!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич. Страница 254

— А так обычно и бывает, — сказал Джон. — Людям свойственно преувеличивать. Не только успехи, но и неудачи. Это глупо, по-моему.

— Да иди ты, — сказал Джозеф.

— Сейчас вместе пойдем, — кивнул Джон. — Далеко ходить не нужно, это рядом, всего-то метров сто.

— Так близко? — удивился Джозеф. — Мне казалось, я глубже забрался. Наверное, кругами ходил…

— И это тоже, — согласился Джон. — Только не ходил, а бегал, быстрый ты, сука, и выносливый. Мозгов бы побольше… извини, вырвалось. Ты, вообще, реально глубоко забрался, в самое пекло. Мы с тобой сейчас в огненном кольце находимся. Думаешь, почему нас эльфы не беспокоят? Это как бы центр циклона. Знаешь, что такое центр циклона?

— Мне насрать, — заявил Джозеф.

— Это правильно, — одобрил Джон. — Мне, в общем-то, тоже. Пойдем! Тут неподалеку есть большой реактор, я по нему «Фебосом» долбану, крышу снесет, только не тебе, а реакторному залу… тебе-то уже снесло… так о чем я…

— А крышу зачем сносить? — спросил Джозеф.

— Чтобы штурмовик сесть смог, — объяснил Джон. — Или хотя бы снизиться, чтобы запрыгнуть можно было. Ногами наружу уже не выйти, огненное кольцо вокруг.

— Так, стало быть, накрылся завод? — спросил Джозеф.

— Не совсем, — ответил Джон. — Он накроется, когда мы с тобой улетим отсюда. Как раз «Грантчестер» подойдет…

— Оставь меня здесь, — попросил Джозеф. — На кой хер я тебе теперь нужен? Кто я теперь после всего этого?

— Ты лучший полководец Барнарда, — ответил ему Джон. — Единственный старший офицер, имеющий опыт современной войны. Вот, допустим, сдохнешь ты в этом гадюшнике, кто станет командовать объединенной армией Человеческой Общины? Брентон, что ли?

— Брентона твоя цыпа замочила, если ты не соврал, — сказал Джозеф. — Ладно, пойдем, уговорил.

Джозеф попытался встать, но в его отбитом паху словно разорвалась бомба, он застонал и сел обратно. Джон протянул руку, ту, которая здоровая, не сломанная. Джозеф ухватился за нее и на этот раз встать получилось. Но как же больно…

— Прилетим, опиума покуришь, отпустит, — пообещал Джон. — Приготовься, сейчас маргаритки косить начну.

— Чего? — не понял Джозеф.

— Не бери в голову, — махнул рукой Джон.

Мрачные стены лесного коридора осветились багровым всполохом, по ушам ударило адским громом. Джозеф пошатнулся, но устоял, Джон не дал упасть.

— Пойдем, — сказал Джон. — Я не рассчитал маленько, в одном углу загорелось. Так что давай быстрее, если не передумал живым оставаться.

— Да мне уже все равно… — пробормотал Джозеф.

Однако пошел быстрее.

Совершенно непонятно, как они сумели забраться в узкий десантный люк, учитывая, что у Джона не работала одна рука, а у Джозефа обе ноги едва шевелились. Как доковыляли до места посадки, поминутно оскальзываясь на гнилой нанотехнологической жиже, и ни разу не упали — и то непонятно, а уж как внутрь забрались… Но как-то забрались. И взлетела летающая тарелка, и затрясло ее зверски, но отпустило, когда атмосфера осталась внизу.

— Как там ребята? — спросил Джозеф. — Вернулся хоть кто-нибудь?

— Больше двух третей вернулось, — ответил Джон. — Семьдесят четыре трупа, тридцать пять серьезно раненых.

— Песец, — вздохнул Джозеф.

— Не Песец, но эпик фэйл, — поправил Джон. — Не ожидал я такого исхода. Впредь умнее буду. Я-то думал, раз у эльфов нет ни вирусов, ни отравляющих газов, так иди и бери их голыми руками… А они, вон, стингеров понаделали по древним рецептам. Нельзя было на эльфов двумя эскадронами выходить, тут большая армия нужна. Древнее оружие — это, конечно, круто неимоверно, но в бою не только оружие важно, но также дисциплина и взаимодействие. А у нас и то, и другое как у обезьян мифических. Я прикинул, следующую цель надо вдали от гор выбирать, и внешнее кольцо делать шире в два раза как минимум. И на цель выходить нормально, не как на параде, а с противоракетными маневрами. И тренировки провести нормальные, а не раз-два-готово. Я только одного не понимаю — как эльфы умудрились пыльную бурю устроить?

— Какую еще бурю? — не понял Джозеф.

— Под конец боя они атаковали внешний периметр, — объяснил Джон. — Атака началась с того, что подул сильный ветер, пепел поднялся в воздух, получилась дымовая завеса, под ее прикрытием эльфы атаковали. Они пустили вперед смертников, нацепили бомбы на каких-то мальчишек и направили на второй эскадрон. Хорошо, что не сумели развить успех, растерялись, а то отсекли бы наших от дисколетов, вот тогда бы нам конкретный Песец пришел.

