Девочка. Девушка. Женщина (СИ) - Резник Юлия. Страница 8

– Стыдно так. Предложила себя, как дешёвка. Что он обо мне подумает теперь… – просипела я, ведя пальцем по краю чашки.

– Не того стыдишься, Есения!

Но я, как будто не слыша Даночки, продолжала:

– Никогда не думала, что смогу на это пойти. Ведь предлагали. И за роли, и за… – вздохнула, – ну, вы знаете, как это бывает.

– Да уж кому об этом знать, как не мне. Но говорю же – ты не о том думаешь! Ни один человек не знает степени своей моральной стойкости, пока на его долю не выпадет какого-нибудь страшного испытания. Миллионы людей по всему миру пользуются уважением лишь потому, что никогда не были поставлены на край пропасти. Судьба их берегла.

– Исходя из такой логики, края я достигла, когда надо мной нависла угроза выдворения из театра.

– Как видишь, нет. Благополучие родных оказалось для тебя важнее. Или просто этот случай стал последней каплей. Этого тоже нельзя исключать. Тут твоей вины нет.

– А где есть?

– В ситуации с Артуром, конечно. Какого черта тебе взбрело в голову ему себя вот так предлагать?!

– А что мне было делать?!

– Просто попросить, Сеня. Он бы никогда не смог тебе отказать, ты что? Своим же предложением ты просто… – Даночка резко взмахнула рукой и, вздохнув, взялась подлить нам чаю. – Он же к тебе со всей душой.

– Думаете, я все испортила?

– Смотря о чем ты. Матери твоей он поможет, а вот в остальном… Он сколько на твой светлый лик облизывался? Года четыре? Ну, да… С твоих восемнадцати.

– Да в прошлом это, – неуверенно возразила я, – он женится, мама сказала.

– Может, и так. Синица в руках, знаешь ли.

– И ладно. Так даже лучше. Неудобно, да… Но что уж? Мы теперь вряд ли где пересечемся. Как-нибудь переживу. А если маме поможет, буду всю жизнь ему благодарна.

– Поможет, даже не сомневайся. А что касается «вряд ли где», ты что, всерьез решила уйти из профессии из-за одной малюсенькой травмы?

– Не такая уж она малюсенькая! – возмутилась я.

– Так, – хлопнула рукой по столу Дана Родионовна. – Пойдем.

– Куда? Там погода какая!

– Ничего, не сахарные, не растаем. Тут до студии всего пара кварталов. Хочу своими глазами увидеть, так ли все плохо, как ты ноешь.

– Я не ною!

Глава 4.3

Глава 4.3

– Тогда тем более. Иди за рюкзаком, пока я тут приберусь. Встретимся у подъезда.

Я мотнулась домой – родители уже разъехались по своим работам, и объясняться с ними не пришлось, собрала вещи, как на обычный класс, и слетела вниз. После разговора с Романовой мне стало гораздо легче. И в этом мое настроение недвусмысленно перекликалось с погодой. Мне было понятно ее стремление излить и выпустить из себя все то, что скопилось.

– Разогревайся, и сразу за станок.

Ну вот, как будто мне снова десять.

Я потянулась, села в поперечный шпагат и так подула в пуанту, разогревая кожу, чтобы туфля села ровно по ноге. Привычные, давно отточенные действия успокаивали. И даже порванная связка ощущалась вполне ничего. Правда, для обычного человека, а вот для балерины… М-да. Но как-то справлюсь. Час на станке. Час в серединке.

– Батман тандю с плие.

– Детский сад, – пробурчала себе под нос.

– Давай-давай. Потом под адажио медленное поднятие ног. В конце прыжки.

К прыжкам я уже ушаталась так, что ничего хорошего и близко не показала. Это бесило, а еще чертов плеер. В театре на классе нам подыгрывали вживую. И если что-то не получалось, мелодия начиналась ровно с нужного места, не то что сейчас.

– Как-то так, – просипела я, согнувшись в три погибели и упершись ладонями в трясущиеся колени. В форме я не была, хотя и пыталась ее поддерживать. Но операция и последующая реабилитация, чтоб ее, сделали свое дело.

– Кисточки великолепны! Вот что значит – правильно поставили. Над стопочками еще поработаем. Ты пока осторожничаешь, оно и понятно. Ну и в общем, конечно, потрудиться придется.

