Капитуляция - Кренц Джейн Энн. Страница 92

— Лукас, ты неисправим. Ты прекрасно понимаешь, что завтра между нами будет все по-другому. Как я смогу держать тебя завтра на расстоянии, если сегодня мы займемся любовью?

— Действительно, — сказал он, подхватив Викторию на руки и укладывая ее в свою постель, — и как ты сможешь держать меня на расстоянии?

Сквозь ресницы Виктория следила, как Лукас опускается на постель рядом с ней.

— Наверное, мне лучше занять в твоей конюшне место Билли Симмса. Тогда я смогу отработать содержание, которое ты решишь мне выделить.

Лукас поцеловал ямочку на ее шее:

— Ты могла погибнуть или искалечиться, сорвавшись с чертова карниза, и все для того, чтобы продолжать наш спор? А не лучше ли нам все-таки заняться любовью?

Виктория вытянулась и обвила руками шею Лукаса:

— Я пришла сюда, чтобы позволить тебе исполнить твой супружеский долг и… быть любимой.

— Вот и прекрасно. — Его руки нежно сжали груди Виктории, и он прильнул поцелуем к ее губам.

Спустя какое-то время Виктория сонно пошевелилась в широкой постели. Открыв глаза, она увидела, что Лукас стоит у окна и уже одной ногой ступил на карниз.

— Боже мой, что ты делаешь?

— Надо убрать туалетный столик от твоей двери. Или ты хочешь, чтобы горничная обнаружила утром, как ты защищаешься баррикадами от своего мужа?

— Нет, конечно. Только осторожнее, Лукас.

— Я скоро вернусь.

Лукас растворился в ночи, и через пару минут Виктория услышала, как он передвигает на место тяжелый туалетный Столик. Дверь между комнатами распахнулась, и Лукас вошел в спальню. Виктория сердито покосилась на него.

— Что опять не так? — спросил он, укладываясь рядом с ней.

— Не понимаю, как ты можешь свободно разгуливать нагишом?

— А кто меня увидит? Только ты. — Он усмехнулся, прижимаясь ногой к бедру Виктории. — Но ты ведь и сама совсем обнаженная.

— Ну и что. — Виктория запнулась. — Да, Лукас, я должна сказать тебе одну вещь.

— Что, моя радость?

Виктория внимательно посмотрела на Лукаса, подбирая слова:

— Насчет нашего спора.

— Какого из них?

— О моих деньгах.

— Может быть, отложим разговор до завтрака? Я немного устал. Скакать верхом среди ночи, спасать леди с карниза, двигать тяжелую мебель — согласись, довольно утомительно для мужчины моих лет.

— Лукас, это слишком серьезно.

— Хорошо, говори, а потом мы наконец поспим.

— Я просто хотела попросить у тебя прощения за большую часть оскорблений, высказанных мной в ходе дискуссии о деньгах, — торжественно произнесла Виктория.

— За большую часть оскорблений? Стало быть, не за все?

— Нет, не за все, потому что я все-таки была отчасти права. Хотя мне и не следовало утверждать, будто ты такой же, как все мужчины, которые только и помышляют, как бы им завладеть деньгами жены. Откровенно говоря, ты очень отличаешься от всех знакомых мне мужчин.

Лукас коснулся янтарного кулона, покоившегося у нее на груди:

— И ты тоже не похожа на женщин, с которыми я когда-либо был знаком. Поскольку ты извинилась за свои слова — за большую часть оскорблений, — я полагаю, самое меньшее, что я могу сделать, — это отказаться от угрозы лишить тебя всех денег, кроме скромного месячного содержания.

— Да уж, пожалуйста. Право, Лукас, ты себе не представляешь, каким противным голосом ты пригрозил мне тогда.

Лукас рассмеялся, ласково притягивая ее к себе на грудь:

— Слышала бы ты, каким противным голосом разговариваешь, когда сама пытаешься заставить меня плясать под твою дудку, чтобы удовлетворить свои прихоти.

— Я вовсе не пытаюсь…

— Неужели? — Лукас легко дотронулся до ее щеки. — Ты постоянно устраиваешь мне испытания, Викки; то и дело проверяешь, насколько я готов уступить тебе. А когда тебе кажется, что успех близок, а я отказываюсь в очередной раз сделать по-твоему, ты видишь во мне самого заурядного, несправедливого мужа-тирана, интересующегося лишь деньгами жены.

Внезапно Виктория осознала, что Лукас вполне серьезен.

— Лукас, ты заблуждаешься!

— По-моему, это правда, радость моя. И откровенно говоря, я не виню тебя, поскольку у тебя есть немало причин сомневаться во мне. Но я не желаю быть под твоим каблуком.

Виктория застыла.

— Значит, вот как ты воспринимаешь меня! Ты думаешь, я только и делаю, что пытаюсь подчинить тебя себе?

— Я думаю, ты пытаешься доказать, что я не могу распоряжаться тобой и что именно ты управляешь мной и той ситуацией, в которой мы оказались. Вполне естественная реакция, но это отравляет жизнь нам обоим.

— Нет, это ты старался подчинить меня и манипулировать мной — причем с самого начала, — негромко возразила Виктория. — Вспомни, ты сам признался в этом в первый же вечер в саду моей тети, заявив, что я не в силах отвергнуть тебя, ведь ты дашь мне то, чего не в состоянии предложить никто другой.

— Так оно и было.

— Разве ты не должен попросить у меня прощения хотя бы за это?

— Какой смысл? Я ни в чем не раскаиваюсь. — Лукас коснулся губами ее губ. — Я пошел бы на все, лишь бы завладеть тобой.

Легкая дрожь пробежала по телу Виктории. «Лукасу нужна была невеста с приданым — и он ее получил». Их сделка не предусматривала любви, во всяком случае с его стороны. С самого начала он неумолимо, беспощадно продвигался к своей цели. Она не должна забывать об этом ни на минуту, и прежде всего когда он сжимает се в своих объятиях. В такие минуты слишком легко поверить во взаимность, поверить, будто Лукас вовсе не требует от нее безоговорочной капитуляции.

— Изабелла Рикотт как-то заметила, что женщине нужен не сильный мужчина, а слабый — им легко управлять, — задумчиво произнесла Виктория. Их губы почти соприкасались.

— Взгляни на меня, дорогая. Я полностью в твоей ила-сти. Покорный раб твоих вожделений. Какой еще мужчина тебе нужен?

— Конечно, милорд. В этой части брака вы всегда готовы пойти мне навстречу. — Виктория приоткрыла губы и провела языком по уголку его рта.

Лукас глубоко вздохнул и постарался доказать своей леди, насколько охотно готов служить ей «в этой части брака».

Перед рассветом Виктория вновь ненадолго проснулась, Лукас беспокойно метался во сне. Она нащупала рукой грубый шрам на его бедре и принялась массировать сведенные судорогой мышцы. Почти сразу же Лукас затих и погрузился в спокойный сон.