Посланец. Переправа - Вторушин Станислав Васильевич. Страница 57

Когда разведчики вышли к концу болота, они были уже в тылу у немцев. Найдя в кустарнике сухое место, переобулись, вылив из сапог воду и сменив портянки. После этого Демидов с Гудковым и рядовым Стариковым пошли разведать местность, оставив группу отдыхать. Вернулись они через час.

— Прямо с края болота у немцев минометная батарея, — негромко сказал Демидов. — А впереди батареи все перемешано с землей. Наши артиллеристы хорошо поработали. Немцы до сих таскают оттуда убитых и раненых. — Он сел на землю, вытянул ноги и потер ладонями колени. В последнее время они постоянно ныли. По всей видимости, оттого, что, находясь в разведке, по целым суткам приходилось, не переобуваясь, то ползать по мокрой траве, то лежать в болоте. — От батареи тропинка к реке, немцы ходят туда брать воду. Надо быть осторожнее, чтобы не столкнуться там с ними. Берег везде крутой, подходов к нему нет до самого моста. Будем искать переправу правее.

Демидов приказал развернуть рацию и передать в штаб полка короткое донесение об этом. В том числе и координаты минометной батареи, которой до сих пор не было на нашей карте. Сукачев помог Жене растянуть антенну. Когда она передавала сообщение, ей почему-то представилось как бережно и внимательно держит его в руках Глебов. Зашифрованные точки и тире казались ей посланием о любви. Женя даже покраснела, подумав об этом. Нет, полюбить она не успела. Для этого не было времени. Но Глебов ей, несомненно, нравился. Теперь она, не скрывая, признавалась в этом самой себе.

После передачи донесения разведчики перекусили и, выставив посты, стали дожидаться темноты. Идти сейчас на поиск брода было слишком рискованно. Демидов присел рядом с Женей и, подняв на нее свои красивые голубые глаза, негромко спросил:

— За линию фронта еще не ходила?

— Нет, — мотнула головой Женя.

Демидов знал, что в разведку она пошла впервые и, как бы ни крепилась, сердце ее сейчас полно страха. Страх невольно накапливается в человеке и в самый неподходящий момент может вырваться наружу. Тогда человек теряет голову. В разведке это означает неминуемую гибель.

— Вот видишь, не так это страшно, как кажется в штабной комнате, — сказал Демидов, улыбнувшись одними краешками губ.

— Я не в штабной комнате, я служу в связи полка, — немного засмущавшись, поправила его Женя.

Демидов конечно же знал, где она служила, но специально сказал о штабе, чтобы окончательно отвлечь ее мысли от страха. Женя была красивой, она понравилась ему сразу, как только он увидел ее. Демидов любил красивых женщин и считал, что таких, как Женя, нельзя посылать на фронт, тем более в разведку. От красивых женщин родятся красивые дети. Не зря на Женю положил глаз командир полка Глебов. До ее появления в полку побывало немало женщин, в том числе и красивых. Но ни о ком Глебов не заботился так, как о ней. Демидов поднял голову, посмотрел на плывущие по небу белые, похожие на сказочные фигуры облака и сказал:

— Красиво-то как. Небо везде одно. Что на нашей стороне, что за линией фронта. Потому что это тоже наша земля. И небо наше.

— Да, — сказала Женя, почувствовав облегчение. — Небо тоже наше.

От последних слов Демидова у нее словно спал с сердца обруч, который его сжимал до сих пор. Страх начал отпускать. «На родной земле под родным небом всегда можно найти защиту», — неосознанно пронеслось в ее голове.

Когда стемнело, Демидов выслал вперед группу из двух человек и лишь после того, как она вернулась, не обнаружив впереди ничего подозрительного, все разведчики отправились на поиск. Они спустились к реке и шли, прижимаясь к крутому берегу. Он порос травой и мелким кустарником и в случае опасности здесь можно было спрятаться. Двигались неслышно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь к тому, что делается у воды и над головой, над берегом. Иногда Демидов посылал наверх разведку, как правило, двух человек, они поднимались по крутому откосу и исчезали в темноте. А группа, не торопясь, продвигалась вперед, обследуя берег. Никакого брода здесь не было. По такому яру спуститься к воде было невозможно. И танки, и самоходки просто попадали бы в воду.

