Дамский секрет (ЛП) - Чемберс Джоанна. Страница 18

— С вашего позволения, милорд, я принесу горячую воду.

Она стояла, заведя руки за спину, пристойная и бдительная, — безукоризненный камердинер.

Хотелось молвить: «Нет, постой еще минутку». Или еще лучше: «Подойди, Феллоуз. Поцелуй меня». Однако Натан всего лишь кивнул.

— Неси.

Он притворился, будто читает ту же страницу, на которую смотрел последние полчаса.

Глава 10

Харланд не покидал опочивальню все то время, что она трудилась. Дважды Джорджи предложила оставить его в одиночестве, и дважды он заверил, что все в порядке и ей не следует обращать на него внимания.

Джорджи кое-как занималась делами, ежесекундно взглядывая на расслабленного Харланда. Время от времени он отрывался от книги и ловил ее взор, а она тут же отводила глаза. Лучше бы Харланд ушел. Отчасти потому, что он ее волновал, а отчасти потому, что ей не терпелось осмотреться и разузнать у слуг, где можно разыскать документацию.

Вскорости Джорджи сбежала за горячей водой. В незнакомой кухне она встала в очередь с другими прислужниками, а попробовав их расспросить, выяснила, что о доме никто ничего не знал.

Когда она вернулась, Харланд спал. Свечи отбрасывали тени на гладкую кожу, лицо обрело мальчишеское выражение, коего она никогда не видела. Уразумев, что засмотрелась, она отвела взгляд. Рассеянность злила. Ибо сыщутся думы поважнее.

Повстречав Харланда, она познала, что такое жажда. Однако сейчас не время разбираться со жгучим желанием. Сюда она приехала для того, чтобы разыскать доказательства их с Гарри прав по рождению. Несуразное влечение к Харланду — к человеку, что должен был стать лишь мостиком к сему дому, — не поспособствует цели.

Разгневавшись на себя и на него, Джорджи с грохотом поставила чайник. Шум разбудил Харланда. Приподнявшись на локте, он обвел комнату невидящим взглядом и узрел ее.

— Прошу прощения, милорд, — прошептала она, открывая бритвенный набор.

— Ничего страшного. Пора собираться. — Харланд зевнул. — Ужин в семь.

Он встал с постели и с томной грацией потянулся, в то время как Джорджи, пытавшаяся не смотреть во все глаза, пододвинула стул с прямой спинкой. Лишь только он сел, она принялась наносить пену на лицо, заметив, что Харланд устремил на нее взор. Это смущало. Обычно он в упор ее не видел, однако ныне отслеживал каждое движение, а когда она нависла над ним, взмахивая бритвой, он наклонил подбородок и взирал на нее. Гнетущая томительная тишина стала осязаемой.

Она пыталась работать в сей тишине, пренебрегая настойчивым взглядом, но все-таки метнула на него взор — не сумела устоять — и запнулась о собственную ногу, делая шаг назад. Хватка на рукояти бритвы ослабла, с губ сорвался тревожный крик. Дабы бритва не упала Харланду на лицо, Джорджи схватилась за лезвие. Острие впилось в кожу, снова раздался истошный вопль.

Она отступила и раскрыла ладонь. Бритва упала, кровь крупными каплями потекла на пол. Она смутно заметила, как подскочил Харланд, как опрокинулся стул. Он сбросил полотенце с плеч и схватил ее за руку, глядя на два параллельных пореза: в середине ладони и на сгибе пальцев. По порезу с каждой стороны лезвия. Темно-красная кровь лениво вытекала из ран и капала, будто жирные кляксы, на пол.

— Бог мой! — Харланд обмотал руку полотенцем и крепко сдавил. — Что стряслось?

— Меня… меня качнуло. — Голова у Джорджи закружилась. — Простите, я… я растяпа…

— Не говори ерунды. Сядь.

Подтолкнув ее к кровати, он надавил рукой на плечо и вместе с тем придерживал полотенце. Едва она села, он прижал к полотенцу здоровую руку.

— Подержи.

Другим полотенцем Харланд стер пену с лица, позвонил в колокольчик, а миг спустя вновь взял ее за руку, маняще близко наклонив темноволосую голову. По пояс он все еще был обнажен. Джорджи блуждала взором по прямым широким плечам, по шее, по мощной изогнутой спине. У нее чуть слюнки не потекли, пальцы здоровой руки покалывало от желания коснуться. Когда в дверь постучали и он поднялся, захотелось возмутиться.

