Однажды в феврале - Джордисон Джули. Страница 5

– Ты в своём уме? Я тебе только что объяснила, что значил этот разговор. Не веришь мне, позвони моей подруге Одри и пусть она подтвердит свою роль некого Майкла! Никто меня не покупает, что за чушь! – выдала она на одном дыхании. – Лучше расскажи, как у тебя день прошёл в Саратоге Спрингс? – пытается дёшево сбить с толку, а я закатываю глаза, ощущая, как атмосфера вокруг меня начинает накаляться, а скользкая женская ложь выворачивать меня наизнанку.

– Хорошо. Дай мне свой телефон, – спокойно требую я.

– Дин… нет… – отпирается она и начинает медленно отступать назад.

– Андж!.. – она вздрагивает и зажмуривает глаза от моего грубого диапазона в голосе. – Дай. Мне. Свой. Телефон.

Никогда не имел привычки проверять её девайс, но, видимо, сегодня настал этот момент. Она поднимает его с пола и несёт мне. Я вижу, как откровенно дрожит её рука, когда Андж подаёт мне свой немного треснувший Blackberry.

Разве человек нервничает, когда ему нечего скрывать?

Смотрю последние вызовы и вижу имя в исходящих – Thick doughnut.

– Однако интересное имя у твоей подруги… «Толстый пончик»… – набираю и спустя несколько ожидаемых гудков слышу мужской голос:

– Андж, я занят! Захочешь отсосать перед моим отлётом, позвони мне завтра, может и найду для тебя какой-нибудь эпизод, – мужик бросил трубку, а я слышу, как стальной корпус телефона от сжатия моей руки начинает трещать.

— Дин… – почти заскулила она.

Приподняв брови на жалкий голос, я швыряю её телефон куда-то в сторону. Не выдержав натиска, хватаю Андж и перетаскиваю на диван не в лучших для неё целях.

Я никогда не причинял физической боли девушке.

Но на женский пронзительный крик в мозгу вовремя что-то щёлкает, и я останавливаю руку в паре дюймах от её лица, на котором столько слёз и хоть бы одна была искренней. Тушь чёрными ручьями безостановочно течёт с её глаз.

Жалкое зрелище.

– Я сейчас с превеликим удовольствием окунулся бы в прошлый век, где неверных женщин продавали, как рабынь на рынке любому желающему, но для тебя я бы лично изобрёл самую жестокую, извращённую казнь! – прижав к дивану, шиплю с презрением ей в заплаканное лицо, твёрдо проговаривая каждое слово.

Из последних сил сдерживаюсь не совершить убийство первой степени.

Смотрю на неё и понимаю, что если я сейчас не слезу, то совершу непоправимые дела. Никак не могу избавиться от липкого желания прикончить её.

Убираю руки, надменно отступаю назад, ухмыляясь. Она приподнимается с дивана, сползает на пол и стыдливо прячет лицо в ладони.

– Дин, правда, я ни в чём не виновата, я не знаю, что ещё тебе сказать! – сквозь истеричный плач говорит она, а я хватаю её под локоть и ставлю на ноги, глядя на неё ожесточённым взглядом.

– А кто же, блядь, тогда здесь, интересно, по-твоему, виноват?! – разгневанно кричу на весь дом и, оттолкнув Анджелину от себя одной рукой, переворачиваю стеклянный стол.

Его тонкая поверхность разбивается вдребезги на множество крупных осколков, а следом летит в стену огромная фарфоровая ваза. Метнувшись к Андж, толкаю на диван, и она вжимается в его мягкую спинку. Расставив руки, заключаю её в ловушку, чувствуя, как меня уже надвое разрывает от гнева.

Обхватываю её сердцевидный подбородок, заставляя посмотреть мне глаза, но она от страха их только зажмуривает.

– Какого хрена, Андж, скажи мне? Чем я так плох был для тебя, когда каждую свободную от Саратоги минуту я старался провести с тобой?! Всё, чего бы ты не попросила ничего для тебя не жалел! Любил искренне и просил только одного – уйти из бара потому что для жены офицера не приемлемо, чтобы на её полуголую задницу таращились другие мужики! И ты сама мне это говорила! И говорила, что поступишь в свою долбаную актёрскую академию! А, оказывается, ты уже как полгода втайне от меня выбиваешь себе карьеру через постель, надеясь, что я никогда об этом не узнаю!

Не даю ей даже вставить слово. Всё бессмысленно.

