Недотрога для тирана (СИ) - Кей Саша. Страница 7
Это намек, что он меня хочет придушить?
Так наши чувства взаимны!
Я топаю за ним следом, а во мне кипит и бурлит что-то непонятное. Прям хочется скандалить, ругаться и чего-то еще. Об этом туманном «чем-то» я стараюсь не думать. Не тот объект.
Юдин отпирает ближайшую дверь и делает приглашающий жест:
– Прошу. Вы же так стремились, – с издевкой произносит он.
Ну не говнюк ли?
Кому из нас надо закончить ремонт в доме: ему или мне?
Задрав нос, захожу в квартиру и, опять споткнувшись, чуть не лечу на пол.
Михаил в последний момент удерживает меня за футболку.
– Сколько страсти! Давно девицы не падали к моим ногам! Но простого «спасибо» было бы достаточно.
Божечки! Как интеллигентная Анечка Лялина выносила этого самоуверенного сексиста? Если даже меня уже потряхивает, а мы общаемся едва ли пару часов. Как? Как она смогла выдержать его несколько недель? Святая женщина!
Определенно, надо ей позвонить вечером! Наверняка, есть какие-то техники самовнушения или расслабления…
Воистину, нужно иметь чудовищную выдержку.
Задавливая в себе желание ответить что-нибудь достойное, я, не разуваясь, прохожу дальше. Ничего полы потом помоет, труд облагораживает.
Или у него домработница есть?
Быстренько пробегаюсь по трехкомнатной хатке бобра, чувствуя, как коршуном за мной следит их барство Михаил Батькович, как будто подозревает меня в намерении оккупировать территорию. Словно у меня уже и зубная щетка наготове.
Так и подмывает найти в голове заблудшую среди кудрей невидимку, которая с утра еще как-то влияла на мою прическу, и оставить ее в ванной на полочке. Прямо рядом с бритвой. И волос свой кудрявый рыжий в сахарницу сложить.
Однако, осмотревшись, прихожу к выводу, что объект не тот по всем параметрам.
Такого скучного жилья я давненько не видала.
– Михаил, – приступаю я к допросу. – А вам точно нравится ваша квартира?
Посверлив меня взглядом, Юдин как-то задиристо отвечает:
– Разумеется, тут все сделано согласно моим пожеланиям.
Очень любопытно. Все, что я видела в доме на Солнечной, не имеет ничего общего с этим строгим, я бы даже сказала аскетичным, интерьером. То ли дизайнеры наши не поняли вкусов заказчика, то ли он все-таки пытался получить на выходе что-то иное, а не этот черно-белый монохром.
Нет, выглядит все, конечно, богато… Но так тоскливо.
– Ну, хорошо. А какое у вас любимое место в квартире? – пытаюсь я нащупать спасательный круг.
– Кровать, – ехидно отвечает Юдин.
Закатываю глаза.
– Где вы время любите проводить? – уточняю я.
– В кровати, – многозначительно отвечает Михаил и смотрит на меня выжидающе.
Серьезно? Правда? Он, что, ждет, что я такая: «Ну пройдемте тогда в кровать»?
– А если вы в сознании? – с трудом держа себя в руках, пытаюсь до него достучаться.
– В дальней комнате, – все-таки признается этот партизан.
Кажется, я начинаю догадываться, почему Антохе было с Юдиным так непросто.
Дальняя комната подвергается повторному осмотру. Удивительно, но кровати там нет. И кто бы мог подумать?
На первый взгляд она такая же, как и спальня, и гостиная, но чем-то неуловимо отличается. Надо обмозговать. Я внимательно обвожу взглядом каждую деталь, надеясь, что, когда я успокоюсь, то смогу сложить пазл и понять, чем эта комната так мила Юдину.
– Ну что ж, – вздыхаю, – я все. Можем отправляться за платьем.
– За подвенечным? – натурально шокируется Михаил.
Я с уважением смотрю на него. Во дает! Он на серьезных щах думает, что после одного поцелуя я готова его терпеть всю жизнь, да еще и в этой мрачной квартире?
– Тогда уж сразу и за траурным, – заботливо советую я. – Вдоветь желаю.
И протискиваюсь мимо Юдина к двери.
Задница назло мне продолжает совершать неконтролируемый занос на каждом шагу.
Скрипнув зубами, Михаил все-таки провожает меня к машине. В лифте мы оба молчим и друг на друга не смотрим. Чтоб не думалось, да.
