Тракт Чёрной Вдовы (СИ) - Исаева Сона. Страница 9

Странно так, в последние несколько дней я с завидной регулярностью попадаю с места на место. Из своей квартиры в замок Тюренн, оттуда в серую келью в замке жестокого отца, а сейчас вот поля и просторы. Аккуратные, выбеленные домики, со скотными дворами и большими огородами за ними., а с другой стороны, через реку, возвышался огромный, яркий город с замком на вершине, как вишенкой на торте.

Только странный лес, затесавшийся между просторной деревней и высокими стенами города, над которым, казалось, сгустились тучи, неуместные в солнечный день, выглядел жутким и неприветливым. Он сразу же и начинался с густых зарослей, пожирающих заросшую дорогу.

- Э-э-э, нет, туда я ни ногой, - сплюнул мужик в сторону леса, останавливая телегу, - дальше сама топай.

- Но мачеха ведь велела довезти меня до столицы, - я не представляла, где и насколько далеко находится то самое имение, и как мне до него дойти с сундуком и не сгинуть, где-нибудь по пути на обочине.

- Вот столица, а вот ты.

- Я не знаю дороги.

Мужик громко и неаккуратно вытащил мой сундук из-под соломы. Опасаясь, что он также скинет и меня, я, стараясь поменьше морщиться от боли, слезла с треклятой телеги и застыла перед жутким лесом. Это там тот самый мой новый дом?

За спиной слышались голоса, лай, даже смех, но мне предстоит ступить в какое-то зловещее место, от которого веяло холодом.

Но, если я не доберусь, мой отец может узнать о том, что я жива.

Эта мысль и придала последних сил.

Шатаясь, останавливаясь на кратковременные привалы, с выступающими от боли слезами, я всё же дотащила сундук до дома. Он возник внезапно, словно ни откуда. Уже казалось, что моему пути не будет конца, как из густых зарослей лиственных деревьев выступили монументальные колонны и кованая решётка ворот.

Я уже слабо помнила, как вошла в проём без дверей, как бросила сундук у входа, а сама упала на первый же попавшийся диван, подняв облако пыли.

Уже, кажется, темнело. Кажется, я слышала чьи-то голоса. Из-за разбитых окон в комнату задувал пронизывающий ветер. Но моя батарейка села. Мне не хватило сил, чтобы испугаться возможности обрушения сгнившего потолка, или бояться темноты и голосов в ней. Да даже мыши и пауки в тёмном помещении не пугали.

Просто уснула, сжимая кошелек с золотыми монетами и сверток с уже чёрствым хлебом.

Глава 6

Глава 6

Несколько дней спустя

Гомон, царивший на Площади Рыбаков, сбивал с ног. Я же уныло шагала по направлению к выходу из города, старательно избегая зловонных луж возле торговых палаток.

Сама по себе Площадь Рыбаков площадью-то и не являлась. Этакая вытянутая улочка, раскинувшаяся вдоль широченной реки Салимии. По длине пристани пришвартовались с десяток рыбацких лодок, с которых под громогласные крики мужиков сгружали бочки с рыбой в руки портовым грузчикам. Вдали слышались звоны рынды – корабельных колоколов, и смех горожан. Им хорошо, им весело.

Прямо под ноги кто-то вылил мутную воду вперемешку с рыбьей требухой, которая уныло потекла в решетку городской канализации.

В другой день. В другой ситуации я бы с радостью прогулялась по районам города. После современного мегаполиса здесь было по-настоящему сказочно красиво. Но не сегодня.

Я уже успела дважды заблудиться в этих узких лабиринтах улиц, набитых шныряющими людьми. Некоторые из них с нескрываемым любопытством оборачивались на мой вдовий наряд.

Кажется, я вновь заблудилась, в третий раз. Толпа обтекала мою фигуру в чёрном по широкой дуге, но я бы и так не рискнула спросить дорогу до ворот. Не сдержусь и совсем расплачусь.

Покрепче зажав мешок в руках, пыталась сообразить, как я оказалась в этом заросшем переулке, вроде, шла прямо, а оказалась неизвестно где. Из прохожих здесь была лишь стайка мальчишек. Дети более безобидные, нежели взрослые, и у них меньше предрассудков, плюс ко всему, вряд ли они будут задавать мне много вопросов. Только сделала шаг в направлении ребят, как они внезапно бросились врассыпную:

- Чёрная вдова! Чёрная вдова! – Вот тебе и отсутствие предрассудков.

