Тайные общества Третьего рейха. Оккультизм на службе Гитлера - Васильченко Андрей Вячеславович. Страница 58

Дальнейшие события представляются не очень ясными. Во всяком случае, можно предположить, что Малхуза хотя и удалили из проекта, но решили не арестовывать как мошенника. Арест Карла Малхуза произошел лишь осенью 1939 года. 30 сентября 1939 года частный детектив Гуго Эш обратился за сведениями к Карлу Блюму. Детектив просил дать характеристику «некому инженеру Карлу Малхузу». Блюм пояснил, что подобного рода сведения могут являться государственной тайной, а потому рекомендовал обратиться в уголовную полицию. Когда детектив покинул дом Блюма, тот связался с руководством полиции Мюнхена, сообщив, что, судя по всему, мошенник Карл Малхуз ищет новые жертвы для своих «экспериментов». Позже выяснилось, что детектив Эш представлял интересы одного немецкого промышленника, которому Малхуз пообещал продать секрет «твердой как алмаз стали». Только после этого Малхуз был арестован. Остается лишь гадать, был ли арест вызван разглашением государственной тайны или все-таки обвинением в мошенничестве. В любом случае в 1939 году Карл Малхуз вновь оказался в Дахау, но на этот раз в качестве арестанта.

После войны Малхуз утверждал, что был арестован исключительно по политическим соображениям. Более того, по личному распоряжению Освальда Поля с ним обращались особо жестоко. Малхуз утверждал также, что СС украли его открытие. Причиной, почему ему так и не удалось синтезировать золото, Малхуз называл опасение, что его лишат средств к существованию, когда выведают все секреты. Во время суда над Освальдом Полем он показал следующее: «Я не смог справиться с моими проектно-конструкторскими работами в установленные сроки. Лишь к середине августа 1939 года я был готов продемонстрировать мое изобретение. Для этих целей я был направлен в Берлин. На протяжении всего пути у меня проверяли документы. Причины этих проверок, которые, скорее всего, осуществлялись служащими гестапо, мне не назывались. В Берлине я прибыл к Гиммлеру, с которым беседовал приблизительно в течение 10 минут. Во время беседы я попросил четыре недели отдыха, которые планировал использовать для консультаций с моим адвокатом. При разговоре присутствовал Освальд Поль. После этого я вновь направился в Мюнхен. Во время обратной дороги я простудился, а потому был вынужден несколько дней провести в кровати. Среди ночи мне позвонили в дверь. Ее открыла моя жена — на пороге стояли четыре агента гестапо. Они заявили, что я арестован, и вытащили меня из кровати… Мне сообщили, что я могу не одеваться, так как получу другую одежду. На легковом автомобиле меня сначала отвезли во дворец Виттельсбахов. Допрос начался не сразу. Меня разместили в одной из камер для арестантов, которые имелись во дворце. Там я провел шесть или семь недель. Меня не допрашивали, а только сфотографировали и провели медицинский осмотр. На вопрос, почему меня арестовали, служащий по фамилии Шлеммер заявил, что это произошло из-за возможных политических волнений. Более мне не сообщали ничего.

После окончания следствия меня перевели в лагерь Дахау. Я стал заключенным, хотя меня ни разу не допрашивали. Меня разместили в арестантских бараках. Две недели я провел в одиночной камере, из окна которой мне было видно только небо. После двух недель меня одели как арестанта, но все-таки выдали личные вещи: кольца и. т. д. После этого я вновь оказался в камере, где пребывал до момента моего освобождения, которое произошло 23 марта 1940 года. Я могу привести множество доказательств того, что я оказался в Дахау по личному распоряжению Поля. Во время моего пребывания в концентрационном лагере Дахау об этом мне сообщил надсмотрщик, хауптшарфюрер СС Зойсс, который приставил ко мне обершарфюреров СС Карла Миндерлайна и Антона Келльнера. Они не должны были со мной разговаривать, равно как не позволяли мне беседовать с другими арестантами. В этой части моих показаний я хотел бы отметить, что находился не в подвале барака, а в отдельной камере. Надзиратель Зойсс (имени его я не знаю — только фамилию) постоянно меня избивал. По моему мнению, эти истязания производились по указанию Поля. Я также убежден в том, что именно по распоряжению Поля меня поместили в одиночную камеру, а не в барак с другими арестантами. Кроме этого, в качестве доказательства того, что я был направлен в Дахау по личному распоряжению Поля, я могу привести подписанное им письмо.

