Николай I Освободитель. Книга 3 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич. Страница 21

— Что за херня⁈ — Вызверился я на Ремберга, — почему у нас по смете двадцать копеек заложено, а он четыре получает.

— Не могу знать, ваше высочество, — и так не очень высокий инженер казалось съежился до совсем карликового состояния.

— Тебя кто на работу нанимал? — Я вновь повернулся к мужику. С ним я постарался говорить максимально спокойным голосом. У простых мужиков было неприятное свойство замыкаться в себе и кивать болванчиком, если на них начинаешь давить, а мне нужны были подробности. Да и не виноват был мужик совершенно ни в чем, чтобы на него кричать.

— Не нанимались мы, — пожал плечами рабочий. — Из крепостных мы Пермской губернии. Приехали к нашему барону деловые купчишки, он нас и сдал на работы. Обещали платить десять копеек в день, но тут кормежка, жилье, штрафы всякие… Вот и выходит копейки четыре на круг, может меньше даже.

— Тааак… — Это явно выходило за рамки десяти условных процентов воровства, которые я готов был терпеть. Если тырят три четвертых от выделенной суммы, то это точно выходит за все мыслимые и немыслимые пределы.

При детальном рассмотрении оказалось, что вместо найма свободных рабочих — благо это Урал и кроме крепостных крестьян тут были еще и свободные, плюс в эти места за последние несколько лет было переселено около сорока тысяч душ — за деньги, руководство стройки предпочло договориться с помещиками из центральных губерний и притащить оттуда бесплатную рабочую силу. По документам деньги шли как жалование в полном объеме, а на практике рабочих даже кормили как попало. Все это быстро привело к тому что горе строители начали умирать пачками и пытаться отсюда сбежать. Естественно все утвержденные графики быстро стали съезжать «вправо».

Пришлось отправлять Александру в столицу, а самому оставаться на месте и брать контроль за стройкой в свои руки. Не то, чтобы я действительно в этом что-то смыслил, но само присутствие великого князя, двух десятков шныряющих по округе егерей и нескольких служащих из СИБ — их я вызвал уже когда понял, что сам не справлюсь — изрядно дисциплинировало местных махинаторов. Нет, нескольких особо отъявленных казнокрадов пришлось конечно отправить на каторгу, куда же без этого, но остальные, более вменяемые, быстро научились работать нормально.

— Тебя Антип зовут? — Я поднял глаза от бумаги на стоящего передо мной мужика.

— Антип, вашсочество, — кивнул мужик, явно робея и не зная куда деть руки. Кривые мозолистые пальцы суетливо теребили сдернутый с головы, подбитый мехом грешневик.

— А фамилия, отчество? — Задал я следующий вопрос, — да сядь ты не мельтеши.

— Куда нам фамилия? Рылом не вышли, — пожал плечами рабочий, — а отца так само ж Антипом звали.

— Откуда ты Антип Антипыч?

— Дык это, — мужик смущенно от такого обращения почесал затылок. — Из Казанской губернии, село Лишево.

— Ну значит и сам Лишевым будешь, — «окрестил» я мужика. — Мне Иван Иванович сказал, что ты из всех работников самый смекалистый, исполнительный авторитет среди остальных мужиков имеешь, они тебя гласным кликнули.

Сидящий рядом Рерберг явно был не в восторге оттого, что приехавший из столицы великий князь не удовлетворился поверхностной проверкой, а полез вглубь.

— Ну… Это, да, вашсочество, я у себя в селе на работах за головного был, ну и здесь оно как-то само.

— Хорошо, — такой ответ меня устроил. — Ты же крепостной?

— Ну да.

— Волю хочешь?

— Это как? — Не понял Антип.

— Что как? — Немного раздраженно передразнил я рабочего, — выкуплю я тебя у твоего барина, раз ты такой хороший работник. Ну или вернее денег тебе дам — сам выкупишься по закону о вольных хлебопашцах.

— Воля — это хорошо, — кивнул Лишев, вмиг растеряв демонстрируемую до этого «тугоумость», — только извините, ваше высочество, вам то это зачем?

