Мост Невинных (СИ) - Торн Александра. Страница 36

Дознаватель позвал Фрагинен. Она разрезала повязку на руке мастера и раздраженно поцокала языком. Солерн, знавший толк в ранах, тоже работу лекаря не оценил. Ведьма положила обе руки на рану, закрыла глаза и сосредоточилась. Вокруг ее рук распространилось мягкое тепло и золотистое свечение. Через несколько секунд рана начала затягиваться.

Ги, наблюдая за ведьмой, снова задумался, зачем ведьмы меняют имена девочкам, которых берут на обучение. Конечно, он находил забавным, что Лотрейн была в детстве какой-нибудь Мари или Жюли. Но Илёр как-то упомянула, что они таким образом почитают ведьм прошлого, погибших за свой дар. Ведьма, в отличие от мастера, в одиночку посреди бунтующего города была так же беззащитна, как любая женщина.

— Готово, — сухо сказала Фрагинен. Она устало утерла пот со лба и показала Солерну длинный неровный шрам на руке мастера. — Лучше не будет. Он слишком давит, — ведьма поморщилась, встала и сунула Солерну пучок трав. — Дайте ему понюхать этого. Он придет в себя. Только будите после того, как я уйду.

Солерн зажег пучок от свечки и поводил под носом мастера. Старик вдохнул дымок, закашлялся и с трудом открыл глаза. Взгляд его блуждал, но голос, хоть и осипший, был вполне отчетливым:

— Ушла?

— Да. Что вы сделали? — спросил дознаватель. — Там, на площади?

— Обычная реакция на сильную боль, — пробормотал Николетти и ощупал шрам. — Защитный механизм…

— А предупредить о нем вы не могли? — сердито спросил Ги: едва ли ему удастся забыть это ощущение — словно мозг выдавливают из черепа.

— Я не ожидал… обычно я чувствую нападающих, но, полагаю, я слишком сосредоточился на защите вокруг вас.

— А я полагаю, что бунтовщики решили избавиться от главной угрозы, — процедил Солерн. — Они стреляли в вас. Удивительно, что попали только один раз, косорукие слепые кретины.

— Вы так говорите, будто недовольны их промахом, — Николетти сел в кровати и тут же завалился набок. — Черт побери! Ведьмы и их проклятое колдовство!

— Лучше лежите. Когда вам полегчает?

В дверь постучали, и слуга с амальским акцентом пробубнил, что герцог ждет мастера с дознавателем в своем кабинете.

— Видимо, уже сейчас, — прокряхтел Николетти и медленно поднялся на ноги, опираясь за спинку кровати. Ги помог старику надеть камзол и предложил ему руку, но мастер гневно фыркнул и поковылял на аудиенцию сам, держась за стенку.

Регент ждал их в компании амальского посла и капитана Вайса — однако никого из даларских министров или придворных в кабинете не было. Недовольно взглянув на пошатывающегося Николетти, герцог без всяких приветствий перешел к делу:

— Вы должны выполнить мое поручение. Ради безопасности его и ее величеств я решил вывезти их из дворца.

Старик тяжело вздохнул и сел в кресло. Фон Тешен недовольно нахмурился, однако делать мастеру замечания не рискнул. Ги опустил взгляд в пол, стараясь, чтобы выражение лица не выдало его исключительно непечатных мыслей. Интересно, о чем этот регентствующий кретин думал раньше?!

— Какую крепость вы выбрали, ваша светлость? — почти кротко спросил Солерн.

— Никакую. Там стоят даларские войска, которым я не доверяю.

— Ах вот оно что…

— Кроме того, я считаю нецелесообразным и опасным вывозить короля и королеву из города.

“Ну теперь-то конечно”, - подумал Солерн, и тут регент выдал:

— Поэтому я намерен спрятать королеву и ее сына в Бернардене, а вы обеспечите их безопасность.

— Что?! — пронзительно вскрикнул посол фон Линденгардт, так переменившись в лице, что Солерн позвал бы ему врача, если б сам не пытался переварить эту потрясающую во всех смыслах идею. Хотя сначала Ги решил, что герцог просто рехнулся.

— Вы получите щедрое вознаграждение, — изрек фон Тешен, — если их величества вернутся во дворец в добром здравии.

— Когда? — сквозь зубы спросил Солерн.

— Когда я сочту, что Эксветен достаточно безопасен.