— Дисколеты! — воскликнул Джозеф. — Там их до фига осталось поломанных! Врагу достанутся…

Джон зловеще улыбнулся и сказал:

— Не достанутся. Я только что по остаткам завода «Хорнетом» долбанул. Знатный костер получился. Жалко, конечно… и людей, и технику… В другой раз умнее будем.

— Когда он будет, другой раз? — вздохнул Джозеф. — Надо какой-то другой полк к делу подключать, с командиром договариваться, бойцов агитировать и тренировать…

— Все сделаем, — пообещал Джон. — И подключим, и договоримся, и натренируем… Сам все сделаешь. Я тебе, конечно, советом помогу, если надо, но основная работа будет на тебе. Ты теперь парень опытный, справишься, я в тебя верю. Бомбардировку я, так и быть, проведу, а дальше ты сам. Сегодня-завтра будем отдыхать, а послезавтра полетишь в Барнард-Сити. Если на следующий день не станешь генералом, я свои портянки съем.

Джозефу показалось, что он ослышался.

— Генералом? — переспросил он.

— Генералом, — подтвердил Джон. — И звезду геройскую получишь. Чего лыбишься? Великому подвигу великая награда, все нормально.

— Какой, к демонам, подвиг?! — воскликнул Джозеф. — От моего распиздяйства люди погибли! Сколько ты говорил, семьдесят…

— Семьдесят четыре, — уточнил Джон. — И это делает твой подвиг еще более великим. Сам посуди, какой это подвиг, если никто не погиб? Ерунда это, а не подвиг, это как взбунтовавшихся рабов вразумить. А у нас совсем другое дело. Не забывай, в столице верят в эльфийское подполье, вам я признался, что все выдумал, а им пока не признавался. Ты тоже не признавайся, все равно никто не поверит, кроме Рейнблада.

— Ерунду ты говоришь, — заявил Джозеф. — Про звезду геройскую, например. У меня уже одна есть, за оборону Идена, ту самую, первую. Две звезды одному человеку не дают.

— Раньше не давали, а теперь будут давать, — возразил Джон. — Подвиг-то беспримерный. Возглавил героический рейд на территорию противника, захватил две сотни боевых дисколетов, вырвал их из поганых рук беложопых агрессоров, которые уже были почти готовы нанести смертельный удар…

— Ты чего несешь?! — возмутился Джозеф. — Какие агрессоры?

— Да ну тебя, непонятливый ты, — махнул рукой Джон. — Не буду я тебе ничего объяснять, пусть Рейнблад тебе объясняет, как все было и почему ты герой. Ну сам подумай головой своей дубовой, как эти летающие тарелки народу преподносить? Не говорить же прямым текстом, что Каэссар вернулся.

Джозеф надолго задумался, затем сказал:

— Ну ты и сволочь.

— Ну вот, дошло, — улыбнулся Джон. — Садись поудобнее и за что-нибудь ухватись, в атмосферу входим, сейчас трясти начнет.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Ветер перемен

— А теперь настало время воздать героям заслуженные почести! — провозгласил сэр Морис Байтер. — Сэр Пайк, сэр Слайти, прошу вас.

Министры и депутаты радостно зааплодировали, кто-то уже встал, готовясь к овации, но овации не получилось. По Большому Залу Совета Нации разнеслось многоголосое «Ах!» и наступила мертвая тишина.

Когда герои Битвы В Пустошах и Битвы При Дарвине входили в зал, мало кто обратил на них внимание. Поэтому для большинства присутствующих их нынешний облик стал сюрпризом.

Дьякон Герман Пайк ковылял по проходу, одной рукой опираясь на костыль, а другой — на плечо полковника Слайти. Обе ноги дьякона были железными, одна из них не работала, а бестолково волочилась, позвякивая при каждом шаге. А из другой ноги при каждом шаге доносился хруст и скрежет. У Слайти ноги тоже были железными, но более исправными — не хрустели и не скрежетали, а всего лишь посвистывали, а сгибались и разгибались вполне нормально. Еще у Слайти кисти обеих рук тоже были железными, при этом на левой руке не было пальцев, кроме большого, остальные пальцы срезало под корень чем-то острым, наверное, мечом. Лица у обоих героев были опухшие и расцарапанные, выглядели они ужасно. Каждый, кто смотрел на этих людей, понимал с первого взгляда, что высокие слова, которыми только что словоблудил Байтер — не просто слова, а безжалостная реальность. Одно дело слышать ушами: «Семьдесят четыре убитых, тридцать пять раненых», и совсем другое дело — видеть воочию тех, кто вышел из этого ада только лишь благодаря божьей милости. Особенно впечатляли сломанные протезы. Это, значит, им сперва конечности поотрывало, потом вместо них протезы приспособили, и их потом тоже поотрывало. Это какой же ад там творился — непостижимо!