Когда Юдин предлагает меня подвезти, я даже и не думаю отнекиваться, хотя мне тут только два двора перебежать. Но он мне должен, я считаю, за моральный ущерб!
Как вытягивается лицо Михаила, когда он понимает, что я почти его соседка. Кажется, Юдин начинает подозревать меня в каком-то умысле.
Ничего, я уж постараюсь свести наше общение к минимуму.
Сегодня изучу документы, в выходные покумекаю. На объект буду ездить днем, все общение с клиентом в офисе…
Я уже хватаюсь за ручку дверцы, чтобы покинуть негостеприимный автомобиль, и открываю рот, чтобы сдержанно попрощаться, как Юдин ломает все мои планы:
– Утром заеду за вами.
Глава 10
Я бегаю по своей квартире и никак не могу успокоиться!
Нет, офигеть какой наглый!
И, блин, упертый!
И на каждое мое возражение у него стотыщпятьсот аргументов, почему я должна сделать именно так, как нужно ему!
Прет как медведь!
И ведь я даже не поняла, в какой момент я все-таки смирилась с тем, что завтра мне придется работать! Юдину, что, заняться в субботу нечем?
Ну блииин… На завтра как раз обещали хорошую погоду, я на пляж хотела…
«Меня не будет с середины недели, а в понедельник и вторник времени на вас я точно не найду, госпожа дизайнер!»
Да я б и без тебя недельку точно обошлась!
Черт! Мизинцем стукнулась об угол! Больно!
Никакие доводы, что в субботу у меня, как у всех нормальных людей, выходной и вообще-то планы, его не проняли! Особенно его возмутило наличие у меня этих самых планов.
«Я сейчас ваш самый важный проект, и все планы должны быть связаны со мной!»
Рявкнул так, что я папочку уронила и прямо ему на ногу. Жаль, ему не было так больно, как сейчас моему мизинчику!
Тянет устроить сожжение Юдинского комбеза.
А вот футболочку даже снимать не хочется. Пахнет вкусно. Самцом.
Так, Юсупова! Возьми себя в руки!
Эта особь бракованная!
Спускаю лямки, и комбез съезжает по ногам вниз. Надо запихнуть в стиралку.
И тут вспоминаю, что, чтобы завтра не впустую скататься на Солнечную в свой выходной, мне сегодня предстоит полночи лопатить документацию и рожать идеи. И я начинаю яростно топтать проклятую униформу. Как он меня бесит!
Надо успокоиться! Налить себе чего-нибудь, пятница как никак. И позвонить Лялиной. Выяснить, в конце концов, Юдин всегда контуженный, или у него обострение в полнолуние? Медведь-оборотень!
Наплевав на все, иду на кухню и выуживаю из холодильника пузатую запотевшую бутылку "Мондоро". Как всякая самостоятельная и уважающая себя женщина в холодильнике я имею и водку, но пить я ее не умею вообще. Мой удел что-нибудь сладенькое и шипучее.
Не найдя у себя тары, достаточной по объему для снятия стресса, я откупориваю бутылку и хлебаю прямо из горлышка. Игристое пенится и бьет мне в нос, капли падают на футболку.
Ничего. Так даже лучше.
Перебираюсь в спальню, ветерок из распахнутого балкона надувает тюль пузырем, желтый вечерний свет оставляет уютные пятна на полу. Красота.
Забираюсь с ногами в кресло и, прихлебывая бухлишко, набираю Лялину.
Аня отзывается быстро.
– Привет! Как ты? Оклемалась?
– Привет, да ничего, через недельку выписывают. Мне дома хорошо, а вот вы там как? – хмыкает Аня, и я по голосу слышу, что без драгоценного рабочего коллектива она совершенно не страдает.
– Все, как обычно. Пашенька гадствует, Антоха нервничает. А я увольняюсь, – буднично делюсь я новостями.
– Да ты что? И куда ты? – пугается она.
– Да в никуда. Так достал, что сил моих теперь больше нет. Надеюсь, пока идет отработка, найду что-нибудь хотя бы на первое время.
– Я вот тоже все думала уволиться, но отлежалась дома, и вроде все не таким страшным кажется. Это, конечно, временное заблуждение, но у меня ипотека. Я так просто соскочить не могу, – вздыхает Аня.
– Да к тебе Пашенька вроде не придирается почти.