь сидит как на иголках, делая перед Васькой вид, что все в порядке и так и должно быть.

– Ты должна быть на вокзале за десять минут до отхода поезда, – как заклинание повторил Максим, – и не дергайся. Если все сделаешь правильно, то в таком виде тебя мать родная не узнает.

– Я помню, – голосом прилежной ученицы ответила Ленка, – не психуй, пожалуйста, я все помню. И, главное, чтобы ты меня узнал.

– Кто психует? Я? Ты сама лучше успокоительного выпей на дорожку, – не удержался и съязвил Максим и добавил вполголоса:

– Не переживай, мимо не пройду.

– Лучше корвалола, – нервно хихикнула Ленка.

Корвалол помог, держалась она молодцом. Влетела на перрон, в одной руке конверт с документами, другой тащит за собой Ваську – та, как обычно, смотрит куда угодно, только не себе под ноги. На Ленку оборачивались все, да и неудивительно: светлые джинсы в обтяжку, сверху яркая туника до колен, каблучищами грохочет на весь перрон, сумка на длинном ремне переброшена через плечо и закинута за спину – валькирия пошла на взлет. Только северной деве-воительнице положены белые косы до пояса, а тут вместо них рыжий парик со стрижкой «каре» длиной до подбородка, ну, и темные очки на лбу, куда же без них.

Максим даже слышал, как проводница отчитывает запоздавшую пассажирку, указывает ей купе и место. Он проследил за Ленкой через стекло, как она несется по проходу и толкает Ваську перед собой. Все, время – двери закрылись, поезд качнулся и медленно пополз вперед. Максим прижался спиной к столбу, прикрыл глаза и выдохнул. Наконец-то, поехали… Через пятнадцать минут в кармане зазвонил телефон, Максим схватил трубку и услышал жену:

– Мы в поезде, – сообщила она веселым, слегка напряженным голосом, – проехали Химки. Как ты?

– Нормально. Ты молодец, я вас видел. Я через час в Питер стартую. Все, пока. До завтра. – Он убрал мобильник и посмотрел на почти опустевший перрон. Эта компания давно привлекла его внимание: спокойные, одинаково безликие крепкие ребятки в неброских костюмах собрались в кружок и негромко совещались между собой. Один, самый крупный и мордатый, отпочковался от подчиненных и, глядя вслед поезду, говорил по телефону. Потом произнес что-то отрывисто, и пошел во главе колонны навстречу Максиму. «Вышел Будда из нирваны, Ихтиандр всплыл из ванны, выполз ежик из тумана… Ты чей холоп будешь?» Максим исподлобья наблюдал за перемещениями «наблюдателей». Господин губернатор жаждет сатисфакции, не иначе. Надо же, до чего тонкая и трепетная у него душевная организация, оказывается – почти две недели прошло, а генерал все никак успокоиться не может.

Максим пропустил соглядатаев вперед, постоял еще немного у столба с рекламным щитом, делая вид, что потерял что-то на дне рюкзака, и пошел неторопливо к своей платформе. Народ уже толпился у дверей серого с красным вагона. Максим предъявил на входе билет, нашел свое место у прохода, недалеко от дверей, убрал документы и приготовился заснуть. Народу в вагоне было полно – люди сновали мимо, громко переговаривались, рассаживаясь по своим местам. Позади Максима устроился крупный юноша с огромным круглым животом. Он занял собой сразу два места, включил ноутбук и застучал по клавишам. И на переднем сиденье двое, по виду – влюбленная парочка, сидят в обнимку, шушукаются и щебечут, как волнистые попугайчики.

– Пожалуйста, приготовьте ваши документы. Проверка, – объявила проводник, полная низкорослая тетенька в застиранной синей униформе. Она раскрыла, было, рот, чтобы повторить просьбу, как ее вежливо отодвинули в сторонку. В вагон вошел невысокий, очень подвижный товарищ в строгом костюме, поблагодарил проводника вполголоса и подошел к парочке.

– Да сколько можно, проверяли уже, – проворчал жирный юноша. Максим потянулся к своему рюкзаку, покосился назад – пухлого пассажира внимательно рассматривал второй «кондуктор» – упитанный, с круглой харей.