Колыбель для ласточки (СИ) - Дока Анастасия Константиновна. Страница 11

— Где будем говорить? — повторила свой вопрос, взяла сумочку, сделала шаг по коридору, намекая на необходимое перемещение.

— Простите, — всполошилась Раиса Павловна, — мы… мы слегка не в себе. Случившееся…

Вероника шмыгнула носом и в ту же секунду очутилась в объятьях заботливого мужа. Нильский Максим Викторович напомнил Александре Бриза.

Раиса Павловна указала в сторону гостиной, но Вероника заартачилась:

— Нет! Лучше в кухне. — Умоляющим голосом добавила: — Пожалуйста.

Манина вздохнула, муж Нильской отреагировал спокойно. Вероника, по-прежнему сжимая тетрадь, вошла на кухню и сразу начала копошиться. Работала одной рукой. Александре показалось это крайне интересным. Женщина не выпускала тетрадь, хотя накрывать стол двумя руками было бы гораздо легче. В считанные мгновения на прозрачной скатерти, украшенной крупными сиреневыми цветами, появились чашки, блюдца, салфетки, ягодный пирог, порезанный на ровные треугольники, и удивительный чайник-ваза.

— Максик подарил, — улыбнулась Нильская, заметив интерес детектива. — У нас была годовщина свадьбы.

— Поздравляю, — Александра принялась осматриваться по сторонам. Уютная кухня в зелёных тонах напоминала лучшую версию собственной. Переведя взгляд с обоев на тетрадь, Селивёрстова начала догадываться, почему Нильскую тянуло поговорить именно здесь.

— Спасибо. Пробуйте пирог. Мама привезла.

— Я сама пеку, — пояснила Раиса Павловна. — Дома стало скучно после того, как Давидушки не стало, не знаю, чем себя занять. А так хоть какая-то забава.

— Раиса Павловна отлично готовит. Ника пошла в неё.

— Максик, у мамы всё равно лучше, а ты меня просто хвалишь.

— Говорю правду. Твои пироги обожают на моей работе.

— Ты угощал коллег всего лишь раз.

— И они просят ещё.

— Мой Давидушка тоже любил пироги. Он всё любил. Вы пробуйте, Александра. И ты, Максим, я на этот раз добавила к смородине вишню.

– Прошу прощения, а вы помните, для чего меня пригласили? — Александра поочерёдно встретилась взглядом с членами семьи. Каждый в миг растерялся, затих. Потух, словно, огонёк при сильном ветре. Возникшая и совсем неуютная атмосфера не намекала — кричала о страхе и неуверенности. Нильские и Манина дружно отвели глаза. Детектив поняла: ей совсем не рады. Принятое на эмоциях решение затерялось в сомнениях. Александра взяла предложенный пирог, надкусила:

— Очень вкусно, — и это была правда. — Я готовлю плохо. Честно говоря, я вообще не готовлю.

Молчание.

— Зато неплохо разгадываю загадки. А кто-нибудь из вас любит загадки?

И снова тишина.

Детектив ощущала себя на утреннике, где надо во что бы то ни стало развеселить детей. Только перед ней сидели не дети, а взрослые и страшно запуганные люди. Задачка усложнялась.

— Я с детства люблю загадки. И разные истории. Росла фантазёркой, наверно, поэтому и ушла работать частным детективом. Дела порой попадаются невероятные, а я люблю поломать мозг. Но не буду грузить вас подробностями своей работы. Разрешите я расскажу вам одну историю, сказку. Выдумку. Называйте, как хотите. Её бабушка придумала.

Клиенты переглянулись. Уже что-то. На лице Максима проскочило даже подобие ухмылки.

— Некогда Смерть, женщина без лица и возраста, чьё существование началось задолго до появления самых древних представителей, драконов, изнемогая в одиночестве, построила огромный дом. Холод, мрак и безысходность царили в нём. Но однажды, заплутавший во вселенной человек, постучался в дверь её дома. Смерть впустила человека, но привыкшая к одиночеству, она не знала, что сказать и лишь молчала. Прошёл день, второй, месяц, год. Человек жил в доме и так же молчал. На исходе последнего дня в году он ушёл, но перед этим оставил Смерти два подарка. Первым был камень, вторым крест. Лишь спустя много лет Смерть узнала, кем был тот человек. Это был больной, что по ошибке принял свою судьбу за кару, болезнь за приближающийся конец. Крест он подарил в знак веры. Но во что верить каждый должен был выбрать сам. Человек верил в Смерть — в ту, кто всегда рядом. В ту, что помогла ему понять, как он ценит жизнь. Камень же означал твёрдость духа, убеждений. Силу. Воплощал всё то, что находилось в любом мире, и, как оказалось, было не чуждо самой Смерти. Нужно иметь храбрость, чтобы впустить кого-то в свой дом. Требуется сила духа на постоянное молчание, на осознание своего предназначения. В конце концов, необходимы крепкие убеждения, чтобы забирать другие жизни, зная, как тебя люто ненавидят.