– Я просто конченый идиот, который без конца верил твоим обещаниям и не видел всей твоей гнилой сущности. Потому что любовь слепа, да, дорогая?! Иди сюда, сука! – хватаю её за руку и тащу за собой в спальню. Она отпирается, пытается освободить свою кисть, но все сопротивления напрасны.

С ноги открываю дверь, и она едва не слетает с петель. Завожу Андж в комнату, распахиваю шкаф и вытаскиваю её чемоданы. Собрав все брендовые женские шмотки с полок, с вешалок, швыряю их в сторону разноцветных саквояжей.

– Собирай и пакуй своё барахло! Пока я не сжёг здесь всё дотла вместе с тобой!

Андж пытается успокоить, уверяя, что я не в себе, и нужно остыть, прежде чем делать выводы, но на её слова я только больше вспыхиваю.

– Дин, послушай! Ты всё не правильно понял! Ну пожалуйста! Я очень люблю тебя, милый! Ну почему ты меня не слышишь? – её истерия уже взрывает мне уши.

– Я уже достаточно услышал. Иди, успей отсосать у Майкла перед отлётом, может и впрямь предоставит тебе жалкий эпизод… Всё. Вали, куда хочешь.

– Дин… пожалуйста… не поступай так со мной! – хрипит она, пытаясь заглушить истерику.

Быстро шагнув к ней, хватаю за плечи и, приблизив вплотную своё лицо, яростно шиплю:

– Убирайся… Слышишь? Убирайся из моего дома из моей жизни, чтобы я тебя больше никогда не видел.

– Но мне даже некуда идти!

Нервно выдыхаю, пытаясь успокоиться изо всех сил, что остались во мне, и запускаю пальцы в волосы.

– У тебя меньше суток, чтобы собрать всё своё ёбаное барахло и свалить на хрен отсюда с моих глаз долой, – ровным тоном проговариваю и направляюсь к выходу.

– Куда ты? Дин, постой! – бежит она за мною вслед.

– Отвали, сказал! – твёрдо даю понять, что её просьбы бессильны. – И завтра, когда вернусь домой, чтобы тебя здесь уже не было. Между нами всё кончено. Забудь, никакой свадьбы не будет, – снимаю с пальца кольцо и кладу его в ладонь уже своей бывшей невесты.

Андж, всхлипывая, хватает меня за рубашку, запястья, но я отталкиваю её. Захлопнув дверь, даже не успеваю понять, как я так быстро оказываюсь на улице.

Мы были персонажами написанные ею между строк. Она говорила о честности, обманывая саму себя, а я просто был слепым идиотом.

Снимаю сигнализацию с Доджа и сваливаю в эту бессонную для меня ночь куда глаза глядят…

Щурюсь и пытаюсь сообразить, где вообще нахожусь. Тёмная невзрачная комната, в которую свет сочится из тонких штор бардовой ткани, даёт понять, что я торчу в придорожном мотеле, который снял после разрыва с Андж.

Повернув голову вправо, вижу недопитую бутылку виски и напрочь забитую пепельницу окурками. Тяжёлый запах алкоголя и табака в маленьком помещении никак не даёт прийти в себя.

Шарю рукой по постели, и нащупываю девайс. Включив его, тут же получаю порядком более десяти уведомлений от Андж, но я игнорирую её сообщения и поднимаюсь с постели.

Без пяти семь. Пора валить из этого захолустного места. Покинув мотель, сажусь в тачку и выезжаю в сторону дома, вспоминая вчерашнюю грязь, которая заставила меня напиться до чёртиков.

«Андж, я занят! Захочешь отсосать перед моим отлётом, позвони мне завтра, может и найду для тебя какой-нибудь эпизод…» – снова вспомнил я слова её «подруги».

На зашкаливающих эмоциях, я превышаю скорость и, двигаясь по заснеженной трассе на Хантс-Поинт, меня заносит. Совершая резкий манёвр, я по неосторожности подрезаю Мустанг, и ко всему в задницу моего Доджа въезжает такси. Десять дней временной отсрочки от службы в Саратоге Спрингс улетели коту под хвост.

Погрузившись в воспоминания, я даже не слышал, что говорил мне Алекс, пока он не щёлкнул пальцами перед глазами.

– Эй, приятель! Что у вас случилось? Может, поделишься уже?

– Не хочу.

– Ладно, как хочешь. Надеюсь, из-за своего переполоха ты не забыл, что вечеринка послезавтра в шесть вечера. И только попробуй не явиться.