Женя шла вместе с остальными, находясь в полном оцепенении. Она осознавала, что со всех сторон на расстоянии вытянутой руки ее подстерегает смертельная опасность, но куда движется группа и, главное, зачем, если берег везде оказался неприступным, она не понимала. Сколько может продолжаться это движение? Ведь чем дальше они идут, тем большая вероятность наткнуться на немцев. Завяжется бой, и тогда выбраться назад к своим вряд ли кому удастся.

Внезапно группа остановилась. Вернулись высланные вперед Никулин и Коваленок и сказали, что недалеко отсюда находится небольшая лощинка, полого спускающаяся к реке. Но берег там вязкий, сапоги тонут по самые голенища. Демидов приказал группе наблюдать за местностью, а сам, взяв с собой трех разведчиков, пошел обследовать лощинку.

Ждать его пришлось почти час. Когда он вернулся и подошел к Жене, ей показалось, что от него пахнет какой-то особой свежестью. Запах был до боли знакомым, но она не могла понять, чем он вызвал. Наконец вспомнила, что такой запах идет от человека, искупавшегося в реке. Это запах чистого и здорового тела.

— Вы купались? — спросила она и дотронулась кончиками пальцев до гимнастерки Демидова. Гимнастерка была сухой, значит, он снимал ее с себя.

— Плавал на ту сторону, — сказал он. — Там глубина сумасшедшая…

Демидов осмотрел собравшихся вокруг него разведчиков, повернулся к Жене и приказал:

— Готовьтесь передавать донесение.

— Надо выносить антенну наверх и укреплять на какой-нибудь мачте, — сказала Женя. — Из-под берега нам не связаться со штабом.

— На берег подняться можно, — медленно произнес Демидов. — А вот мачту здесь не найдешь.

Он на минуту задумался и спросил, чуть улыбнувшись:

— Гудков сгодится вместо мачты?

— Думаю, да, — тут же ответила Женя.

Демидов послал наверх трех разведчиков, чтобы еще раз проверили, нет ли поблизости немцев. Вскоре они вернулись и доложили, что противника рядом нет.

— Пошли, — сказал Демидов Жене и начал подниматься по склону.

Женя полезла наверх, сзади нее с рацией на спине, цепляясь руками за корни травы, полез Сукачев, за ним — Гудков. На берег вылезли на четвереньках, но разогнуться и встать во весь рост не разрешил Демидов. Край берега даже в темноте просматривался хорошо как с реки, так и со стороны поля, по которому проходила передовая линия немцев. Она была далеко отсюда, но немцы наблюдали не только за нашей передовой, но и за своим тылом. Метрах в тридцати от берега рос конский щавель, его высокие метелки поднимались почти в рост человека. Гудков спрятался в нем, держа на вытянутой руке конец медного провода, выполняющего роль антенны.

Демидов накрыл рацию вместе с Женей плащ-палаткой, чтобы замаскировать свет от сигнальной лампочки и заглушить писк зуммера. Работать пришлось на ощупь. Но Женя сумела включить и настроить рацию и передать донесение Демидова, в котором сообщалось о том, что брод найти не удалось, поэтому группа направляется на разведку моста и попытается выяснить возможность его захвата. В это время справа от разведчиков раздался звук мотора и в двухстах метрах от них на фоне черного неба возник силуэт двух грузовиков с потушенными фарами. Демидов носком сапога подтолкнул Женю и коротко скомандовал:

— Сворачивайся!

Но Глебов, находившийся у рации в штабе полка, требовал подробностей. Ему хотелось знать, почему не удалось найти брод. Демидов, не отрывая взгляда от грузовиков, шедших параллельно берегу, продиктовал:

— Нет подхода к реке, глубина свыше двух метров.

И снова носком сапога поторопил Женю. Он боялся, что на одном из грузовиков может стоять радиопеленгатор. Если немцы засекут рацию, скрыться негде — впереди чистое поле с редкими кустиками высокой травы, позади — река. Умирать геройской смертью Демидову не хотелось. Он привык выполнять задание и возвращаться живым.