Нужный (СИ) - Агишев Руслан. Страница 19

Внимательно слушавший его, Сабуров в момент просветлел лицом. Уголки рта быстро поползли вверх. Предложение ему явно понравилось. Получались одни плюсы и не единого минуса. И урону его чести не будет, и нагнет сомневающихся в его силе, и вое самолюбие потешит.

— А смотр у нас через неделю?

Этим вечером Рафи даже и не догадывался, какие тучи над ним сгущаются. Про князя Сабурова с его компанией он давно уже и думать забыл: никаких планов в их отношении не вынашивал, ничего не готовил, даже и не злился. Честно говоря, все его внимание занимали гораздо более важные мысли… о Лане.

— А неплохо этот старый пень устроился…

Рафи, одетый в драный сюртук, мятые штаны неопределённого цвета на два — три размера больше, размахивал пачкой столичного «Вестника», ежедневного новостного листка, копируя ухватки уличного продавца газет. Прямо напротив него на другой стороне улицы возвышался монументальный трехэтажный особняк из белого камня, напоминающий средневековый замок. Родовое гнездо князей Голицыных и его сегодняшняя цель.

— Настоящий орешек, хрен раскусишь… Окна вроде и большие, а через фигурные решетки на них ни в жизнь не пролезть. Для дверей, вообще, таран нужно готовить, чтобы войти внутрь.

Вот уже с полчаса он крутился на этой улице, цепляясь к прохожим с предложением купить газетку. И по мере того, как уменьшалась пачка газетных листков в руках, росло понимание абсолютной бесполезности его усилий. Попасть внутрь было почти невозможно.

— Крепость, черт ее дери. Ни войти, ни выйти.

И это он еще не понимал, что внутри: какого расположение комнат и переходов, местоположение охраны и слуг, и, собственно, нахождение Ланы. Без этих сведений предпринимать что-то силовое было бы верхом безумия.

— Да уж… в самую точку.

Самым лучшим действием сейчас было бы развернуться и возвратиться домой, где все еще раз хорошенько обдумать. Только Рафи уже «завелся». «Зуд действия» уже тормошил его, подталкивал. Знакомое чувство, похоже перешедшее ему по наследству от бывшего владельца этого тела, бесшабашного паренька, который за близких готов был на все.

— А если мировую предложить? — вдруг осенило его, заставив резко остановиться прямо посреди людского потока на улице. Отчего какой-то господин в строгом плаще и высоком котелке едва не снес его с дороги. — А что⁈ Условия же изменились. Теперь мы в соседних весовых категориях: я и он дворяне, пусть и разнокалиберные.

Мысль, вроде бы дикая на первый взгляд, после некоторого раздумья нравилась ему все больше и больше. По крайней мере, плюсом от нее было гораздо больше, чем минусов. Все-таки воевать с князем Голицыным, фигурой с большой буквы в местной аристократической верхушке, ему было совсем не с руки. Не заметят и раздавят, как паровым катком. И тут никакие бомбы, и воровские хитрости не помогут.

— Договориться… Может и Лане так будет лучше. Кто знает, как она там на самом деле? Вдруг все хор…

От этой мысли очень логичной и объективно обоснованной, правда, почему-то стало мерзко, погано. Словно, он собирался предать самого близкого человека.

В горле сам собой ком встал, перехватывая дыхание. И память, паскудина, словно нарочно, начала «подкидывать дровишки». Из самого детства «всплыла картинка», как он, мальчишка восьми — девяти лет, нес их домашнего кота в приют для животных. Больше пяти лет с ними прожил пушистый черный красавец, после прибавления в семье вдруг оказавшись лишним. Те, давно забытые, и казалось уже полностью погребенные, чувства, вновь накатили на него, выбивая из глаз слезы. Словно живые перед ним встали кошачью глазки, наполненные влагой, тыкающаяся в его ладонь мордочка, издающая жалобное мяуканье. Вот так получается: «сдал» одного близкого, а теперь — другого.

—… Если ей, и правда, там лучше? В богатстве, в такой семье… А со мной что? Кто знает, что будет со мной⁈ — бормотал он так, словно перед кем-то оправдываясь. — Черт, черт, паскудство какое-то… И что тогда?

