Ледащий (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 24
— Молодец! — сказал Качура. — Не забудь Кривицкому представиться, когда приедешь в госпиталь.
— Так он же штатский! — удивился Николай.
— Ну, ходит в штатском, — усмехнулся генерал, — и говорит, что главный врач. На самом деле он начальник госпиталя и полковник медицинской службы. И у врачей чины военные.
«Нихрена себе! — подумал Николай. — Выходит, и Марина офицер?»
На этом их застолье завершилось. Главнокомандующий отвел Несвицкого в сторонку.
— Откуда знаешь про «десятку»? — спросил, понизив голос.
— Ничего не знаю, — пожал плечами Николай.
— Но в песне пел.
— Это про другую часть, — сообразив, ответил Николай. — Песня старая.
— А надо ж как совпало, — задумчиво сказал Качура. — Ладно, ты теперь в погонах и молчать умеешь. Десантно-штурмовые батальоны… Их сформировали десять, сейчас проходят боевое слаживание. По документам проходит как «десятка».
«К наступлению готовятся, — сообразил Несвицкий. — Теперь понятно, почему на оборонительных рубежах воюют возрастные и неопытные ополченцы. Лучших отобрали для прорыва фронта…»
— Понял, господин главнокомандующий.
— Еще раз поздравляю! — сказал Качура. — Служи республике, майор!
На том и распрощались. Водитель внедорожника, ждавший Несвицкого, широко раскрыл глаза, увидав его погоны и кокарду.
— Поздравляю, господин майор! — воскликнул, открывая дверь. — С чином и наградой!
— Спасибо, — Николай кивнул. — Едем в госпиталь…
Внедорожник остановился у знакомого крыльца. Поблагодарив водителя, Несвицкий выбрался наружу и по ступеням пружинисто взбежал к дверям. Открыл их — и оп-па! Холл был полон врачами и медсестрами в накрахмаленных халатах. Впереди стоял с торжественным лицом Кривицкий. «Из резиденции им позвонили и сказали, что я выехал, — понял Николай. — Поэтому собрались». В следующий миг, ударив строевым, он подошел к Кривицкому и бросил руку к кепи.
— Господин полковник! Майор Несвицкий. Представляюсь по случаю присвоения мне воинского чина майора медицинской службы.
— Совместили, значит, — сказал главврач. — Майора дали. Я представлял на капитана.
«Так это не было спонтанно, — догадался Николай. — В мундир заранее переодели… А я-то удивился. Ну, хитрецы! Понятно, что офицер на службе у республики уехать из Царицыно без разрешения не сможет. Закрепили кадра. Ладно, я все равно не собирался…»
— Спасибо, господин полковник!
— Тебе спасибо, — Кривицкий пожал ему руку. — Поздравляю, Николай Михайлович. Господа! — он повернулся к персоналу. — Поздравляю вас. Теперь мы трудимся в одном строю с Георгиевским кавалером. Ура ему!
— Ура! — нестройно закричали медики, и Николая тут же окружили. Жали руку, обнимали, целовали, испачкав в пудре и помаде. Но эту вакханалию прекратила Марина — пробившись к кавалеру в буквальном смысле заслонила его грудью — красивой, к слову.
— Коллеги! — крикнула, перекрывая шум. — Я понимаю, что многим хочется поцеловать героя, но посмотрите, во что вы превратили Георгиевского кавалера! — она чуть отступила в сторону. — Хоть бы губы перед этим не накрасили!
— Не все ж тебе одной с ним целоваться! — раздался чей-то женский голос.
— Зато я не пачкаю его помадой, — фыркнула Марина и повернулась к волхву. — Николай Михайлович, давайте отведу вас к умывальнику. А то у вас сейчас лицо… — она не выдержала и рассмеялась. Следом засмеялись и другие.
В туалете Николай умылся, пригладил волосы и вышел коридор. Марина ожидала там.
— Ну, как теперь? — спросил подругу.
— Отлично, господин майор! — кивнула та и, приглядевшись, сняла волосок с воротника его мундира.
— Кстати, в каком ты чине? — поинтересовался Несвицкий у Марины.
— Капитан, врачи мои — поручики. Но мундиров мы не носим.
— Зря, — сказал Несвицкий. — Я бы посмотрел, — и, перейдя на шепот, добавил: — И прямо в нем бы полюбил. Представляешь: майор и капитан — и где-нибудь на кухне?
— Развратник! — у Марины заалели щеки. — Идем в столовую, там люди заждались.
