Кремлевский визит Фюрера - Кремлев Сергей. Страница 62
Лейбер пришел, впрочем, к Липскому не один, а с Далерусом.
— Не пора ли вам изменять позицию, господин Липский? — вопросил подшипниковый шведский «король».
И ответ Липского — тоже, увы, малоизвестный — прозвучал в странный унисон с предупреждением Даладье:
— Если начнется война между Германией и Польшей, то в Германии вспыхнет революция, и польские войска маршем войдут в Берлин…
Н-да..
Но на какую же такую «революцию» в Берлине намекали Даладье и польский посол?
А?
И вот тут нам надо еще раз вспомнить о друзьях фон Тротта цу Зольц — братьях-дипломатах Кордтах…
До 30 января 1933 года, когда Гитлер стал рейхсканцлером, оппозиция ему была открытой, причем ему противостояли и слева — коммунисты, и справа — респектабельные националисты и просто аристократы. Аристократы ненавидели коммунистов и хотели сохранить режим власти элиты, но и Гитлер для них подходил мало. Поэтому после 30 января скрытая аристократическая оппозиция Гитлеру и нацистскому режиму была не так уж и мала… Ведь и в Германии была такая часть элиты, для которой превыше всего были право и возможность жить, особо не утруждая себя общественными обязанностями и ответственностью, в атмосфере тонких бесед и тонких вин, вращения в высоких сферах на всех параллелях и меридианах Земли…
Фон Троп цу Зольц и прочие «фоны», с одной стороны, были уверенно встроены в режим, а с другой стороны, были не прочь его разрушить… Так, Эрих Кордт, родившись в 1903 году, к 1939 году был штурмбаннфюрером СС, начальником «канцелярии Риббентропа» в аусамте, личным секретарем министра…
Его брат Теодор был советником лондонского посольства и по долгу службы тесно, иногда ежедневно находился в контакте с фактически первым (во всяком случае, в профессиональном отношении) лицом Форин Офис — постоянным заместителем министра лордом Робертом Ванситтартом. И уже далеко не по долгу службы он и наезжающий в Лондон его брат информировали англичанина, а через него— Галифакса по всем мало-мальски важным вопросам внешней политики рейха — включая переговоры Гитлера о союзе с Муссолини, планы соглашения с СССР и прочее… Они же давали Лондону рекомендации — например, оказать давление на Муссолини…
Центральноевропейским сектором британской «Сикрет Интеллидженс Сервис» руководил тогда капитан Пэйн Вест (мы с ним позже еще встретимся)… 54-летний Вест был кадровым разведчиком еще со времен Первой мировой войны. После нее он переехал в Гаагу, был хорошо известен при дворе королевы Вильгельмины и часто бывал на севере Германии. Он вращался в кругах немецкой знати и был известен как «человек с моноклем»…
Занимался он рекламой и производством фармацевтических препаратов — занятие не самое аристократическое, но в Европе его принимали как представителя высших слоев английского общества, причем — с хорошими связями.
Были, выходит, для этого основания…
В 1938 году Бест обеспечил встречу будущего шефа военной разведки МИ-6 сэра Стюарта Мензиса с эмиссаром генерала Людвига Бека —тогда начальника Генерального штаба сухопутных сил, происходившего из семьи крупного промышленника. Бек уже тогда планировал заговор военно-политического руководства Германии против Гитлера.
В переговорах 38-го года эмиссар Бека предложил англичанам обменять свержение фюрера на отказ Англии от некоторых условий Версальского договора. Но согласия не последовало… Собственно, наднациональной элите требовалась в Европе новая война. И режим Гитлера ее обеспечивал не потому, что рвался к ней, а потому, что, будучи режимом национальным, органически не мог жить в «версальском» «ошейнике» и сбросил бы его рано или поздно силой… Потому что сделать это миром ему не позволила бы эта самая элита.
Но за развитием заговора Бека и его единомышленников англичане следили внимательно.