— Но ваша светлость! — взвыл посол. — Это подвергнет их намного большему риску, чем сейчас!

— Почему бы сразу не утопить, — пробормотал Николетти. К счастью, регент его не услышал, потому что произнес несколько резких фраз на амальском, от которых бледное лицо фон Линденгардта пошло алыми пятнами. Капитан Вайс, кашлянув, ненавязчиво переместился от стола к герцогу, встал между ним и послом. Ги невольно опустил руку на эфес шпаги и вдруг поймал себя на мысли, что если б этот приказ отдал старый король, Генрих Лев, ему бы и в голову не пришло сомневаться. И почему же право регента приказывать представлялось Солерну все более и более сомнительным?

— Как мы провезем ее величество сквозь кольцо горожан вокруг дворца, ваша светлость? — спросил дознаватель. — Наш мастер сейчас…

— Она поедет под именем арестантки, — фон Тешен, резко отвернувшись от посла, подтолкнул к Солерну бумаги. — Фрейлина ее величества Алиса фон Эйренбах, с малолетним сыном, арестована по подозрению в измене. Вы отконвоируете ее в Бернарден. В качестве сопровождения с вами отправятся солдаты Вайса. Над ее внешностью уже потрудились ведьмы. Арестуете ее в покоях королевы и сопроводите к карете. Ступайте.

— Сейчас? — недоверчиво спросил посол. — Сегодня?

— А когда же еще, черт подери?! Через год? — рявкнул герцог. — Мастер подождет здесь, раз уж ему так необходим отдых.

Дознаватель взял приказ об аресте. Он был составлен по всей форме и подписан Фонтанжем. Но не может же регент совершить настолько идиотский поступок совсем уж без причины! Или причина была — и заключалась в пророчестве Лотрейн?

***

Фонтанж надел амулет с опаской — он не очень любил носить на себе ведьминские штучки, тем более что Лотрейн, получив от него просьбу о помощи, ясно дала понять, насколько ей не нравятся столь бесполезные союзники. Однако выхода не было — граф не представлял, как своими силами проникнуть в кабинет регента. Он повернул по часовой стрелке резной круг в медальоне, взглянул в зеркало и убедился, что стал невидим.

Фонтаж замер у двери. Герцог, посол и капитан герцогских полков, что-то обсуждая между собой, приближались к кабинету. Амальский солдат распахнул створки дверей, и граф, затаив дыхание, первым юркнул внутрь. Его комплекция совершенно не позволяла таких фокусов! Да еще рядом с дышащей в затылок стражей!

Но, по счастью, его не заметили. Небольшой зал для совещаний перед кабинетом кое-как отмыли от крови невинных жертв, вымели осколки стекла и пули, но графу здесь все равно было не по себе. К тому же амулет обеспечивал невидимость, а не неслышимость, но телосложение не позволяло Фонтанжу порхать над паркетом, словно фея. Потея от усилий, он подкрался к кабинету, дернул дверную ручку… заперто. Ключ от этого замка всегда был у фон Тешена в кармане, и граф облизнул губы. Неужели ради цели придется опуститься до работы карманника! Однако регент избавил главу Секрета короля от такого позора — пока капитан Вайс и посол фон Линденгардт рассматривали карту северной Далары, фон Тешен отпер замок и вошел в кабинет. Фонтанж втянул живот и с трудом успел втиснуться в щель между закрывающейся дверью и косяком. Несколько пуговиц с его камзола оторвались и заскакали по полу.

— Кто здесь? — резко спросил регент. Граф застыл, прижавшись к стене и стараясь не дышать. Фон Тешен, сжав пистолет, обшарил кабинет подозрительным взором, но, слава Богу, амулет не подвел. Регент открыл ящик стола, убрал в него несколько писем, взял какую-то депешу и вышел. Граф прислушался к скрипу ключа в замке и постарался не думать о том, как он отсюда выберется.

Глава Секрета Короля был уверен, что эдициум хранится в сейфе, а потому сразу же приступил к делу. Сейф, принадлежавший еще прадеду Филиппа Несчастливого, был создан ведьмами из Ре. А потому Лотрейн без особый усилий отыскала в хранилище обители форму для изготовления ключа-амулета. По слухам, он открывался, лишь узнав королевскую кровь, так что рука Фонтанжа слегка дрожала, когда он прикладывал фигурный ключ к пластине в дверце.