Наследник огня и пепла. Том IV (СИ) - Добрый Владислав. Страница 35

А я искал не просто тех, кому можно платить золото, а тех, кто сможет сколотить хоть сколько-то боеспособное подразделение. Поэтому я пошел к Серебряным, и они назначили этих двух плотников главными над спешно сформированной «постоянной сотней ополчения». А вот обязательства перед городом, это уже другое дело. Городок маленький, все друг друга знают, подвести своих стыдно. Да и опасно — тут могли припомнить как твой прадед сто лет назад смешно на людях пукнул, и к тебе кличка соответствующая прилипнет. Так что будут господа плотники работать на совесть. не хотели на совесть, будут за репутацию.

Ну что же, пожалуй можно и на лаврах немного попочивать. За мыслями я не заметил, как дошел до своего дома.

— Сеньор Магн! — встретила меня у входа одна из служанок. — Сеньора Адель велела вас встретить и отвести в сад. Она приготовила вам что-то вкусное.

Очень кстати, а то я проголодался. Мои незатейливые холостяцкие шашлыки остались в прошлом. Адель приволокла с собой слуг умеющих из муки, меда и травы в огороде соорудить блюда, практически не уступающие тем, что подают в моем мире в ресторанах.

Я кивнул и пошел за ней. В Караэне есть пословица «Если есть, что поесть, значит жизнь уже не жесть». Перевод вольный, но суть я передал. Да, пожалуй, местные правы. Только когда ты начинаешь есть вкусно и когда захочешь, можно сказать, что ты живешь неплохо. Может, даже, хорошо.

Глава 15

Дела житейские

Если первый признак хорошей жизни это возможность вкусно и обильно поесть в любой момент, то второй признак хорошей жизни — отсутствие новостей. Не полное отсутствие, а когда твои вечера перестают быть настолько насыщенными, что нужно продолжительное время, чтобы рассказать о всех событиях. Значит устаканилась жизнь.

После битвы у стен прошел год. Этот год пролетел незаметно и он был наполнен делами и заботами. Но все они были как-то… Упорядочены?

Как это часто бывает, у меня ничего не получилось. Это нормально, между нами я даже ходить целый год учился. Как и все нормальные дети. А дебильных установок, что все должно получатся с первого раза, у меня никогда не было — я относил это на влияние компьютерных игр, которые я принципиально проходил на высоком уровне сложности.

Большую часть времени я потратил на свое детище — регулярную армию. Причем финансирование для неё я выбил с города.

Я планировал начать с двух сотен — отточить систему обучения и все такое прочее. Во главе стали двое старшин плотников Сердце Льва и Матль. Как вскоре выяснилось, Сердце никто так не называл кроме него самого и, внезапно, меня. В быту он был Сундук, даже для подчиненных. Впрочем, видя как он наливается удовольствием, когда я говорю ему «А ты, сеньор Сердце Льва, тот еще осел, если думаешь, что…» — я переходить на Сундука не спешил. А поскольку поводов называть его ослом было много, то и идиотское имя, которое он мне сам назвал, я использовал часто. Просто я старался делать это наедине. На людях я и его, и Мальта, называл всегда «сеньор сотенный». Тут не было устоявшегося слова «сотник», поэтому дословно звучало «капо сотни», но мне было важно потихоньку вводить звание и субординацию. Я требовал подтверждения полученных приказов — все эти «понял», «выполняю» и всякие прочие дурости.

Матль и Сундук получали от меня слишком много золота, чтобы считать меня нормальным, поэтому просто подчинялись моим причудам. Хоть и с неохотой.

В самом начале я занимался этим зародышем будущей профессиональной армией со всем вниманием, какого можно ждать от любящего отца. И всё чаще с ужасом понимал, что этому ребенку не судьба вырасти во что-то приличное.

Не без моих советов Серебряная палата постановила создать постоянный отряд из «охочих на то людей, "кои происходят из Караэна и окрестностей». Платил город четверть сольдо в месяц каждому вступившему в этот отряд. В законе предусматривалось, что отслужившие год будут получать полсольдо — так я предполагал бороться с текучкой. А ветераны участвовавшие в схватках и битвах, будут получать дополнительные выплаты.

