Кровавое пророчество (ЛП) - Бишоп Энн. Страница 41

— Думаю, Дебани заглядывает туда не ради супа.

— О? — он подумал о человеческой женщине, работавшей на Тесс, и понял интерес Дебани. — Тем не менее, постоянная щедрость может быть неверно истолкована, и мы можем заработать счёт, который не захотим оплачивать.

— В прошлый раз, когда я предложил заплатить за еду, хозяйка показалась оскорблённой, и честно говоря, лейтенант, меня она больше пугает, чем вы.

Тесс. Он однозначно не хотел бы оскорбить её.

— Ладно. Но… сдержанней, — Монти снова вздохнул. — Кроме того, если я продолжу так есть, мне придётся искать спортзал.

Внезапно Ковальски стал уделять дорогам чрезмерное внимание.

— Рути уже поговаривает о посещение спортзала или фитнес центра — в частности, «Бег и Удар», поскольку он ближе всего к квартире, в которую мы переехали. Все резиденты и работники Двора могут посещать «Бег и Удар», но там есть ещё несколько абонементов, открытых для людей, которые на них не работают.

— Возможно сейчас не самое лучшее время для такого абонемента, — сказал Монти. — Если что-то пойдёт не так…

— Знаю, но Рути считает, что давая Иным положительный взгляд на людей, может помочь нам в долгосрочной перспективе. Она всё время ходит в ВИЧ и говорит, что никогда не чувствовала угрозу. Если она вежлива, Иные тоже вежливы.

— Кому поможет? Полиции?

— Поможет всем нам. Разве не обоюдная демонстрация является основной причиной, почему Саймон Вулфгард открыл несколько магазинов для людей?

«Может быть», — подумал Монти. Спустя несколько дней взаимодействия с Иными, он сомневался, что Вулфгард хотел дружить с людьми чуть больше, чем Волк хотел дружить с оленем, но лучшее понимание добычи было полезным по разным причинам.

— Просто будьте осторожны, вы оба, — сказал Монти.

— Не сомневайтесь.

Когда они подъехали ко Двору, на двери ВИЧ всё ещё висел знак «Закрыто», но «Лёгкий Перекус» был открыт. Ковальски заехал на парковку.

— Подожди здесь.

Монти потянулся к дверной ручке, но потом остановился. Что-то было не так в том, как Бёрк озвучил положение, когда говорил о Дворе. Что-то было не то, в том, как мужчина внезапно стал нервозным.

Он снова откинулся на спинку кресла.

— Карл? В парке, в том могильнике, раньше когда-нибудь появлялся значок полицейского?

— До убийства Дафны Вулфгард два года назад не было определённого места, где мы могли бы искать идентификацию по СМН, — Ковальски смотрел прямо перед собой. — Такого не случалось со времён, как капитан Бёрк занял пост патрульного командира в участке по улице Чеснат, но в прошлом были моменты, когда заявляли об исчезновении офицера, и брошенная патрульная машина с запятнанным кровью значком были единственными, что нашлись. Были некоторые гипотезы, что шеф и капитан имели… представления… потому что если капитан Бёрк хочет, чтобы кого-то перевели из участка Чеснат Стрит, этот человек исчезает на следующий день, и никаких возражений, никаких вопросов. — Ковальски колебался. — Среди офицеров поговаривают: лучше быть переведённым, чем СМН.

— Надбавка за риск в этой команде стоит риска? — спросил Монти.

— Лейтенант, если дела будут развиваться очень плохо между нами и Иными, никакой объём оплаты не будет стоить риска. Но также в Лейксайде не будет ни одного безопасного места, так что, возможно, эти риски будут иметь определяющее значение.

И раз уже Ковальски, судя по всему, не собирался ничего больше добавлять, Монти вышел из машины и направился в «Лёгкий Перекус».

Тесс была за прилавком. От её улыбки он почувствовал себя так, словно кто-то выпотрошил ему спину, оставив его слабым и дрожащим.

— Лейтенант. Кофе только что заварен, выпечка вчерашняя. Похоже, никто сегодня не торопиться начинать это утро.

— Буду признателен за кофе, — ответил Монти. — Но я заехал, чтобы узнать могу ли переговорить с мистером Вулфгардом. Я заметил, что «Вопиющее Интересное Чтиво» ещё пока закрыто, поэтому подумал, может у вас есть способ связаться с ним.