— Эта стройка не последняя, у меня в планах проложить еще тысячи верст железной дороги. Использовать на этом деле криворуких крестьян от сохи, которые могут только копать и таскать — паршивое дело. Мне нужны люди, которые будут строить железные дороги на профессиональной основе. Заключим с тобой договор, лет на десять. Будешь у меня бригадой командовать, жалование положу, не обижу, кормежка, жилье, все пропишем на бумаге, чтобы без обмана.

— Хм… — задумчиво протянул Антип видимо аытаясь найти подвох. — А ежели я опосля как договор закончится работать больше не захочу, дадите уйти?

— Ха! После того как будешь получать тут не пять копеек в день, а скажем рублей тридцать или сорок в месяц. С «чистой» командной работы? Куда? В земле ковыряться? Если такой дурак — то сможешь уйти, куда захочешь. Ну а будешь работать плохо, иль забухаешь, не приведи господь, так получишь плетей, и то что ты не крепостной, никак этого избежать не поможет, — добавил я в конце немного «кнута». А то люди, если их только пряниками мотивировать, очень быстро наглеют и начинают принимать хорошее отношение как должное. — Я доступно излагаю?

— Доступно, вашсочество, — кивнул крестьянин. Судя по сдвинутым в кучу бровям, у него в голове сейчас проходила сложнейшая работа по осознаю будущих карьерных перспектив.

В итоге было сформировано несколько бригад, которые занялись строительством, так сказать, профессионально. Им конечно и платить пришлось соответственно, однако деньги у меня были, да и не видел я ничего плохого в том, чтобы достойно оплачивать тяжелый труд. Заказал из столицы несколько полевых кухонь, выписал армейские палатки с печками, выделил средства на закупку дров для отопления, наладил немного быт строителей, чтобы они не мерли как мухи. С кухнями из Питера привезли один из первых экспериментальных паровозов, типа того что работал на Царскосельский дороге, чтобы он курсировал по уже положенному участку пути. В общем — немного упорядочил местный бардак.

Более того, зимой, пока земляные работы отложены до весны, я настоял на открытии школы для всех желающих получить минимальное образование, благо у Демидова были под рукой учителя и все что для этого нужно. Глядишь лет через десять кто-нибудь из нынешних таскальщиков шпал сможет выбиться в большие начальники.

Сам же я возвращался буквально уже в декабре перед самым ледоставом, на последнем идущем обратно в столицу пароходе. Хотел вернуться домой к Рождеству, чтобы отпраздновать его с семьей, но не успел. В верховьях Волги к концу декабря лед уже полностью закрыл поверхность воды и от Ярославля пришлось добираться по суше. В Питер я приехал только 3 января 1818 года, где меня ждала новость о том, что я скоро стану отцом.

Интерлюдия 3

— Федор Иванович, — записывающего в журнал результаты качественных испытаний последней партии начальника участка, окликнул молодой посыльный. Забавный вихрастый паренек, напоминал пробившемуся с самых низов рабочему себя в молодости. Такой же бойкий и неунывающий, — вас это… К директору зовут. Срочно.

— Что там? — Подняв голову от уходящих вниз рядами чисел спросил Федор. Парнишка только плечами пожал, потом задумался на несколько секунд и выдал дополнительную информацию. — Начальство приехало большое. Всех разогнали, чтобы никто просто так по территории не слонялся.

— Понятно, иду. — Рабочий со вздохом закрыл журнал, сунул его в несгораемый шкаф к кипе прочих различной важности бумаг, закрыл ключом и пару раз хекнув на мягкий восковой кружок, придавил ее личным оттиском.

Безопасность на заводе была поставлена во главе угла. Логично, учитывая, что производство работало с порохом и другими взрывчатыми веществами. С одной стороны, нужно было защищать рабочих от самих себя, чтобы они по дурости не взорвались и не подняли на воздух весь завод. Это, по правде говоря получалось это не всегда. Мелкие происшествия случались регулярно: оторванным на работе пальцем или ожогом на щеке тут кого-то удивить было сложно. За несоблюдение техники безопасности на заводе нещадно штрафовали, а порой и вовсе выставляли за забор без лишних разговоров, что, впрочем, остальными воспринималось с определенным пониманием. Отправиться на тот свет из-за чужой глупости желающих было не так много.