Не обещай (СИ) - Ренцен Фло. Страница 28

— Привет, — говорит она. — Кати? Мы незнакомы...

— Привет, Линда. — говорю безэмоционально. — Незнакомы.

— Извини, что испугала.

Меня — пугать?.. И кем пугать — тобой?..

— Не испугала.

— Я тоже только что с медитации.

Как тесен мир.

— Ты торопишься?

Вообще-то, да — мне чертовски охота переодеться и поесть, а до этого — в душ.

— Ну, есть пара минут, — отвечаю иронически, — до следующего блока.

Она не спрашивает, «можем ли мы отойти-поговорить», подразумевая, что наверняка же можем — но я никого не авторизовывала управлять моим органайзером, и хрен куда я двигаюсь с места.

Смотрю на нее с вежливым нейтралитетом.

Она и правда ниже меня ростом. Волосы неопределенно-шатенистого цвета, довольно ухоженные, как и вся она.

После родов недолго будет мучиться с обретением формы — характерно, что я наткнулась на нее в фитнес-зале. Или она на меня наткнулась... Хрена она тут делает, марафонит? Или шпионит за мной? Или, может быть, ей тупо не с кем порассуждать о предродовой медитации?

— Я знаю, у тебя есть все основания не любить меня. Возможно, даже ненавидеть и желать мне зла...

Тэ-экс, медитация — насмарку, думаю с очень кислой оскоминой. Весь поход в фитнес-зал мне испоганила. Может, сейчас она все-таки закатит истерику? Девчонки подумают, что я наезжаю на святую беременную мамашу, и из солидарности с ней надают мне по башке. Из фитнес-зала вытурят, как пить дать. Блин, в душ не успела.

— ...но, видишь ли, Миха не в себе был, запутался, — продолжает она между тем вполне аналитическим тоном. — Это пройдет.

Ай да девка — кто она там по специальности? Часом не психолог?

— ...я не знаю, что там у вас с ним еще может быть, но у нас с ним семья. Которую ты не захотела.

Интересно. Вернее, неинтересно. А из-за ее торжествующего тона еще и смехотворно.

— Слушай, — говорю, — Линда, прикинь, я тут вспомнила. Я тороплюсь все-таки. Я, короче, в душ пошла.

И ухожу.

Но она не отстает, а проявляет настырство: караулит возле раздевалки. Волосы, что ли, сейчас полезет драть? На хрена я их тогда сушила-укладывала...

— Не знаю, зачем ты встречалась с ним...

Вообще-то, дело это не твое, но ладно, получай:

— А зачем встречаются? Ты, например, зачем?

— Что?.. — не сразу догоняет она.

— Почему ты спала с Михой? Тогда?.. — спрашиваю равнодушно и максимально спокойно. — «Не знала»? Он наплел тебе, что не женат?

— Мы сейчас не об этом... это было...

— «Мы» сейчас — вообще ни о чем, а «это» — было, ты права — продолжаю твердокаменно, хотя начинаю находить во всем этом некий бодрящий драйв. Или, может, просто освежилась в душе. — Ты трахалась с моим мужем в моей постели. Наверное, не один раз. И зачем — чтобы сделать кому-то плохо? Или чтобы себе сделать хорошо?

За что мне вообще тебя не любить?.. Мой муж трахнул тебя, твой муж трахнул меня. Получается, ты трахнула моего мужа, а я трахнула твоего. Если рассматривать секс, как способ свести счеты, то мы квиты. Правда, я никогда не рассматривала.

Бэшинг беременных... хм-м, а от этого штырит, оказывается. По крайней мере, если они такие, как Линда. Предродовые депрессии, сомнения, страхи? Она прекрасно владеет собой. Вот кому не грозят преждевременные схватки. За ее абсолютную непредрасположенность к сантиментам я даже начинаю испытывать по отношению к ней некое подобие симпатии.

— Каждый сам за себя, прикинь? — с нахальным хлюпаньем допиваю смузи. — Я, вот, например, не виню ни тебя, ни других посторонних в том, что не стало моего ребенка, так что и тебе не фиг намекать мне, что я на вас беду наслала. Или то, что вам с Михой сказали на скрининге. Что вы считаете за беду. Зла я тебе не желаю. Порчи не наводила. Не имею привычки. У меня и без этого, знаешь ли...

— Нет, нет, я не об этом совершенно... — она нетерпеливо мотает головой.

