Обольщение - Кренц Джейн Энн. Страница 4

Софи подоткнула подол юбки вокруг ног. Она ездила верхом по-мужски, что считалось для женщины неприличным, но в деревне люди снисходительно относились к ее привычке. В любом случае Софи была уверена, что она сидит на лошади достаточно скромно, показывая миру только коричневые ботиночки.

Бесс ухватилась за поводья:

— Так вот, девочка, не верь никаким сказкам вроде того, что его светлость утопил свою первую жену в пруду. Хорошо?

Софи вздохнула:

— Нет, Бесс, я не верю этому.

А если точнее, она не хотела этому верить.

— Слава Богу. Хотя сам Бог знает, что никто в округе не осудил бы графа, поступи он так с женой, — заявила Бесс.

— Да.

— Тогда почему? Из-за какой такой чепухи ты отказываешь его светлости? Мне не нравятся твои глаза, детка. Я уже видела их такими, и это не сулит ничего хорошего. И что ты собираешься сейчас делать?

— Сейчас? Отправлюсь на старом Дансере в Чесли-Корт, а потом разберу травы, которые ты великодушно мне дала. Дедушку беспокоит подагра, а у меня как раз кончился его любимый отвар.

— Софи, дорогая моя. Ты действительно откажешь графу?

— Нет, — честно призналась Софи. — Так что не смотри на меня с ужасом. Если он проявит упорство, то в конце концов получит меня. Но только на моих условиях.

Глаза Бесс округлились.

— А, теперь понимаю. Ты снова взялась за книжки о правах женщин. Не дури, дитя. Послушайся совета старой Бесс: не играй с Рейвенвудом. Он не из тех, кто ходит на поводу. Можно обвести вокруг пальца лорда Дорринга, но граф — человек другого замеса.

— Конечно, он совсем не похож на дедушку. Но постарайся не беспокоиться обо мне. Я знаю, что делаю. — Софи взяла поводья и каблуком тронула Дансера.

— Нет, детка, я как раз в этом не уверена! — крикнула ей вслед Бесс. — Не дразни дьявола. Не надейся, что ты останешься цела и невредима!

— Кажется, ты убеждала меня, что Рейвенвуд не дьявол, — бросила через плечо Софи, когда Дансер перешел на крупную рысь.

Она помахала Бесс рукой, и конь поскакал в гущу леса. Дансер не нуждался в указаниях наездницы: за последние годы он хорошо изучил эту дорогу и помнил, что ближе всего до Чесли-Корта через земли Рейвенвуда.

Софи опустила поводья на шею Дансера, пытаясь представить себе сцену, которая, несомненно, разыграется по ее возвращении в Чесли-Корт.

Бабушка с дедушкой наверняка очень расстроены: леди Дорринг утром слегла в постель и принимает соль и тоники; лорд Дорринг, которому предстояло встретиться лицом к лицу с Рейвенвудом, скорее всего находит успокоение в бутылке кларета. А лакеи маленького дома молчаливы и угрюмы, поскольку им выгоден удачный брак Софи, иначе у старых слуг не будет никакой надежды на пенсию.

Никто в доме, похоже, не в силах понять упрямства Софи. Слухи, домыслы, мрачные истории… Если это не учитывать, то он хорошая партия: граф — солидный, богатый и знатный человек. В его собственности большая часть земель здесь, в Хэмпшире, два имения поменьше в соседних графствах и роскошный дом в Лондоне.

Кроме того, всем известно, что Рейвенвуд прекрасно управляет всеми своими землями, честен с арендаторами и слугами. А это ценилось здесь в первую очередь. Все, кто зависел от графа и был достаточно благоразумен, чтобы ему не противоречить, чувствовали себя на его землях хорошо.

У Рейвенвуда, конечно, есть свои недостатки, никто этого не отрицает, но он заботится о земле и людях на ней. Может, он и убил свою жену, но, однако, не сделал ничего поистине дурного — не промотал наследство в Лондоне, не проиграл его бездарно в карты.

«И почему бы им, спрашивается, хорошо не относиться к Рейвенвуду, — подумала Софи, — им же не грозит выйти за него замуж и остаться с ним наедине».

Взгляд Софи — как обычно, когда она ездила по этой дорожке, — был прикован к темным холодным водам Рейвенвудского пруда, мелькавшего в просветах между деревьями. На поверхности еще плавали льдинки. Пруд был очень глубокий. На берегу кое-где виднелся нерастаявший снег, и воздух был по-зимнему холодным. Софи поежилась, а Дансер внезапно беспокойно заржал. Софи наклонилась, протянула руку, собираясь успокоить коня, потрепав его по шее, но рука замерла на полпути. Холодный ветер гнул ветви над ее головой. Софи снова поежилась, но на этот раз не от весенней прохлады. Она выпрямилась в седле, завидев мужчину на черном как ночь жеребце. Он скакал ей навстречу через рощицу голых деревьев. Ее сердце забилось, как всегда в присутствии Рейвенвуда.

Хотя и не сразу, но Софи призналась себе: она знает, что это за дрожь. Что поделать, если в глубине души она хранит любовь к этому человеку еще с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Именно тогда ее впервые представили графу Рейвенвуду. Он, конечно, не помнит этого. Тогда он смотрел только на свою красивую ведьму — Элизабет.

Ее чувство к богатому графу Рейвенвуду было не просто увлечением молодой девушки первым мужчиной, поразившим ее воображение. Это увлечение не прошло само собой даже тогда, когда стало ясно, что у нее нет никаких шансов заинтересовать графа. За несколько лет ее чувство лишь окрепло, став глубоким и постоянным.

Софи влекли спокойная сила, врожденная гордость и целостность характера, которые она чувствовала в графе. Она тайно мечтала о нем, думала как о честном благородном человеке, совершенно забывая о его наследном титуле.

Когда ослепительная Элизабет весьма преуспела в том, чтобы преклонение мужа сменилось болью и яростью, Софи очень хотелось помочь Рейвенвуду, успокоить его. Но он был недосягаем: искал утешения на континенте, сражаясь под знаменами Веллингтона.

По возвращении графа стало понятно, что он спрятал свои чувства где-то глубоко внутри и со всей страстью и энергией, на которые только был способен, обратился к земле.

Вороной жеребец очень подходит ему, подумала Софи. Она слышала, что коня зовут Ангелом, и оценила чувство юмора Рейвенвуда.

Ангел, словно творение мрака, принадлежал человеку, предпочитавшему жить в тени. Граф в седле казался одним целым с великолепным конем. Рейвенвуд был гибким и сильным, его руки, большие и ловкие, без труда могли задушить жену, как поговаривали местные жители, пронеслось в голове Софи.