Скажи нам правду - Рейнхардт Дана. Страница 7

— А что стихи? — не понял я.

— Пенни любит стихи?

Любит ли Пенни стихи? Поэзию на уроках углубленного изучения английской литературы мы проходили в прошлом году. Большая часть того, что мы читали, оказалась полной ерундой. Честно говоря, я мало что запомнил, кроме стихотворения про парня, который ехал ночью по дороге и нашел на обочине мертвого оленя. Пенни расстроилась, что в конце парень столкнул оленя с края утеса. Она очень любила животных, особенно больных и брошенных, поэтому завела трехногую собаку. Так или иначе, я был уверен, что вернуть Пенни с помощью мертвого оленя невозможно.

— Может, ты сам напишешь ей стихотворение? — предложила сестренка.

— Хм… Это вряд ли, Нат, — улыбнулся я.

В квадрате рядом со словом «поэзия» Натали поставила крестик.

— Девочки любят украшения.

— Это я знаю. Я смотрел те же фильмы, что и ты, и даже больше. К тому же за последние два года я подарил Пенни уйму украшений.

— А ты дарил ей что-нибудь с бриллиантами?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я не миллиардер.

— У меня есть кое-какие сбережения.

— Слушай, Нат. — Я взял ложку и попытался зачерпнуть ее мороженое, но она, как опытный фехтовальщик, преградила мне путь своей. — Пенни не надо ничего покупать. Дело совсем в другом. И когда ты вырастешь и влюбишься, это не должно быть связано с вещами.

— Я уже выросла!

— Хорошо, тогда не выбирай себе приятеля, основываясь на том, что он тебе покупает.

Сестренка немного подумала.

— Ладно.

— Пенни бросила меня потому… потому… — У меня все еще не было подходящего объяснения. — Она сказала, что у меня проблемы и что я мало размышляю.

— Это странно.

— Конечно же странно. Но я над этим работаю.

Мы молча доели мороженое. Натали облизала ложку и внутренние стенки стаканчика, куда смогла дотянуться.

— Мне нравилась Пенни, — сказала она.

— Мне тоже, — вздохнула я.

— Так нечестно, я даже не смогла с ней попрощаться. — Натали склонила голову набок.

И тогда мне в голову пришла мысль. Ребенок хотел попрощаться с Пенни. Каким бы я был братом, если б не помог малышке получить желаемое? Мы съездим к Пенни домой.

Мы отправились туда в среду после школы. Я сказал маме, что сам заберу Натали с занятий по гимнастике.

— Серьезно?

— Да.

— Но как?

— Попрошу Мэгги меня подвезти.

Мама пристально посмотрела на меня. Мэгги ей нравилась, но ее вождение мы оценивали одинаково.

— Ладно, попрошу Уилла или Люка.

— Хорошо. Ты уверен?

— Да, мам. Уверен.

— Учти, Натали восемь лет. Если ты о ней забудешь, эти раны долго не заживут.

— Мам, я не собираюсь забывать о Натали. Если тут и есть человек, кто понимает в ранах, так это, вероятно, я.

— Милый, я просто хотела сказать, что иногда ты бываешь рассеянным.

Именно поэтому я не хотел говорить о том, что мы с Пенни расстались. Мама считала, что одному мне нельзя доверять.

Я попросил Уилла подвезти меня после обеда.

— Значит, ты пытаешься использовать свою чудесную сестричку, чтобы добраться до Пенни?

— Нет. Натали просто хочет с ней попрощаться.

— Ты бессовестный.

Я бы никогда не использовал Натали, но Пенни о ней заботилась. В присутствии Натали она бы не посмела вести себя грубо и холодно. Она всегда восхищалась тем, какой я хороший старший брат, и я подумал: может, если она увидит меня с сестрой, то вспомнит, что во мне было достойно любви? Однако признаться в этом Уиллу я не мог.

— Ты собираешься спрашивать Пенни, можно ли к ней зайти?

— Нет.

— Но разве ты не увидишь ее на испанском?

— Уилл, ты меня подбросишь или нет?

— Не знаю.

— Чего ты не знаешь?

— Хочу ли я помочь тебе выставлять себя ослом.

В конце концов Уилл согласился, и мы приехали за Натали вовремя. На ней было розовое бархатное трико, волосы заплетены в косички. Словно она нарядилась для главной роли в блокбастере «Верни любовь Пенни».

