Тракт Чёрной Вдовы (СИ) - Исаева Сона. Страница 13

Здесь была куча диванчиков, кресел и журнальных столиков, которые сейчас грудой возвышались в углу. Некоторую мебель уже можно только в топку, всё-таки годы в сырости она не пережила.

А вот холл с огромной лестницей был пустым, не считая люстры и всё тех же листьев. Остальная часть первого этажа выглядела такой же удручающей, особенно оранжерея. Здесь уже давно зажила своей жизнью местная флора. Трава, сорняки и кусты росли отовсюду, несмотря на то, что на улице газон уже отживал свои последние деньки под солнцем. Посреди оранжереи, прямо под свод высокого эркера возвышалось увядшее дерево.

Наверное, когда-то тратили очень много сил на уход, за всеми растениями здесь. Сейчас же даже не было видно, какого цвета плитка, покрывающая клумбы и пол.

Самое интересное начиналось на втором этаже. Эта часть дома выглядела чище, но такой же тёмной, даже мрачной. Тот, кто проектировал этот особняк, явно предпочитал мрачные оттенки и готический стиль: тёмное бордовое дерево, обои бордовые или изумрудные, но такие же тёмные, только золотистые вензеля немного спасали ситуацию, такие же почерневшие портреты, украшенные густой паутиной.

Здесь армия уборщиц потерпит поражение, а у меня даже веника нет. Как же не хватает старого доброго пылесоса.

За первой же дверью была небольшая комнатка с мебелью под белыми простынями. Хоть окна целы. Изумрудные стены, тёмный паркет, несколько полок с вазами и статуэтками покрытыми пылью и странный клавишный инструмент, напоминающий одновременно и уменьшенный рояль и клавесин.

Все комнаты были похожи друг на друга: спальни, даже кабинеты – все они выглядели так, будто кто-то оставлял их в спешке. На столе в самом большом кабинете, под слоем пыли лежали бумаги, будто над ними прямо перед уходом кто-то кропотливо работал. Некоторые книги лежали стопкой на низком столике возле кресла перед камином, отделанным тёмно-синей плиткой. В отличие от книг на первом этаже, эти сохранились неплохо, только деформированные. У некоторых расплылись чернила, но сами обложки остались целыми.

Но самое большое впечатление на меня произвела находка в одной из самых больших и красивых спален.

- Не может быть, - за одной из дверей скрывалась ванная комната.

Самая обычная ванная комната, обделанная лазурной плиткой, а в центре на львиных лапах стояла белая ванна. И здесь были краны. Неужели здесь есть водопровод?

Я так ломанулась к этому подарку небес, что едва не снесла напольную вазу с засохшими до черноты розами, которые смотрелись дико в этих нежных, даже девчачьих тонах.

Как только я крутанула один из вентилей, весь дом немедленно содрогнулся от дикого скрежета в стенах. Но вода не потекла. Так, ладно, закроем лучше, ещё дом рухнет.

Как только шум прекратился, я чётко услышала топот ног за спиной.

С дико бьющимся сердцем быстро обернулась, но, естественно, никого не было. Сразу вспомнилось, как мне показалось, будто кто-то позвал меня по имени ночью.

Звук шагов исчез. Тишина дома прерывалась только моим тяжёлым дыханием. Но не причудилось же мне!

Я быстро пробежалась по всему второму этажу, но никого не обнаружила. Уже собралась спускаться вниз, как остановилась перед гобеленом на стене, который раньше не заметила. За ним была лестница, ведущая на чердак.

Пробравшись сквозь вездесущую паутину, я ввалилась в полумрак помещения, заваленного сундуками и коробками. В кабинете, в спальнях я не нашла ничего ценного, хоть и просмотрела все полки и выдвижные ящики в спешке. Но за ценное я считала монеты и только их.

Я не знала, есть ли скупщики в этом городе, можно ли им продать вазы и прочее, а монеты – это беспроигрышный вариант. Но нигде ничего не осталось. Даже в хозяйских спальнях было много съеденной молью ветхой одежды, а украшений – нет. Видимо, бывшие хозяева всё же вынесли самое ценное.

Находка в первом же попавшемся сундуке заставила меня вскрикнуть от восторга. Нет, не деньги и драгоценности, но сухая и целая одежда! Целый ворох рубашек и штанов! Я, наконец, могу переодеть свой грязный вдовий наряд во что-то чистое и удобное!

