Посланец. Переправа - Вторушин Станислав Васильевич. Страница 42

Биденко завели в небольшое помещение, по всей вероятности, служившее конторкой. В ней стоял узкий и длинный деревянный стол, за ним, у самой стены, такая же деревянная скамейка. Под высоким потолком горела тусклая лампочка. Биденко поставили к стене недалеко от стола. Рядом с ним встал широкоплечий кавказец, одетый во все черное. Другой такой же черный кавказец остался у дверей, которые перед этим плотно закрыли. Шуляков, которого Биденко однажды встречал, когда приходил устраиваться в банк на работу, присел на край стола. Четвертый из этой компании и, вероятно, самый главный уставился на Биденко, все время пытаясь поймать его взгляд. Потом с ядовитой ухмылкой на гладком лице произнес:

— Ну, рассказывай!

— Что рассказывать? — спросил Биденко, сделав вид, что не понимает, как он здесь оказался и чего от него хотят.

— Рассказывай, с кем и каким образом вы взяли банк и куда спрятали деньги.

— Какой банк и какие деньги? — неподдельно удивился Биденко.

Задававший вопросы кивнул кавказцу, тот, почти не поворачиваясь, нанес молниеносный и такой страшный удар в печень, что Биденко, ожидавший этого удара и готовый к нему, рухнул на пол, не успев даже охнуть. Его попытались тут же поднять, но от болевого шока он потерял сознание. Когда пришел в себя, почувствовал, что стоит у той же стены, но уже с задранными вверх руками. Его привязали к кольцу, закрепленному в стене. Теперь можно было бить, не боясь, что он упадет.

Биденко поднял глаза, и Лобков, а допрашивал его он, снова спросил:

— Где деньги?

— В куртке, в кармане, — сказал, морщась от боли Биденко.

Шуляков соскочил со стола, схватил его за отворот куртки, залез во внутренний карман и вытащил оттуда деньги. Это была та самая сдача, которую, купив бутылку водки, принес Васька. Шуляков бросил ее на стол и крикнул:

— Куда, сволочь, спрятал деньги банка?

— Какого банка? — снова делая вид, что не понимает, чего от него хотят, спросил Биденко. — Это все, что у меня есть. Никаких других денег нету.

— А откуда у тебя появилась вот эта купюра? — спросил Лобков, достав из бумажника и повертев перед лицом Биденко пятитысячной банкнотой.

— О ней бы и спросили, — обиженно сказал Биденко. — А то какой-то банк, какие-то деньги. В воскресенье этими пятитысячными был усеян весь тротуар. Я подобрал одну, остальные не успел. Там целая толпа их собирала.

— Где собирала и что за толпа? — спросил Лобков.

— На улице Дзержинского, — сказал Биденко.

— Возле банка «Доверие»? — спросил Шуляков.

— Откуда я знаю, есть там банк или нет, — сказал Биденко. — Вижу, люди деньги собирают. Я сунул одну бумажку в карман и пошел дальше, чтобы никто не видел. Я же не знал, что вы их потеряли.

Лобков и Шуляков незаметно переглянулись. Оба подумали о том, что Биденко может говорить правду. Лобков показал глазами на дверь и вышел из конторки. Вслед за ним вышел Шуляков.

— А не могла у них выпасть пачка денег, когда они садились в машину? — спросил Лобков.

— В принципе все возможно, — сказал Шуляков. — В такой спешке может случиться что угодно. Но проверить этого типа все равно надо. Отпускать его так нельзя. Нужно взять у него ключи и обыскать его комнату. Если он участвовал в ограблении, там наверняка есть и другие деньги. Не может быть, чтобы у него осталась всего одна банкнота.

Когда они вернулись в конторку, Биденко попросил:

— Развяжите руки, они у меня затекли.

Шуляков, набычившись, посмотрел на него, потом сказал:

— Постоишь пока так. Где у тебя ключи от дома?

— В кармане, — ответил Биденко и дернул плечом.

Шуляков вытащил из куртки ключи, сказал кавказцам, чтобы они закрылись в конторке и никого в нее не пускали, и вместе с Лобковым поехал на квартиру Биденко. Комната, в которой тот жил, была убогой. В ней стоял обшарпанный диван, небольшой стол и два стула. Да в углу — старый, рассохшийся шкаф.