Бест докладывал «наверх»: «Мы имеем надежную информацию о том, что Гитлеру противостоит оппозиция в лице многих людей, занимавших высшие должности в его вермахте и в его ведомствах… По нашим информациям, это оппозиционное движение приняло такие масштабы, которые даже могут привести к восстанию и свержению нацистов».
Вот на каких «революционеров» рассчитывали Даладье и Липский. Хотя, конечно, в первую голову — не они, а люди намного более высокого ранга…
И эти тротты, беки и кордты активно срывали усилия Берлина прийти к мирному решению и дополнительно способствовали формированию у Англии решения пойти на войну.
Во всяком случае, они давали антианглийской части «английской» элиты удобный повод для оправдания жесткости — мол, если мы начнем войну, то наши друзья в Берлине смогут свергнуть Гитлера…
Получалось интересно! Леваки из Коминтерна, троцкисты, энтузиасты «красного мирового пожара» пытались подтолкнуть Советский Союз к войне с Германией в расчете на «пролетарскую германскую революцию, сметающую Гитлера»…
Правые антикоммунисты-аристократы тоже пытались подтолкнуть Гитлера на войну — с Западом, в расчете на успешный верхушечный антигитлеровский переворот.
То есть можно было сказать так…
Европу подвела к войне наднациональная часть элиты Лондона и Парижа— провоцируя на наглое поведение антинациональную часть польской элиты (у поляков, правда, почти вся элита таковой и была)…
Европу подвела к войне сама эта «польская» элита — отказываясь вернуть Германии издавна населенный немцами Данциг и решить проблему надежной связи основной территории рейха с Восточной Пруссией.
Однако, как видим, Европу подвела к войне и оппозиционная часть элиты Германии — провоцируя Лондон, Париж, Варшаву уверениями в близости «антинацистского восстания»…
Но все эти европейские силы войны были вторичны по отношению к питающей их, порождающей их заокеанской силе Золотой Элиты США.
И лишь две серьезные политические силы в Европе и в мире хотели мира, но мира честного и справедливого, не ущемляющего естественного права народов на самоопределение.
И этими силами были в 1939 году германский рейх Гитлера и Советский Союз Сталина…
23 АВГУСТА эти две силы подписали Пакт, который, по уверениям многих, и дал импульс войне, но так считали или глупцы, или подлецы.
Пакт 23 августа всего лишь создал политическую базу для полной ликвидации подлых решений Версаля в отношении Германии и ликвидации подлой жадности Польши, рискнувшей в 1921 году отторгнуть по Рижскому договору от России Западную Украину и Западную Белоруссию.
Относительно Версаля надо сказать вот что…
В 1919 году Парижская «мирная» конференция подводила итоги Первой мировой войны. И 25 марта 1919 года премьер-министр Англии Ллойд Джордж направил участникам Конференции меморандум, озаглавленный «Некоторые соображения для сведения участников конференции перед тем, как будут выработаны окончательные условия». Его потом назвали «документ из Фонтенбло», потому что считается, что Ллойд Джордж его в Фонтенбло и написал…
А может, он его и впрямь написал там — документ был невелик…
Вот что там было: «Если в конце концов Германия почувствует, что с ней несправедливо обошлись при заключении мирного договора 1919 г., она найдет средства, чтобы добиться у своих победителей возмещения… Поддержание мира будет… зависеть от устранения всех причин для раздражения, которое постоянно поднимает дух патриотизма; оно будет зависеть от справедливости, от сознания того, что люди действуют честно в своем стремлении компенсировать потери… Несправедливость и высокомерие, проявленные в час триумфа, никогда не будут забыты или прощены.
По этим соображениям я решительно выступаю против передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств… Я не могу не усмотреть причину будущей войны в том, что германский народ, который достаточно проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружен рядом небольших государств. Народы многих из них (Ллойд Джордж мог бы сказать и определеннее — Чехословакии и Польши. — С. К.) никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, и теперь в каждое из этих государств попадет масса немцев, требующих воссоединения со своей родиной. Предложение комиссии по польским делам о передаче 2100 тыс. немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд должно рано или поздно привести к новой войне на Востоке Европы».