Во втором сундуке тоже была мужская одежда, но кепы и куртки. Простые без излишеств, но целые. Видимо, эти мешочки с какой-то травой внутри служили влагпоглотителями и защитой против моли.

В других сундуках лежало то, что не представляло для меня интереса: рулоны бумаги, угольки. Какие-то инструменты, отрезы простой ткани, а в некоторых и вовсе хлам, предназначение которого было для меня загадкой.

Внезапно снизу послышалась какая-то возня, прерываемая ржанием жеребёнка.

Прихватив одежду, побежала спасать своего друга, с кем бы он ни сражался.

Сотейник с отварной курицей был скинут на пол, половины тыквы тоже пострадала, мало того. Что она упала на плиточный пол, так ещё и обидно разбилась на маленькие кусочки, которые сейчас спокойно жевал жеребёнок.

А вот косточки и куриная голова исчезли.

- Только не говори, что здесь крысы, - жеребёнок, естественно, не ответил, странно, что я ещё удивляюсь наличию здесь мерзких жильцов. Слышала ведь звуки по ночам.

Я всегда считала, что там, где бедность, там же и грязь. За почти десять службы криминалистом приходилось часто выезжать на вызовы в не самые благополучные семьи. И везде, где люди остро нуждались в средствах, было невероятно грязно, неопрятно, даже омерзительно.

Да, пенсионеры, например, тоже испытывали недостаток средств, но они умудрялись поддерживать опрятный вид своих домов, и я искренне считала, что именно это спасало их от бытовых преступлений.

А значит что? Правильно! Будем наводить здесь порядок. Хотя бы в той части, где мы обосновались с моим новым другом, который сейчас сытый со свежей перевязкой вернулся на свой лежак.

Кухня была большой, с целыми окнами и дверьми и источником тепла – не зря выбрала. Но почти всё помещение было заполнено мебелью и целой и не очень.

Всю рухлядь я вынесла в чулан за кухней. Что-то пригодиться для нашей печи, а что-то будет давать слишком едкий дым. Так или иначе, пусть здесь побудет, нечего место занимать.

На втором этаже я заприметила две комнатки, в которых кровати были гораздо уже, чем в остальных. Нет, переселяться туда я пока не собираюсь. Просто замёрзну от холода и ужаса по ночам, и любителя тыквы как-то не могу пока оставить одного. Вдвоём бояться как-то не так страшно.

Быстро переодевшись в мужскую одежду, пошла наверх, стаскивать матрасы из детских комнат.

Вот же странное состояние. На первом разрушенном этаже я чувствовала себя гораздо спокойнее, чем здесь, где всё цело и всё на местах. Даже сейчас, поднимая простыню с многогодовой пылью, меня не покидало ощущение, что я что-то ворую, причём при свидетелях.

Я готова была поклясться, что мне в спину упирается чей-то взгляд, но каждый раз оборачиваясь, видела лишь пустующие много лет комнаты.

Спустить тяжелые матрасы не составило труда: просто дотащить до лестницы и дать волшебного ускорения ногой, а там они уже сами весьма бодро вылетали на улицы сквозь отсутствующие двери. Пусть постоят, проветрятся.

После уборки кухни и столовой, в которой, кстати, обнаружились выдвижные двери в гостиную, и перекуса куриной спинкой, передо мной стала невыполнимая задача: стирка. Все простыни, которые я вытащила на улицу, платья в крови и меду, да и мой вдовий наряд, это, конечно хорошо, но как стирать? Не в ванной ведь на втором этаже, я даже не знаю, работает ли там слив.

- Есть идеи? – Я сидела на ступеньках, откусив гнилую часть яблоко и выплюнув её совсем не как леди, как подошёл жеребёнок, изредка несмело ставя правую ногу на землю, но тут же её поджимая, - стирать умеешь?

Он доверчиво положил свою голову мне на плечо, двигая носом, вымазанном в тыкве, в поисках сладкого аромата.

- Ты хочешь, чтобы я тебя погладила, или нос об меня вытираешь? – Со смехом скормила ему яблоко. День начинал близиться к вечеру, я дико устала, хотела есть, но растягивала курицу, чтобы хватило подольше, а сейчас было так хорошо… В смысле сидеть возле сада, в который осень явно поспешила прийти, грызть очередное яблоко, разделяя его с существом, которому я нужна, но на которого огромная тыква ушла почти за день. - С такими успехами мы всю деревню объедим. Что думаешь, насчёт того фонтана?