Биденко хорошо понимал, что хранить у себя в комнате пачку новеньких пятитысячных купюр опасно. Он никому не сможет вразумительно объяснить, откуда они у него появились. А главное заключается в том, что номера этих купюр могли быть записаны в банке. Поэтому пользоваться ими сейчас нельзя, надо выждать время и тратить их где-нибудь подальше от Сибири.

Биденко долго думал, куда спрятать эти деньги. В диване и шкафу их все равно найдут, в столе — тем более. Он внимательно осмотрел комнату и увидел в стене над шкафом небольшую, квадратную решетку. Это было вентиляционное отверстие. Биденко достал полиэтиленовый пакет и уже начал засовывать в него деньги, когда к нему постучал Васька. Вид у него был такой жалкий, руки тряслись, а взгляд казался настолько страдальческим и беспомощным, что Биденко даже не стал спрашивать, зачем он пришел. И без того было ясно, что человек дико мучается с похмелья. Биденко сам не раз испытывал подобное состояние и хорошо знал, что это такое. Он молча достал пятитысячную купюру и протянул Ваське. Сказал только, чтобы тот принес сдачу.

Выпроводив Ваську, он осторожно снял решетку с вентиляционного отверстия и спрятал в нем деньги. Вместе с пятитысячными купюрами положил туда и тысячные, которыми тоже боялся пользоваться. Потом поставил решетку на прежнее место, сдул со шкафа крошки известки, отскочившие от стены и, отойдя на два шага, посмотрел на свою работу. Решетка стояла так, будто ее не трогали.

Осмотр комнаты Шуляков и Лобков начали со шкафа. В нем лежали две грязные рубашки, трусы и майка, на нижней полке стояла коробка с новыми туфлями. Биденко купил их только вчера. Лобков поставил эту коробку на стол. Отодвинув шкаф, они осмотрели его заднюю стенку, посмотрели под ним и занялись диваном. Они ощупали каждую его складку, распороли подушки и сиденье, но ничего не нашли. Удача ждала их в другом месте. В боковом кармане спортивной сумки, стоявшей в углу, лежало семьдесят тысяч рублей разными купюрами. Шуляков сразу схватил их и начал перебирать, пальцами ощупывая каждую. Как будто пытался таким образом отгадать ту, что лежала на полке его банка.

— Эти у вас записаны? — спросил Лобков, кивнув на деньги.

— Эти нет, — сказал Шуляков.

Осмотр комнаты, по сути дела, ничего не дал. Забрав деньги, они поехали на склад, где их ждал Биденко. Тот все так же стоял у стены с поднятыми руками.

Лобков быстрым шагом вошел в конторку, достал из кармана деньги, небрежно бросил их на стол и сказал:

— Ну что, и теперь будешь отпираться? Эти ты тоже нашел на тротуаре?

— Эти не нашел, — сказал Биденко. — Эти мои.

— Не твои, а из банка. Вот видишь номер? — Лобков поднес пятисотрублевую купюру к лицу Биденко. — Все номера переписаны. Говори, кто твои подельники и куда вы дели остальные деньги. Где валюта?

Лобков блефовал, разыгрывая сцену, но не имевший опыта в таких делах Биденко даже не догадывался об этом. Он думал, что номера банкнот действительно переписаны и теперь его поймали с поличным. Одно он решил твердо — товарищей не выдаст даже под страхом смерти. Лобков опять кивнул кавказцу, и тот второй раз нанес молниеносный удар по печени. На этот раз Биденко сгруппировался, но удар был настолько сильным, что он повис на руках и скорчился. И тут же получил новый удар. На этот раз в солнечное сплетение.

Его били долго и мучительно, но он молчал, не отвечая ни на один вопрос. Наконец Лобков понял, что истязание ничего не даст. Во всяком случае, сегодня. Убивать Биденко не входило в его планы. Лобков нутром чувствовал, что пойманный ими парень причастен к ограблению. Поэтому надо любым способом расколоть его. Ведь даже самые матерые преступники в конце концов сознаются в содеянном.

— Развяжи его, — сказал Лобков кавказцу.

Но это оказалось не так просто. Биденко не стоял на ногах, он висел на вытянутых руках. Петля, в которую были просунуты руки, затянулась слишком туго. Второму кавказцу пришлось положить Биденко на плечо и только после этого удалось освободить его руки. Он сполз с плеча кавказца и рухнул на пол.