Харланд послал горничную за бинтами и мазью, вернулся к Джорджи и снял полотенце с окровавленной руки.

— Давай-ка промоем, — изрек он.

— Не нужно…

— Помолчи, будь другом.

Из армуара Харланд извлек тазик, налил теплую воду, принесенную с кухни, и смочил белоснежный шейный платок.

— Только не платком! — машинально вскричала Джорджи, думая о том, сколь сложно будет отстирать кровь.

Однако ее словами он пренебрег, отжал платок и принялся вытирать кровавые пятна вокруг порезов, стараясь не задевать края ран.

Ткань жадно впитывала кровь. Лишь только он окунул платок в тазик, вода стала розовой. Джорджи вперилась взором в розовую воду, чувствуя дурноту. При виде крови ей всегда делалось худо.

Горничная возвратилась с флаконом, банкой и бинтами. Что-то по-быстрому обсудив, Харланд ее отпустил, встал перед Джорджи на колени и взял за руку.

— Постарайся не шевелиться.

Он смочил бинт темно-коричневой жидкостью с едким запахом и смазал порезы. От жжения Джорджи зашипела. Он щедро зачерпнул маслянистой мази и мгновенно унял жжение, засим наложил повязку, положив бинт на колени и притянув руку ближе. Закрепив повязку, Харланд вскинул глаза.

— Как себя чувствуешь?

Джорджи подняла руку и через боль попыталась согнуть пальцы.

— Лучше. Спасибо.

Он улыбнулся.

— Не за что.

Боже, какая манящая улыбка. Непосредственная и искренняя. Они смотрели друг на друга душераздирающе долго, но вскоре она перепугалась и в замешательстве отвела взор. Харланд достал из тазика испорченный платок, опустился на колени и начал вытирать с пола кровь, а вслед за тем вытер лезвие.

— Пожалуйста, не надо, — в ужасе возразила Джорджи. — Я все сделаю позднее.

— А я могу сделать сейчас. Знаешь, я не совсем беспомощный. Если потребуется, я в состоянии побриться и одеться без твоей помощи, — ухмыльнулся он. — Ну или с небольшой помощью.

— Но я в порядке!

— Нет, не в порядке. Ты белее простыни. Иди приляг. Я сам соберусь. — Она хотела заговорить, но он поднял руку. — Если понадобится помощь с фраком, я позову. Теперь иди. Ты на ногах уже двенадцать часов.

Харланд начал наносить на лицо пену. С минуту Джорджи таращилась на широкую спину, а опосля устало побрела в гардеробную, дабы прилечь на узкую раскладушку.

После того как Харланд ушел к другим гостям, в дверь постучала горничная, дабы сообщить, что вскоре на кухне будут подавать ужин для старших слуг. Под видом вопросов о том, где находится кухня, Джорджи расспросила девушку о планировке дома.

Казалось, ей повезло. Опочивальни некоторых гостей располагались этажом выше, а Харланду досталась опочивальня на одном этаже с семейством. Горничная с радостью оповестила, что господские комнаты — опочивальня, гардеробная и кабинет — чуть дальше по коридору, прямо за углом.

Джорджи заверила, что скоро спустится, выждала несколько минут после ухода девушки и выбралась из опочивальни. Однако вместо того чтобы повернуть к лестнице для слуг, она свернула направо, следуя по коридору в восточное крыло, где находились покои семейства.

Шесть одинаковых закрытых дверей тянулись вдоль коридора. Она задумалась, какая из них вела в покои Дансмора, как вдруг из распахнувшейся двери появился сам Дансмор. От сквозняка пламя свечей в настенных бра задрожало. Джорджи от испуга сделала шаг назад.

— Кто ты? — Темные брови у Дансмора нависли над глазами. — Что ты здесь делаешь?

— Про… прошу прощения, милорд, — проговорила Джорджи. — Я слуга лорда Харланда. Должно быть, свернул не туда. Я искал лестницу для слуг.

Она бросила взор на то, что было у него за спиной. Комната почти тонула во мраке, но тем не менее света угасающего огня хватало, дабы разглядеть кабинет, во главе которого стоял огромный стол. Дансмор с подозрением ее рассматривал.