Подкидыш из прошлого (СИ) - Григ Гала. Страница 16
- Я сам пытался добиться вразумительного объяснения пункту в завещании, что наследующий должен обязательно приехать и, - тут он выразительно посмотрел на меня, - побывать в его особняке.
- Получается, он выставил условие, чтобы я остался жить в этом доме?
- Нет-нет. Это совсем не обязательно. Но он мечтал, что вдруг наследнику захочется поселиться в его любимом особняке.
- Так в чем же этот самый пунктик? Не понимаю.
Грачевский тяжело вздохнул:
- По рассказам моего друга, в его детских воспоминаниях присутствовал образ крохотной квартирки, в которой они с семьей жили в России. И он всегда с печалью рассказывал о том, что его комнатушка была настолько мала, что в ней помещалась только… как это называется,… кушетка и стул.
- Лично я, - помолчав продолжил рассказывать Самуил, - не вижу в этом ничего необычного. Во времена нашего детства все жили в тесноте. Но у него этот образ отпечатался, наверное, потому что другие воспоминания были вытеснены из памяти переездом, сменой образа жизни. Ну и, сам понимаешь.
Мы помолчали.
- Так вот, повторяю, Сэм мечтал порадовать наследника (он ведь не знал тебя лично) размахом своего особняка. Хотел удивить, поразить и порадовать.
Я слушал эту хрень, и мне вдруг захотелось немедленно бежать отсюда. Домой, в свою небольшую, но уютную квартиру. «Старый маразматик, - нехорошо подумал я о меркантильном богатом дядюшке, - нашел чем удивить!»
Хотя… Время действительно было другое. И ценности – тоже. Вслух добавил:
- Жаль, что дяде не довелось побывать в современной России. Он был бы приятно удивлен…
- Да, наверное… Но у каждого свои странности. Вы уж не обижайтесь. И знаете что, предлагаю прямо сейчас посмотреть на дорогой сердцу Сэма дом. А там, как решите. Вы можете оставить особняк за собой, жить там или приезжать туда на время. А можете… тон его стал грустным, - просто продать и выручить большие деньги.
Я – человек не алчный, но на языке вертелся вопрос: - И это все, ради чего я преодолел такое расстояние?
Словно подслушав мои меркантильные мысли, Грачевский произнес:
- Особняк – это лишь незначительная часть наследства. Все остальное представлено в денежном эквиваленте. Дядя был достаточно богатым человеком.
Особняк, в котором мы оказались, безусловно, поразил меня не только размерами, но и роскошной обстановкой. Охать-ахать я, конечно, не стал, чем, видимо, огорчил верного друга дядюшки.
Дальнейшее наше общение свелось к подписанию документов. Когда эта тягостная процедура была закончена, я облегченно вздохнул. И, отказавшись от предложения Грачевского погостить у него, немедленно засобирался в обратный путь.
На душе было пусто. Деньги – это хорошо. Но что-то в их получении было унизительное, что ли… И пунктик этот дурацкий…
Не слышит моих рассуждений Илья! Он бы мне сейчас накостылял. Даже слышу, как он констатирует: «Деньги не пахнут! Зато дают возможность размахнуться. Й-ээээээх!» В этом весь Кадышев.
Как распорядиться дядюшкиной роскошной недвижимостью, я еще не решил. Пока продавать не стоит. Хотя бы потому, чтоб не обидеть моего доброго дядюшку. Надеюсь, он сделал этот широкий жест от чистого сердца.
Глава 21
Вопросы наследства волновали меня только в плоскости дальнейшего расширения бизнеса. Дела в нашей совместной с Кадышевым компании шли неплохо. Но он был прав: для большей конкурентноспособности на рынке стройматериалов нужны были дополнительные вложения. Поэтому наследство дядюшки пришлось как нельзя кстати.
Окунувшись в производственные дела сразу по возвращении из Америки, я не заметил, как к городу потихоньку подкрадывается зима. Нагота деревьев, скудные лучи солнца, робко пробивающиеся сквозь плотную завесу тяжелых туч, обостряли внутреннее депрессивное состояние, которое не отпускало меня со времени исчезновения Ксении.