Разумеется я не рассчитывал, что десяток медных кругляшей в месяц привлечет в ряды моей будущей армии достойных людей, поэтому предполагал доплачивать людям сам. И я оказался не прав. В первую же неделю желание вступить в отряд выказало около полутысячи человек. Люди были самые разные — от засидевшихся в подмастерьях взрослых мужиков, до сбежавших от нудного труда на земле подростков. Но особенно меня поразило, то среди «охочих людей» оказались и женщины. Не меньше двух десятков. Причем бабы были в среднем на голову лучше других «рекрутов» — у них обычно были с собой оружие, у одной даже кожаный доспех из нашитых внахлест кожаных пластинок. Одна женщина пришла со своим луком — эта амазонка напоминала телосложением тумбочку, имела вполне себе приличные усы, не хуже чем волшебные у Сперата, и вогнала девять из десяти стрел в тюк соломы с пятидесяти шагов. Но у этой прекрасной мадам было дополнительное условие — она вступала в отряд, только если кормить будут не только её, но и её десять детей.

Муж, научивший её стрельбе из лука, умер. А даже старшие дети были еще подростки и не могли полноценно работать. И арендатор отдал их землю другой семье. Упустить такой кадр я не мог, поэтому забрал эту женщину в поместье и поручив жене пристроить её так, чтобы она принесла максимальную пользу. Остальным вооруженным дамом было вежливо отказано. Не хватало мне тут еще амурные дела распутывать.

Адель куда лучше меня понимала психологию местного населения. Она не стало пытаться создать с нуля институт лучников в отдельно взятом семейном клане. Попросту поселила усатую бабу в городском поместье и стала брать у неё уроки стрельбы из лука раз в неделю. А потом проводить конкурсы по стрельбе из лука среди домашних, награждая безделушками тех, кто попадал. Уже через месяц в поместье стрелять из лука могла половина, и у слуг появилось не меньше десятка охотничьих луков. Моду на стрельбу из лука стали перенимать и благородные сеньоры из аристократических семей. Давать приемы и устраивать обжираловки Адель тоже не забывала — поэтому поместье Итвис быстро стало центром культурной жизни для богачей и аристократов. К счастью, Адель делала это умело — редко и так, чтобы меня это мало к чему обязывало.

Я же мог продолжать заниматься своими «грязнулями». Так прозвали мой отряд горожане. Отчасти, это я виноват. Отобрав три сотни человек, с запасом, я с увлечением приступил к тренировкам. Я знал, что основное время армия проводит в походе. И я начал с похода. Похода на север, в горы. Там наш отряд учился ставить лагерь и отрабатывал слаженность. Последнее — в основном лазя по склонам и преодолевая горные речушки.

Идея была неплохая сама по себе, я не учел только одного — у местных нет сменной одежды. Уже через пару дней жизни на природе мои солдаты выглядели как бомжи после пожара. Ночи стали прохладные, они жались к кострам, из-за чего все поголовно были чумазые и закопченные. Одежда быстро измялась. Стирать и умываться в речке было муторно и холодно. Вдобавок, прокормить триста человек в поле оказалось неожиданно трудно. Если с едой я выкрутился, попросту купив несколько десятков свиней и коз у местных, и гоня это стадо с собой, то вот с водой вышла лажа. Кипятить воду было не в чем — казаны тут на каждом углу не купишь. Возить из города пиво в бочках (даже за деньги!) — оказалось слишком долго. Телеги застревали, опаздывали, а то и пропадали по дороге. В отряде у многих началось расстройство желудка. На третий день мы вернулись в одно из моих имений близ Караэна и мой отряд выглядел как армия, потерпевшая сокрушительное поражение. Оборванные, грязные, чумазые и, чего уж скрывать, местами обосранные.

Разумеется, в Караэне, где пока еще не придумали общественных кинотеатров, это зрелище привлекло множество народу. Горожане не поленились пройти пару километров, чтобы поглазеть. И за моим зародышем армии с того времени и закрепилось прозвище «грязнули». Впрочем, тут это слово несло в себе куда больше негативной коннотации, называли так людей, которые перестали следить за собой. Поэтому вернее будет перевести местное словечко, которым называли моих солдат, как «чуханы».