Показания Освальда Поля о Карле Малхузе, которые были сделаны им в камере смертников в 1950 году

Из собранного мною материала можно установить, что рейхсфюрер СС санкционировал меры, предпринятые Полем, только лишь 28 июня 1940 года. Если потребуется, то я готов передать эти документы господину прокурору. Я могу представить все имеющиеся в моем распоряжении документы: тайные письма, распоряжения и т. д. Однако изготовление копий этих документов может занять очень много времени. Кроме этого, мне не хотелось бы лишаться оригиналов документов. Я также могу пригласить в качестве свидетеля по этому делу моего домашнего врача, доктора Штурма. Для дачи показаний я готов освободить его от сохранения в тайне профессиональных сведений, касающихся лично меня.

Через несколько дней после того, как я оказался в концентрационном лагере, были продолжены эксперименты в учебно-тренировочном лагере Дахау. Из камеры до лаборатории меня сопровождали двое служащих СС. Один шел спереди, другой — сзади. В лаборатории я непрерывно находился под надзором одного из эсэсовцев. Среди конвоиров нередко находился брат надзирателя Зойсса. Он был приблизительно 165 сантиметров роста, со светлыми волосами. Более подробно я описать его не могу, но могу при необходимости его опознать.

Один из моих конвоиров как-то со всей силы ударил меня рукояткой пистолета по затылку. Я не могу сказать, кто это был… По пути из лаборатории мне приходилось идти по тонкому льду. Я был обут в плохенькие ботинки, а потому рисковал поскользнуться. По этой причине мне приходилось идти небольшими шажками. В это время ко мне подошел один из эсэсовцев и ударил пистолетом по голове. Я упал и потерял сознание. Когда я через несколько часов пришел в себя, то обнаружил, что я вновь лежу в своей камере. У меня было выбито три зуба, а еще один зуб качался. Я не знаю, выбил я зубы при падении или мне их выбили служащие СС, когда я был без сознания. После этого инцидента меня конвоировали другие эсэсовцы, в том числе обершарфюрер СС Миндерлайн из Вайссенбурга. Он всегда шел сбоку от меня, а не спереди и не сзади. На пути у лаборатории он позволял себе только легкие толчки локтем. Он раньше мне говорил, что за мной наблюдали. Миндерлайн также сообщил, что это был Поль».

Сведения, изложенные Карлом Малхузом, отчасти были подтверждены бывшими служащими СС Антоном Келльнером и Миндерлайном, которых допрашивали 7 января 1950 года и 29 ноября 1949 года соответственно. Миндерлайн сообщил о пребывании Малхуза в Дахау и его работе на экспериментальной станции Антона Лойбла следующее: «У нас был арестант, которому я пытался помочь. Например, я передавал его письма, адресованные супруге, в Мюнхен. Он предупредил меня, что я должен был быть предельно осторожным, так как за домом могло наблюдать гестапо. Во время своего пребывания в лагере Малхуз был известен всему караульному персоналу, так как он был арестован по распоряжению группенфюрера СС Поля. Мы узнали это из бумаг, в которых говорилось о его аресте… Малхуз должен был дальше трудиться над своим изобретением. Нам же было поручено нести его строжайшую охрану. На практике это означало, что он мог появиться даже во дворе без сопровождения. Кроме этого, он не имел права беседовать даже с конвоирами. Нам было запрещено обмениваться с ним даже парой фраз. Нам было известно, что некоторые из конвоиров с ним обращались очень жестоко. Мне хотелось бы отметить, что особой жестокостью славились братья Зойссы. Когда мне было поручено его охранять, то мое внимание обратили на то, чтобы я строго-настрого следовал инструкциям. Об этом мне сообщил лично комендант лагеря. Я узнал от своих товарищей, что Зойсс избил Малхуза. Когда я начал конвоировать его, то такого более не происходило… Я узнал, что Малхуз сделал изобретение, но хотел сохранить его в тайне. Когда я видел Малхуза до его ареста, то он был плотным и сильным мужчиной. Однако, став арестантом, он превратился в кожу и кости. Нам казалось, что, прибегая к жестокостям, у него хотели выведать тайну изобретения. Поль лично приезжал несколько раз, чтобы увидеть, как выглядит Малхуз». Кроме этого, Миндерлайн предположил, что Малхуза выпустили на свободу только для того, чтобы выведать тайну его научного открытия.