Однако начало декабря заставляло в полной мере отдаваться бизнесу, заниматься рутинной работой по закупкам, поставкам, отчетности. Это, с одной стороны, отнимало массу времени. С другой, не давало погружаться в мрачные мысли по поводу отсутствия малейшего проблеска в информации о поиске Ксении. В-третьих, что меня хоть немного радовало, являлось основательной причиной не заниматься решением вопросов, возникающих из-за притязаний Арины.
Что касается последнего пункта, то практически сразу после моей поездки в Штаты я был удостоен чести лицезреть в своей холостяцкой квартире Арину во всей ее красе.
Должен признать, беременность пошла ей на пользу. Она расцвела какой-то особенной красотой, которая появляется у женщин в ожидании ребенка. Появилось в ней некое подобие степенности или, что более близко к истине, осознания важности выполняемой миссии, предназначенной самой природой.
Не нарушая традиций своего появления, она возникла передо мной совершенно неожиданно, без предупредительного телефонного звонка. Правда, нажать кнопку дверного ей все-таки пришлось.
Положительное восприятие гостьи, вызванное ее интересным положением, вмиг улетучилось, как только она заговорила.
- Ну, здравствуй, будущий отец нашего будущего ребенка и по совместительству мой потенциальный муженек, - с порога провякала она. А мне захотелось немедленно выдворить ее из гостиной, куда она без приглашения и практически как полноправная хозяйка, величественно прошествовала из прихожей.
Сдерживаюсь. Молчу. Она продолжает:
- И зачем это ты мотался в Америку? За каким таким неотложным делом?
- Тебе-то что?
- Ну как же? Думаю, и меня это тоже коснется каким-то боком. – Арина сопровождает свои слова противным смешком. Какая же она гадкая все-таки.
- Не понял. Ты о чем?
- Перестань ломать комедию, все ты понял. Ну да ладно, лично для тебя озвучу: о дядюшкином наследстве! Аххаха!
До чего же она мерзкая. Но делать нечего придется вытерпеть ее присутствие. Не выталкивать же на самом деле беременную женщину взашей. Хотя… так хочется.
- Арина, - стараюсь говорить спокойно. – А ты каким боком к этому наследству хочешь пристроиться?
Мысленно обрушиваю шквал возмущения в адрес Кадышева. Да как он мог выложить информацию этой нахалке! Сам же предупреждал, чтобы я ни гу-гу.
- То есть что значит, каким боком? Ты ведь обещал поступить как настоящий мужчина и жениться на мне. Правда, что-то не больно торопишься. Я, конечно, понимаю, переживал из-за исчезновения Ксюшки. Но пора бы уж свыкнуться с мыслью, что ее не вернуть. А нам – жить и дитя рОстить.
- Ну так вот что я тебе скажу. Вернее, все было сказано именно в тот день, когда ушла Ксения. И матери твоей говорил, когда она не так давно вызывала меня на разговор. Я никогда на тебе не женюсь! Ни-ког-да! Ребенок? Если он мой, ни в чем не будет нуждаться. А ты! Ты сломала жизнь нам с Ксюшей. Но не будешь счастлива со мной. Не надейся. И мне странно слышать, с каким равнодушием ты, родная ее сестра, подчеркиваешь, что уже не ждешь ее возвращения.
Удивительно, но Арина выслушала меня молча. Потом уже более смиренным тоном добавила:
- Ну это мы еще посмотрим, насчет женишься-не женишься. Время покажет. – Она словно напоказ выставила свой слегка округлившийся животик. Явно рассчитывала, что во мне взыграют отцовские чувства. Но единственное, что промелькнуло у меня при этом: «Не слишком ли быстро она так округлилась?»
Оборвал нехорошую мысль. Нельзя так, ведь это, вполне возможно, и в самом деле мой ребенок. Но даже после таких увещеваний во мне не шевельнулось ничего, похожего на просыпающийся отцовский восторг.
- Да-да, - уже более уверенно продолжила она, прервав мои мысли. - Не расслабляйся, дорогой, как бы тебе не пришлось ускоряться с женитьбой. Маман еще не успокоилась и уговаривает меня все-таки обратиться в суд. – Делает паузу, проверяя мою реакцию.
- Ну что ж, давай через суд. Мне уже все равно. Кстати, так вот о чем хотела говорить со мной Елена Васильевна? Но давай оставим этот пустой разговор. У меня к тебе есть важный вопрос. Как ты узнала о предполагаемом наследстве?