В столовую они вошли под ручку и, сопровождаемые завистливыми взглядами женщин, сели рядом с главврачом на приготовленные для них места. Из этого Несвицкий сделал вывод: их связь с Мариной больше не является секретом. Ну и пусть. День ото дня Марина нравилась ему все больше. Если доставшееся ему тело желало только секса, то разум немолодого человека хотел видеть в Марине друга. В прошлой жизни Несвицкий избегал общения с тупыми женщинами. Ну, переспишь с такой, а после? О чем с ней говорить? О шмотках? И не приведи господь зайти с такою в магазин! Николая всегда тянуло к женщинам разумным и самостоятельным. Он видел, что Марину смущает разница в их возрасте и не мог ей объяснить, что для него, пожившего на свете, она почти что девочка. Потому и убеждал, что старше, чем выглядит. Похоже, получилось, раз подруга не постеснялась продемонстрировать их связь.
Застолье не затянулось. Выпили за Георгиевского кавалера, за победу и разошлись. Лечить за медиков никто не будет. Николай отправился домой, пообещав Марине, что соорудит ей вкусный ужин.
— Майор, Георгиевский кавалер станет для тебя готовить, — подмигнул ей в коридоре. — Цени!
— Я и без того ценю, — ответила подруга…
Вечером, когда они, довольные и сытые, лежали на диване, Марина вдруг спросила:
— Признайся, Коля, почему из женщин госпиталя ты выбрал именно меня?
— Ты самая красивая, — сказал Несвицкий.
— Красивых много, — не согласилась с ним Марина. — Есть девушки, хорошие и молодые. А я старуха.
«Начинается!» — подумал Николай.
— У тебя подруги есть? — спросил.
— Конечно. Галя и Наталка.
— Им сколько лет?
— Галя старше на год, Наталка мне ровесница.
— А с девушками почему не дружишь? Молоденькими?
— Ну… — задумалась Марина. — Нет, девочки они хорошие, но… Мне с ними скучно. Их девчачьи разговоры… О мальчиках, нарядах… Мои подруги — вдовы, мы много вместе пережили и понимаем друг друга с полуслова.
— Вот и ответила сама, — сказал Несвицкий. — Ты не забыла, что я вдовец, и тоже много повидал?
— Ох, Коля! — она прижалась к нему крепче. — Я просто не могу поверить, что такой мужчина полюбил меня. Молодой, красивый, смелый. Георгиевский кавалер и волхв… Мне так завидуют! А я боюсь, что однажды ты уйдешь к другой. Я этого не переживу.
— А ты не бойся! — посоветовал Несвицкий.
— Хотя б ребенка мне оставь, — внезапно всхлипнула подруга. — Вон у Галки дочка, и это ей такая радость!
— Хоть двух! — ответил Николай и привлек к себе Марину…
Назавтра он позвонил Ковриге. В файлах, оставшихся от прежнего владельца, он обнаружил много интересного для контрразведки. Тексты были на немецком, но Несвицкий его знал, поэтому и разобрался. Коврига прилетел немедленно. Поздравив Николая с чином и наградой, сел рядом и молча слушал перевод майора — сам капитан в немецком разбирался слабо.
— Очень интересно, — заметил, когда волхв закончил. — Нужно довести до сведения главного управления контрразведки. Дадите ноутбук?
— Не дам! — сказал Несвицкий. — Во-первых, нужен самому. Во-вторых, там только стоит перепутать проводки зарядки — и кранты машинке. Приезжайте с внешним диском, солью вам файлы.
— Хорошо, — сказал Коврига и ушел. Вернулся через час в кампании майора, представившего Яровым Григорием Петровичем из ГУК[4] республики. Тот бегло ознакомился с содержимым файлов (язык он знал) и скачал их на внешний диск, который он принес с собой.
— Спасибо, Николай Михайлович, — поблагодарил Несвицкого. — Информация ценнейшая. Схемы линий обороны, склады, замаскированные огневые точки, пути подвоза… В главном штабе с руками оторвут — нам этих сведений очень не хватало.
— Пожалуйста, — Несвицкий улыбнулся. — Был рад помочь.
— Вы интересный человек, Николай Михайлович, — сказал майор. — Приходите на помощь вовремя и в нужном месте. Для начала бой с немецкой группой, вследствие чего мы избежали крупных неприятностей. Затем изготовление раствора, значительно улучшившее ситуацию с лечением раненых. Теперь и эта информация. Я вам оставлю номер телефона. Если вновь столкнетесь с чем-то интересным, звоните, не стесняйтесь. В любое время дня и ночи.