Местная шпана забыла одного своего друга, самого маленького, который растерянно смотрел на моё приближение. На чумазом лице читался не просто страх, а даже ужас. Удивительно, как быстро разносятся слухи, я впервые рискнула выйти в город, а уже такая удручающая слава.

- Малыш, не поможешь найти выход? - Хриплый голос даже мне показался жутким.

- Не иди с ней! – Кричали мальчишки из своих укрытий, - она тебя в проклятый лес заберёт!

- Просто покажи пальчиком, - я улыбнулась мальчику, хотя, из-под чёрной вуали вряд ли он это заметил.

Дрожащий пухлый кулачок с одним оттопыренным пальцем показал мне за спину. Вместо благодарности потрепала мальчика по кудрявой шевелюре и пошла по указанному маршруту.

Сдерживать слёзы стало ещё сложнее. Не день, а проклятие. Да вся моя жизнь превратилась в сплошную полосу адского невезения.

Теперь ещё и люди от меня отворачиваются и стараются обходить стороной. Никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой, как сейчас.

Так, Ада, мы не плачем. Мы сильные, независимые. Нос кверху, спину прямо.

За городскими воротами постройки не заканчивались, только там они уже не стояли сплошной стеной, и были одноэтажными. Некоторые даже имели свои огородики. Но чем дальше, тем кучнее они становились, будто боялись своими уютными деревянными стенами приблизиться к тому самому проклятому лесу с проклятым имением в самом его сердце – усадьбой Найран-Моэр.

Даже издалека при взгляде на песчаную дорогу, затерявшуюся среди лесного массива, тишина усадьбы, казалось, обрушивалась на меня.

В носу в конец защипало. Посильнее вцепившись онемевшими пальцами в свой мешок, направилась прямиком на север, в сторону усадьбы.

Уже в конце каменного моста за стенами города, возле деревянной таверны для рыбаков, заметила какое-то странное сборище, прерывающимися криками собравшихся. Потасовки в таком месте были обычным делом, даже просто для развлечения, за медяшки. Вот только на этот раз возле таверны мирно пощипывали принесенное сено роскошные скакуны, а потасовка состояла из подростков, разодетых до смешного нелепо, но дорого. Дед бы таких назвал «напомаженными шаркунами».

Слезы высохли. В неком очаровательном отупении я направилась в сторону странного собрания. Подвыпившие рыбаки стояли чуть в стороне, трое «напомаженных шаркунов», за спинами которых возвышались безучастные солдаты с мечами в ножнах, окружили кого-то, кто достаточно громко, но жалобно кричал.

- Разошлись, - тихо, но твердо сказала я.

Скорее, от удивления, а не от моего веса в обществе, но ряженные подростки действительно слегка отступили, предоставляя беспрепятственный вид на унылое зрелище.

Мальчуган лет десяти с явно свежим подбитым носом изо всех сил сдерживал слёзы, стоявшие в глазах. Надо же, прямо как я. Мурзатое лицо выглядело хмурым, даже с намеком на некий вызов всем окружающим. Без обуви, в лоснящихся от грязи штанишках на одной шлейке и рубахе, которая явно ему велика.

- Что это? – У ног мальчишек лежало животное в очень плохом состоянии. Один глаз то ли жеребца, то ли теленка заволокло гноем, на теле без шерсти сплошь свежие открытые раны и ссадины. Бедолага лежал, даже голову поднять не мог.

- Я жеребца утром у устья реки нашел, - малец подумал и добавил: - миледи.

Какая ж я миледи…

- Вы прервали занятное представление, - наконец подал нахальный голос один из ряженных, тот, что с белыми прилизанными волосами и отвратными красными пятнами на лице.

- Не надо, Сэймон, - самый низкий из тройки сделал шаг назад, ближе к охраннику в легких доспехах, что подозрительно пялился на меня, но не мог рассмотреть лицо под черной вуалью.

- Вы, мелкие паршивцы, сургучом на него капали? – Каждому человеку нужна та самая последняя капля. Может, мне не стоило напрямую грубить отпрыскам какого-нибудь лорда, но что со мной могут сделать такого, чего ещё не делали?