Восстание (ЛП) - Скэрроу Саймон. Страница 38
- В обычных обстоятельствах – нет, - отрезал Дециан. - Но сейчас время великой опасности, и обычные правила не действуют.
- Об этом пусть судит император. Надеюсь, он не решит, что мотивом твоего бегства из Лондиниума была трусость.
- Не трусость, а благоразумие, господин. Я намеревался поднять тревогу в Галлии и попросить прислать подкрепление в Британию. Подкрепления, в которых вы отчаянно нуждаетесь.
- Одного сообщения было бы достаточно.
- Я чувствовал, что должен был лично изложить суть дела, господин.
- Послание будет отправлено, даже если весть уже достигла Галлии. Но ты останешься здесь до тех пор, пока восстание не будет подавлено, или умрешь вместе с нами, если мы потерпим поражение. - Светоний мрачно улыбнулся. - Ты наслаждался привилегиями своей должности, Дециан. Теперь пришло время их заслужить. Мне понадобятся все свободные люди, когда я встречусь с мятежниками, хотя в твоем случае я употребляю этот термин легкомысленно. Ты доказал, что являешься силой хаоса и коррупции в этой провинции. Может быть, ты и низкий, скользкий, корыстный негодяй, но у тебя будет шанс искупить свою вину, когда в твою руку вложат меч и ты займешь свое место в наших рядах.
Дециан покачал головой.
- Я – императорский прокуратор. Я служу по воле императора. Ты не имеешь права заставлять меня сражаться, как обычного солдата.
- Я позволю тебе обсудить это с Нероном, если мы оба доживем до этого дня. А пока я хочу, чтобы ты не попадался мне на глаза. Префект Катон, проводи прокуратора в его покои и проследи, чтобы его комната оставалась под охраной.
- С удовольствием, господин. - Катон сделал шаг вперед и увидел, как прокуратор вздрогнул. - Пошли.
Бросив последний враждебный взгляд на наместника, Дециан направился к дверному проему в углу комнаты. Катон легонько подтолкнул его.
- Поторопись. - Выйдя в коридор, он пристроился рядом с прокуратором и заговорил низким, угрожающим тоном. - Я еще не знаю точно, какую роль ты сыграл в этой катастрофе, но скажу тебе сейчас: если я узнаю, что ты хоть в какой-то мере виновен в гибели центуриона Макрона и других ветеранов в Камулодунуме, я убью тебя.
Дециан бросил на него испуганный взгляд, но ничего не ответил, и мгновение спустя они добрались до двух комнат в конце коридора, которые служили ему жилыми помещениями. Один из солдат гарнизона стоял за дверью и попытался вытянуться по стойке смирно, когда Катон подошел и жестом пригласил Дециана войти. Он закрыл дверь и повернулся к часовому.
- Он будет сидеть тут до тех пор, пока наместник не скажет иначе. Его не выпускать и не пускать к нему посетителей. Ясно?
- Да, господин.
Катон вернулся в таблиний, где Светоний удобно устроился на мягком табурете за письменным столом. Правитель сложил руки и на мгновение задумался, прежде чем заговорить.
- Хочу отметить, что Дециан оставил нам чертовски большой беспорядок.
С этим предложением спорить не приходится, - согласился Катон. - Согласен господин.
- Кроме того то, что сделал Веспилл, ситуации не помогло. Нет, может быть, он и был прав, не позволив Дециану уехать, но, заперев прокуратора в его покоях, он выпустил контроль над городом из своих рук.
- Он не может быть привлечен к ответственности за отправку людей в Камулодунум, господин. Как и за дезертирство.
- Я не знаю насчет последнего... В любом случае, он должен был что-то сделать, чтобы исправить ситуацию. - Светоний пристально посмотрел на Катона. - Я уверен, что ты бы справился с этой ситуацией.
Это был скорее вопрос, чем утверждение, и Катон знал, что его командир проверяет его. Он напрягал свой усталый мозг в поисках подходящего ответа.
- На его месте я бы нанял несколько хороших людей из города, чтобы заменить дезертиров. Заставил их принести военную присягу, а затем снабдил их снаряжением из запасов. Возможно, они и не были настоящими солдатами, но выглядели бы соответственно и вышли на улицы в достаточном количестве, чтобы поддерживать порядок.
- Вполне разумное решение, и так поступил бы любой порядочный командир. Веспилл не подходит под это описание, но именно поэтому он служит в гарнизоне, а не в передовом подразделении. Если бы у меня было достаточно квалифицированных людей, я мог бы позволить себе оставить несколько лишних человек для обеспечения безопасности провинции на время похода армии. Вместо того чтобы полагаться на некомпетентных, как Веспилл, или продажных, как этот пресмыкающийся Дециан.
- Да, господин. - Катон часто задавался вопросом о мудрости кампании и сроках ее проведения, но если он осмелится поднять этот вопрос сейчас, то все будет потеряно. Кроме того, какая разница? Все, что оставалось, – это сделать все наилучшим образом, используя имеющиеся под рукой ресурсы. И молиться.
- Что ж, - продолжал Светоний. - Наша первая обязанность – вернуть контроль над Лондиниумом. Я хочу, чтобы сегодня ночью ты вывел на улицы сотню своих людей. Я ввожу военное положение и комендантский час. Они должны использовать все необходимые средства для установления моей власти.
- Наместник?
- Ты меня прекрасно понял, префект Катон. Мне все равно, скольких нам придется убить, но мы должны восстановить порядок. Проследи за этим. Свободен.
*************
ГЛАВА XII
Уже стемнело, когда Катон распределил зоны Лондиниума, которые его люди должны были патрулировать до тех пор, пока их не сменят на рассвете. Те, кого выбрали для патрулирования, не скрывали своего гнева, и раздался нестройный хор протестов, пока центурионы не прикрикнули на них и не пустили вход свои витисы до тех пор, пока порядок не был восстановлен. Катон прекрасно понимал их настроение. После изнурительного марша с Моны и позднего прибытия они ожидали отдыха, пусть и короткого, прежде чем готовиться к тому, что от них потребуют дальше. Восьмая Иллирийская когорта отлично проявила себя во время всей последней кампании, и в колонне, отправившейся из Девы, было меньше всего отставших. И вот теперь пропретор поручил им следить за порядком на улицах города.
Катон наблюдал за своими людьми с трибуны, расположенной на одной из сторон гарнизонного укрепления, когда они расположились и встали по стойке смирно под настороженными взглядами своих центурионов. В свете факелов и жаровен, расставленных на открытом пространстве, он мог разглядеть их усталые лица в красноватых отблесках пламени. Им нужно было что-то, что подняло бы их дух, чтобы вновь призвать к стойкости. Он прослужил достаточно долго, чтобы уметь уловить настроение своих людей и понять, как лучше использовать их запасы силы и мужества. Он знал, что должен сказать, и в то же время испытывал определенную степень презрения к цинизму, с которым он играл на их чувстве собственного достоинства. Тем не менее, это нужно было сделать.