— Что ж, — не даю ей досказать, — а больше и не о чем.

Я никому не даю отчетов в том, с кем встречалась, встречаюсь или собираюсь встречаться.

На выходе появляется Рик. Он и не представляет, как я ему рада. Демонстративно улыбаюсь ему.

Кажется, его приход окончательно расхолаживает Линду.

На прощание она все же стремится кое-что разъяснить у меня вполобороте:

— Между прочим, это генетический сбой, а не беда.

— А вот это правильно, — киваю твердо и с совершенно искренним одобрением.

Не поясняю, что Михе говорила то же самое.

Вместо прощания с постной вежливостью сжимаю губы и поднимаю вверх брови. Сказать нам с ней друг другу больше нечего — расходимся молча, будто и впрямь до следующей тренировки. Она решает не требовать, как в начале явно планировала, чтоб я «отстала» от Михи. Да я к нему и не приставала.

Под растормошенное тук-туканье в груди иду-вышагиваю к Рику. Сейчас подойду к нему и пройдет. Убегать, торопить не надо, но чем скорее подойду, тем быстрее пройдет.

Она ошибается: я хотела семью... Но ей я этого не сказала. Потому что это никого, ровным счетом никого не касается, хотела я семью, хочу ли сейчас и захочу ли в будущем.

— Что там Аднан? — спрашиваю и даю ему себя поцеловать, а его руке — погладить мой затылок, чтобы затем по спине спуститься вниз. — Потренить-то хоть дал тебе?

— Норм. М-м-м, попа... — одобрительно похлопывает меня по ней Рик, явно стараясь позвонче. — А че там мои шпагаты?..

— Почему «твои»?..

— А чьи ж. Знал бы, что ты их можешь... Ла-адно, дома проверим... Мгм, — снова похлопывает по попе: — Нормально поработала. Заслужила «пад тай».

— Ну, я ж говорю — пошли, а то все вкусное съедят.

— С кем это ты там только что? — осведомляется Рик, когда сидим у тайца.

Я «понимаю» сразу, не придуряясь, и отвечаю с набитым ртом:

— С одной беременной.

— О чем?

– О медитации, конечно. Предродовой. О чем же еще. М-м-м... Вкусно, итит твою мать.

Спустя какое-то время, когда мы, основательно наевшись, попиваем зеленый чай, Рик замечает, пристально глядя на меня:

— Охота тебе бабские темы разводить?

— Неохота, — отвечаю. — Там и темы-то не было.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Объяснительный скрининг

Проходит день-другой.

— Здравствуй, Кати.

Так, теперь Миха. Они что — решили по очереди?..

Если б в этот момент у меня от неожиданности вывалились из рук ключи от «мини», если со звоном упали бы на бетонный пол, я бы уважать себя перестала.

— Ну привет.

Так, он не уходит.

В самом деле, не надеялась же я, что Линда передала ему наш разговор на словах. А жаль.

Как это утомительно...

— Как ты?

Утомительно, что он не может просто так пройти мимо, будто мы незнакомы. Утомительно, что я при всей моей утомленности готова уделить ему внимание. И значит, мне придется тоже «спешиться» и с серьезным лицом внимать тому, что он там собрался мне говорить — прощения, что ли, просить?..

— Прости меня. Прости за то, что я сделал.

«Спасибо, что ментам на меня не заявила....» У него хватает соображения не говорить этого, хоть об этом он наверняка тоже думал.

Видимо, Миха не совсем урод. Вернее, никогда им не был — просто воображаемый семейный кризис довел его до крайности. А тут еще я отказалась от принятия участия в его семейных планах — новых и хорошо забытых старых. Вот он и ударил меня. Я это понимала и фактически остыла.

Но произошло и другое. От чувств к Михе уже в момент нашего с ним адюльтерного траха не осталось и осколков. А если бы и оставались — его мерзкая пощечина, когда обожгла мне щеку, расплавила бы их, испепелила. Превратила бы в «ничего». А где «ничего», там нет ни упреков, ни обид.

— Ладно, — говорю ему просто.

Подмечаю, что он осунулся немного, что при его атлетическом телосложении делает его почти тощим. Может, стало известно еще что-то новое и удручающее насчет ребенка. Их ребенка.

Бог с ним. Бог с ними — не мое. Завязано — с ним, с его жизнью, в которой нет меня, с той жизнью, в которой я была. Завязано. Ладно.