Кисточками балетные называли кисти рук. Стопочками – стопы. В детстве это страшно меня смешило. А сейчас… сейчас было грустно. Потому как я же понимала, как все плохо было. Романова меня просто щадила.

– Зачем, если для меня все закрыто?

– Там? Ну и черт с ним! Что тебе мешает танцевать здесь? Зажралась? Слишком мелко? – сощурилась Даночка.

Стыд обжег щеки. Потому что я, наверное, действительно зажралась. Руки-ноги у меня были на месте. Форму при желании можно было восстановить. А вот чего у меня не было совершенно – так это мотивации.

– Разве не вы учили меня мечтать по-крупному? Разве не вы говорили, как важно стать лучшей? – задыхаясь, спросила я.

– Так и будь! Боже, Сеня, сейчас век интернета! Ты здесь дай жару, а где надо узнают. И позовут куда надо тоже. Да хоть в Париж! Они за карантин так подтянули уровень труппы, что у меня челюсть отвисла, когда я их фирменный проход увидела. Ты, кстати, смотрела?

Я покачала головой. Слишком больно это было.

– Совсем от рук отбилась! – резюмировала Романова. – Но это ничего. У меня как раз месяц отпуска, наверстаем. С Ефимовым я насчет тебя поговорю – оторвет с руками и ногами – увидишь. А там, может, с нового сезона сразу дадут учить какие-то партии.

Это звучало как план. Хоть какой-то…

– Тогда надо будет переезжать на материк. А мне там жить негде.

– Ничего. Снимешь квартирку. Или ты собиралась у мамочки под крылышком до конца дней жиреть? Кстати! Тебе надо наладить питание.

– Вы уж определитесь, – хмыкнула я.

– Дурное дело – не хитрое, – отбрила Дана Родионовна.

И ничего она не понимала. Меня, напротив, угнетала необходимость жить с родителями. Я ведь отвыкла за столько лет. Сначала в интернате, потом на съемной с девочками. Одно дело приезжать в гости, когда точно знаешь, что вернешься обратно, другое дело вот так – с чемоданами. Так что, вернувшись от Даны домой, я даже начала гуглить квартиры на материке. Глупо, конечно. Меня могли и не взять. Я ведь даже не спросила у Даночки, почему она была так уверена в обратном. Ведь вполне могло оказаться так, что ее фантазии и планы на меня не имели ничего общего с действительностью. И тогда все эти поиски – только лишняя суета. В общем, я опять себя накрутила – непонятно, до чего бы еще дошла в своих страданиях, если бы мне не позвонили.

– Есения Сергеевна?

– Да. Это я… – нахмурилась, почему-то решив, что это очередные телефонные мошенники.

– Я секретарь Льва Константиновича Ефимова. Он хотел бы с вами переговорить. Вам будет удобно встретиться в понедельник, скажем, в три часа дня?

Конечно, я согласилась. Пусть местный театр. Пусть… Хоть что-то. Хоть как-то. Пришла пора брать себя в руки.

Глава 5.1

Глава 5.1

Чуть более чем за год до основных событий.

Ну и понеслось… На материк летели вместе с Даночкой. Ощущала себя так, будто мне снова девять, а впереди – очередной конкурс. Она врала, что у нее какие-то дела, но мне в это с большим трудом верилось. Для Романовой я была не просто любимой ученицей, а воплощением собственной несбывшейся мечты, вот почему она мне во всем помогала и так остро переживала мою неудачу.

В приемной худрука нас огорошили – будет смотр. Я, конечно же, запаниковала. Какой смотр? У меня толчковая нога травмирована! Ни прыжков нормальных, ни вращений. Ну, то есть, конечно, из себя что-то можно выжать, но…

– Тщ-щ-щ, Сеня. Отставить панику. Все понимают, что форму тебе придется возвращать.

– Тогда зачем это все? – злилась я.

– Наверное, хотят посмотреть, насколько все плохо. Но оно не плохо. Ты с каждым днем прибавляешь мастерства. Уж я-то знаю.

Даночка врала. Пока это было очень далеко от моих прежних возможностей, но как же меня поддерживали ее слова!

– Спасибо, – растрогалась я и заморгала часто-часто, чтобы не зареветь.

– Помни, что танец – это не мышцы и связки. Это твое сердце и дух.