Натали забралась Уиллу на спину, и он понес ее к машине, подпрыгивая на ходу и выделывая зигзаги, а девчушка смеялась, вцепившись ему в шею.

— Как вы вернетесь домой? — спросил Уилл, когда мы остановились перед домом Пенни.

— Дойдем пешком, — ответил я.

— Нет. Я пешком не пойду, — захныкала Натали. — Ни за что!

— Мы что-нибудь придумаем.

— Я могу вас подождать, — предложил Уилл. — Все равно вы быстро вернетесь.

Мы вышли из машины, и я наклонился к окну:

— Ничего не надо, Уилл. Сим освобождаю тебя от обязанностей водителя. Езжай.

Он неодобрительно посмотрел на меня:

— Как хочешь.

На этот раз дверь снова открыла Хуана, но теперь выражение ее лица было совсем другим. Она знала, что мы с Пенни расстались, и то, что я стою сейчас на пороге со своей младшей сестрой, казалось ей не лучшей идеей.

— Здравствуй, Ривер. — Она чуть наклонилась и улыбнулась Натали: — Здравствуй, принцесса. Ты, наверно, Натали?

— Да.

Хуана протянула руку, и Натали ее пожала.

— Я много о тебе слышала, — рассмеялась женщина. — Хорошо, когда можно связать такое милое личико с именем.

Натали посмотрела на меня, не зная, что теперь надо сказать или сделать. Хуана не приглашала нас войти.

— А… — нерешительно начала Натали, — мы пришли к Пенни.

— Она вас ждет?

— Нет, — сказала Натали. — Это сюрприз.

Хуана немного подумала, но какой у нее был выбор? Она не могла нас прогнать. Конечно, Натали была милой, а кроме того, для Броквэев мы с Хуаной были почти семьей. Мы были с ней как кузены.

— Пенелопа! — крикнула она. — К тебе гости!

Она провела нас на кухню, поставила тарелку с печеньем и налила два стакана молока. Она знала мои вкусы, но я отказался. Мне не хотелось, чтобы Пенни видела меня с молочными усами.

Пенни сразу подошла к Натали, обняла ее и покачала туда-сюда, поцеловала в макушку:

— Привет, Натти! — Потом поставила ее на пол. — Только посмотрите. Ты, наверное, уже к Олимпиаде готова!

— Мне не хочется, чтобы ты расставалась с Ривером.

Пенни бросила на меня быстрый взгляд. Я пожал плечами: «Клянусь, это не моя идея».

— Слушай, Нат, — сказала Пенни. — Хочешь на минутку подняться ко мне в комнату? У меня новые духи, они тебе понравятся.

Натали положила печенье и взяла Пенни за руку. Я не мог понять, что должен чувствовать: предательство или потрясение. Я не представлял, что у сестренки на уме.

Я проглотил два печенья и осушил стакан молока, отказавшись от добавки.

Хуана вымыла мою тарелку и стакан.

— У тебя милая сестра.

— Да. Она хорошая.

Я видел, что Хуана хочет сказать что-то еще. Возможно, отругать меня, чтобы я ушел, сохранив достоинство.

— Ей повезло, что у нее такой брат. Никто не поймет тебя так, как вы друг друга.

Что-то в этом роде я уже слышал. Такое любят говорить взрослые, добавляя, что я не виноват в уходе своего отца.

— Мы с братом росли вместе и вместе работали в ресторане моей бабушки. Даже сейчас мы можем приготовить полный обед, не говоря друг другу ни слова.

— Ты должна открыть свой ресторан, Хуана. Ты потрясающий повар.

Она вытерла передо мной стол, хотя я старался его не испачкать.

— Было бы замечательно.

— А твоим фирменным блюдом стала бы картошка.

— Я могу гораздо больше, Ривер. — Хуана наклонилась ко мне и понизила голос: — Но Броквэи любят простые блюда. Ничего интересного. Никакой изюминки.

В кухню ворвалась Натали с маленькой круглой коробочкой в руке:

— Смотри, Ривер! У Пенни были лишние серебряные тени для глаз, и она подарила их мне!

— Это только для парадных выходов. Чтобы дома так не ходить, хорошо? — Пенни посмотрела на Натали.

Натали кивнула:

— Хорошо.

Пенни снова обняла ее:

— Спасибо, что приехала. Это было для меня важно.

— Спасибо за тени. И за духи. — Натали прислонилась ко мне и протянула руку: — Понюхай меня, Ривер.