Клиенты продолжали молчать. Но они слушали. Думали.

— Я не верю в Рай и Ад, и тем более в драконов, живших когда-то или живущих где-то до сих пор. Но я верю в Смерть и Жизнь. Знаю, что одно без другого невозможно, как бы нам ни было больно это осознавать. Ни одна из этих сторон нашего существования не является плохой. Смерть сама по себе безобидна. В большинстве случаев она забирает людей, облегчая тем самым их страдания. Конечно, я слукавлю, сказав будто Смерть не забирает молодых, и даже детей. Но я не стану убеждать вас в правильности её поступков. Хочу акцентировать ваше внимание на том, что сам процесс смерти естественен. Он также необходим, как и жизнь. Смерть, если хотите, та цель, ради которой мы стараемся жить как можно лучше. Мы хотим уйти из мира спокойными. Хотим оставить своё счастье родным и близким. Не стоит бояться смерти, злиться на неё. Она не виновата. Хотя, конечно, эмоции никуда не денешь. Боль, сожаление останутся рядом. Но хоронить себя в негативе, думая об умершей Ларе — это не выход. Это плохо. Гораздо лучше найти способ жить дальше. Вспоминать хорошее и плохое. Неважно. Главное помнить. Тогда Лара всегда будет жива в ваших сердцах. А один из способов продолжить жизнь — это найти преступника. Как я сказала, страшна не смерть. Страшен тот, кто позвал Смерть. Я считаю, все наши силы и эмоции стоит направить на него.

Александра сама удивилась проповеди. Не так давно она посещала психолога: решала личные проблемы, училась проявлять эмоции. Меняла себя и своё отношение. (читайте «Кружева лжи») И сейчас за неё говорил явно кто-то другой. Это была не она, закрытая от мира и утопающая в собственных страхах. Это была Александра, которая, пусть, никогда и не верила в бабушкину сказку, чётко осознавала: иногда людям нужны такие вот сказки. Им нужна хотя бы призрачная вера.

Атеистка Селивёрстова снова взялась за пирог. Тишина давила. Вызывала сомнения. Психолог, Милана Георгиевна, рекомендовала ей выходить на одну волну с собеседником. Напоминала о важности эмоционального отклика и участия. Селивёрстова сделала всё от неё зависящее. Ей так казалось. Неужели ошиблась?

— Сказка забавная, — грустно улыбнулась Раиса Павловна. — Но зачем вы нам всё это рассказываете?

Александра вздохнула.

— Честно говоря, я совершенно не умею поддерживать людей и произносить слова сочувствия.

Губ Вероники коснулась улыбка. Манина тоже едва заметно улыбнулась.

Детектив продолжила:

— Вы напуганы и не доверяете полиции. Не доверяете мне и жалеете о своём приглашении. А я знаю то, что на любого мерзавца найдётся управа. Звучит банально, но я верю в справедливость, хотя та порой и пугает своими оттенками.

— Она не всегда изумрудная, правда? — тонким голосом произнесла Вероника.

— У справедливости множество оттенков.

Вероника кивнула и разжала пальцы, Раиса Павловна поднялась и подошла к окну, Максим налил Александре чай, о котором все успешно забыли. И тогда Селивёрстова наконец почувствовала: всё удалось. Они на одной волне. Однако полное доверие она ещё не заслужила.

Вероника легко и быстро влюблялась не в людей — в поступки. И то, что детектив была настоящей, её зацепило. История про драконов и одинокую Смерть позабавила, признание в неспособности поддерживать других порадовало и удивило. Сама она от подобного не страдала, а вот Ларка, любимая Лара совершенно не умела говорить ободряющих слов. Зато она поражала прямолинейностью, и нередко именно это помогало гораздо больше пустых «сочувствую» и всего в том же роде. Подруга поддерживала по-своему. Вероника подумала, что детективу понравилась бы Лара. Уже не цепляясь за тетрадь, она сидела за столом и смотрела на то, как бывший следователь проворно заполняет лист разноцветными чернилами.