— По какому вопросу?

— Насчёт нашего вчерашнего разговора.

В каштановых волосах Тесс внезапно появились чёрные пряди и начали завиваться.

— Сюда.

Её голос уже не был таким тёплым как раньше. Сейчас он нещадно леденил кровь.

Он последовал за ней к решётчатой двери, которая отделяла два магазина. Она открыла дверь, вошла в ВИЧ и произнесла:

— Владимир. Лейтенант Монтгомери хочет переговорить, — повернувшись к Монти, она добавила: — Члены Деловой Ассоциации в курсе вашего разговора. Саймон прямо сейчас занят, так что ты можешь поговорить с Владом.

Она вернулась в своё кафе и закрыла решётчатую дверь, оставив его один на один с Сангвинатти.

Улыбка Влада была такой же бесчеловечно леденящей, как и голос Тесс буквально минуту назад. Монти пришлось собрать всю свою смелость, чтобы подойти к книжной витрине, на которой Влад переставлял книги.

Он не хотел сообщить Иным ничего о Мег Корбин, чего они уже не знали, но утаивание некой информации от них может привести к кровопролитию. И может быть — возможно — имелась толика информации, которая может убедить терра индигене позволить людям самим разбираться с людьми.

— Я хотел сообщить мистеру Вулфгарду, что плакат, который я вчера показал ему, был разослан по всем полицейским участкам в Лейксайде — вообще-то, по всем участкам по всей восточной части Таисии.

— Это так важно?

Слова Влада прозвучали так, словно он изо всех сил старался показать вежливую заинтересованность, но Монти задался вопросом, как скоро эта пикантная новость достигнет дальних уголков Двора на восточном побережье — и что это будет означать для полиции в тех городах.

— Я также хотел уведомить его о некоторых нюансах, на которые я натолкнулся во время проверки информации с плаката, — он запнулся, подбирая слова. — Есть маленький сегмент в людской популяции, который рассматривается как опасный. Смерти людей этого сегмента обусловлены в большинстве случаев ранами, нанесёнными самому себе, поэтому в людской закон была введена мера предосторожности, позволяющая другим людям быть «благовольными владельцами» этих персоналий.

— А не стали бы называть данное благодеяние рабством, если оно было принудительным для любого другого человека? — спросил Влад, теперь уже прозвучав немного озадаченным. И прежде чем Монти успел ответить, вампир продолжил: — Что насчёт сегмента вашей популяции, которая выбирает самоубийство Волком? Как защитник своего рода, ты знаешь, что такое случается. Требует ли твой закон на этот случай благовольного владельца для них, если они остановились раньше, чем бросились в лапы стаи?

Самоубийство Волком. Эта фраза напугала Монти, а вампир лишь кивнул.

— Нет, — сказал Монти. — В нашем законе это не предусмотрено.

Он сомневался, что объяснение насчёт психиатрических отделений в городских больницах было хорошей идеей, поскольку не знал, поймёт ли это Влад — или его заинтересует — разница между получением помощи в таких отделениях и благовольным владением.

Влад выглядел всё больше и больше хладнокровно упоённым.

— Всегда есть кто-то сильнее, а кто-то слабее, лидеры и ведомые. Разве вы заставляете слабых среди вас принимать объедки, которые остаются после того, как сильный досыта наелся? Разве они не носят протёртое тряпьё вместо тёплой одежды? Сильные и слабые существуют во всех группах, но вы явно решили, что некоторые виды людей наиболее важны, чем остальные. Некоторые виды людей вы считаете за людей, а другие виды… за собственность? Это так работает? Я и не знал, что в вас, мартышках, есть такая дикость. А потом вы начнёте поедать слабых, чтобы остаться сильными и здоровыми.

— Нет.

Монти понял, что посланный в его адрес взгляд Влада будет многие годы преследовать его во снах.

— Как долго данное отношение продлится, если не будет другой еды? — мягко спросил Влад.

На некоторое время у Монти перехватило дыхание. Существовала ли реальная угроза прервать поставки еды в качестве эксперимента в каннибализме или всё дело в своеобразном функционировании разума терра индигене?