Это самобичевание прекратилось лишь тогда, когда он уперся носом в дверь какого-то магазина. Ткнулся, едва лицо не разбив. Поднял глаза и увидел в витрине несколько мужских манекенов, обряженных в прогулочные костюмы для господ: один для верховой игры, другой для игры в лапту.

— А вот и ответ на вопрос. Все-таки пойду, поговорю с ним, — наконец, решился Рафи. Он пойдет на встречу с князем «с открытым забралом» и предложит договориться миром. — Главное, с Ланой увидеться, а потом… будет потом.

Боднув головой воздух, он решительно толкнул дверь. Ему срочно нужен был добротный костюм, благо с деньгами после той аферы с купцом проблем не было.

Но, едва он переступил порог, как сразу же наткнулся на недовольный, откровенно презрительный взгляд со стороны невысокого полноватого мужичка лет тридцати. Лысеющий, но отчаянно молодящийся, продавец сморщился, словно с открытием двери запахло чем-то неприятным.

— По средам не подаем! — высокомерно бросил тип, выставляя в сторону двери вытянутый палец. — И желтые газетенки не читаем. Понятной?

Сам же, словно невзначай взял с прилавка толстый журнал «Столичная жизнь», который не был в свободный продаже, а распространялся лишь по ограниченной подписке по заоблачным ценам. Показывал всем видом: видишь, какой журнал я читаю, а не всякую желтую дрянь за две копейки?

— Ты еще здесь? — не отрывая взгляда от журнала, фыркнул мужичок. Демонстративно потянулся, расправил плечи, словно собрался подойти к двери и вышвырнуть Рафи на улицу. — Мне позвать городового? В кутузку захотел? — на губах появилась гаденькая улыбочка. — Там любят свеженькое мясц…

Но не успел договорить, точнее не смог. Рафи сделал быстрый шаг вперед и резко вонзил два пальцы прямо ему в ноздри. Капитально, с чавканьем засадил, отчего у наглеца аж ноги подкосились. Мерзко, конечно, а как иначе? Не драку же с ним затевать? Костюм ведь позарез нужен.

— А-а-а-а, — заверещал было он, но сразу же умолк. С набухающими от слез глазами уставился прямо перед собой.

Рафи другой рукой вынул из кармана несколько крупных ассигнаций, которых с лихвой бы хватило на лучший костюм в этом магазине, и бросил их на прилавок. После пошел к манекенам на витрине и повел, как телка на веревке, за собой продавца.

— Вот такой твидовый костюм, но для деловых визитов хочу. Я ясно излагаю? — пальцами пошевелил в ноздрях, заставляя мужичка судорожно закивать. Рафи от такой энергии даже подумал, как бы тот голову не оторвал. — Тогда работай…

Медленно вытащил пальцы из чужого носа и тщательно вытер их об пиджак продавца. После еще газетным листком протер, чтобы избавиться от мерзостного ощущения скользкости. Хорошо бы помыть руки, но это позже.

Порфирий Спиридонович Каменский, владелец магазина одежды для обеспеченных господ, как он сам любил представляться, сразу же почуял неладное. Сидя в своем кабинете на первом этаже, он вдруг услышал сдавленное верещание Николки, своего продавца. Сразу же подумал о плохом: грабить пришли!

— Не на того напали, — прошипел он, скаля крупные желтые зубы. Из ящика стола, словно сам собой, в его руки прыгнул тяжелый револьвер толстым стволом. В недавнем прошлом бывший военный, Каменский прекрасно стрелял и, честно говоря, любил это делать. Естественно, просто так свое добро он сдавать не собирался. — Всех положу, как куропаток.

Осторожно, буквально на одних цыпочках, прошел по коридору и замер у прохода в торговый зал. Затем медленно выглянул, чтобы осмотреться. Вдруг там не один лиходей, а несколько. Как говориться, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Каково же было его удивление, когда в торговом зале вместо грабителя, эдакого здорового амбала с ножом, он увидел парнишку-апаша, разносчика газет! Вот тебе и лиходей!

— Хм… С деньгами…

А вот заметив, как тот спокойно вытаскивает из кармана пачку ассигнаций и бросает на прилавок пару банковских билет, владелец магазина призадумался. Что это за босяк такой, что так уверенно держится и носит в карманах целые пачки денег⁈ По-хорошему, в той пачки было пару сотен рубликов, не меньше! Словом, никакой это не босяк с улицы, не простой оборванец!