!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич. Страница 278

От двери донеслось деликатное покашливание. Сэр Морис подпрыгнул, развернулся лицом к опасности, принял стойку для боя без оружия, пресс-папье выскользнуло из пальцев и упало на ногу. Великий Вождь заорал, и стал прыгать на одной ноге, как дурак.

— Я принес опиум, ваше величество, — невозмутимо произнес кардинал.

— Принес — давай сюда! — рявкнул сэр Морис. — Чего встал? Больно же!

Боль в ушибленной ноге утихла через минуту. Возникла предательская мысль: а может, принять еще одну половинную дозу, и пусть все катится к бесам и демонам? Но нет! Он не пенис лошадиный, а Великий Вождь! И еще есть некое неясное предчувствие, которое подсказывает, что нынешнее божье предупреждение было последним. И пусть будет так. Морис Трисам еще докажет богам свое величие!

— Может, еще трубочку? — предложил Герка.

— Обойдусь, — решительно заявил сэр Морис. — Пойдем, нас ждут великие дела.

По обочине Нюбейбилонского тракта шел монах. Монах как монах, роста ниже среднего, а телосложение и черты лица под монашеским одеянием не разглядеть. Единственное, что могло привлечь внимание случайного попутчика — что монах заметно прихрамывал, то ли ноги стер, то ли по жизни хромой. Но случайных попутчиков на этой дороге не было — люди и орки предпочитают путешествовать днем, а ночи коротать в придорожных отелях. Куда и зачем бредет монах по ночной дороге — одним богам ведомо. Может, это вовсе и не монах, а беглый орк-полукровка или, скажем, человек-разбойник. Или вообще эльфийский шпион.

Последнее предположение было правдой. Под монашеским балахоном с низко надвинутым капюшоном прятался именно эльфийский шпион. А вернее, диверсант. И не просто диверсант, а сама комиссар Анжела, которую глупые низкорожденные, не разбирающиеся в тонкостях системы управления, принятой в благословенных лесах, называют королевой эльфов.

Если бы кто-нибудь сумел заглянуть под ее балахон, этот кто-нибудь очень удивился бы. Кроме балахона, другой одежды на Анжеле не было, если не считать пояса с кармашками, кобуры с бластером и еще огромных мокасин, в каждый из которых Анжела напихала по две портянки, чтобы с ног не сваливались. Наматывать портянки Анжела не умела, из-за этого ноги были стерты и изранены так, что того и гляди гангрена начнется. К тому же, портянки пришлось снимать с трупов, а эти трупы, пока были живы, не уделяли гигиене должного внимания, к сожалению. Будь Анжела в обычном эмоциональном состоянии, она бы сейчас сильно страдала, но ей было все равно. Слишком она устала, чтобы страдать. Все, на что хватало ее сил — брести вдоль обочины, неторопливо, но размеренно, как мифический зомби, алчущий мозгов.

Когда бог Каэссар открыл люк истребителя, в кабину ворвался слепящий свет и Анжела решила, что пришел конец — полный, бесповоротный и окончательный. Но любимая Гея спасла ее в очередной раз. Глупые низкорожденные не поняли, что происходит, и пока Анжела внутри заливалась слезами, они стояли вокруг и тупо пялились на летающую тарелку, а проникнуть внутрь даже не попытались. За что и поплатились. Глаза Анжелы привыкли к яркому свету, она вылезла наружу и убила всех. Потом она вспомнила, что бог Каэссар советовал ей сохранить жизнь двум-трем монахам, чтобы они оказали ей медицинскую помощь, но было уже поздно. Анжела прислушалась к собственным ощущениям, и решила, что с помощью Геи справится с заданием и без лечения. Ссадины и порезы на ступнях покрылись корочкой запекшей крови и почти не болели, ходить босиком по камням ей больше не придется, а в мокасинах можно ходить хоть по битому стеклу, и будет не больно, это она точно знала, ей много раз рассказывали. Если бы она еще знала, как портянки правильно наматывать…

Бог Каэссар посадил летающую тарелку не на поле, а на краю сада, загнал под раскидистую яблоню, чтобы не было видно ни с дороги, ни со спутника. По его словам, Анжела замела следы идеально, низкорожденным убийцам ее ни за что не найти. Если, только она не наделает глупостей.

Остаток дня Анжела провела в спальне какого-то монаха, на убогой лежанке, покрытой плетением из мертвых растений, пропахшей немытым мужским телом. А когда солнце коснулось западного горизонта, телефон задрожал, и Анжела проснулась.

— Пора в дорогу, — сказал ей бог Каэссар. — Больше тянуть нельзя, не успеешь, тебе до столицы полночи идти.

Анжела спустила ноги с поганой лежанки, попыталась выпрямиться и охнула. Спину прострелило острой болью, ноги не гнулись, а в подошвы будто гвоздей напихали. Надо было все-таки полечиться…

— Может, не надо? — спросила Анжела. — Может, этот вождь все-таки убит?

— Этот вождь не убит, — ответил ей бог Каэссар. — Абсолютно точно не убит. Тебе придется дойти до Барнард-Сити и довершить свое мщение.

— Да будет так, — сказала Анжела. — Я довершу мщение.

И вот она идет, и идет, и идет, и конца-края дороге все не видно и не видно. Усталость, временно отступившая после короткого сна, снова навалилась тяжким бременем. Анжела шла, не чувствуя ни ног, ни остального тела, она словно превратилась в мифического робота, не имеющего ни мыслей, ни чувств, вообще ничего, кроме поставленной задачи. А задача эта очень проста — идти по дороге и ждать, когда телефон зазвонит еще раз и тот, кто называет себя богом Каэссаром, передаст ей новые указания. И неважно, как далеко нужно еще пройти, она справится. Потому что она подобна самонаводящейся ракете-стингеру, ее судьба проста — поразить цель, и будь что будет. Когда цель будет поражена, когда отвратительный кровожадный вождь низкорожденных перестанет жить, все остальное не будет иметь никакого значения. Время Анжелы закончится, и пусть Гея решает, что делать с ней дальше.

— Эй, божий человек! — донесся до Анжелы незнакомый мужской голос.

Она дернулась, сбилась с ритма ходьбы, подвернула ногу и бессильно опустилась на землю. Все, на что ее хватило — не упасть, а мягко присесть, вначале на корточки, а потом на задницу.

— Фигасе! — воскликнул голос. — Эй, ребята! Идите сюда, божьему человеку плохо!

— Какому еще божьему человеку?! — возмутился другой голос, женский. — Ночь на дворе! Опять грибы жрал, что ли?

Анжела повернула голову, чтобы увидеть, кто говорит, и капюшон упал с ее головы.

— Ой, бля… — тихо произнес первый голос. — Буркалы…

Анжела выхватила бластер, навела ствол на низкорожденного и нажала спусковой крючок.

— Песец, — сказал низкорожденный.

По его штанам растеклось темное пятно. Больше ничего не произошло, бластер не выстрелил. Анжела вспомнила, что забыла снять оружие с предохранителя. Сдвинула рычажок, заодно задела что-то другое, регулятор мощности, кажется. Где тут плюс, а где минус?.. Не видно ничего…

Тем временем низкорожденный самец начал понемногу приходить в себя.

— Эй, Сюзи! — крикнул он. — Тут эльфийская телка с бластером!

Анжела поняла, что ждать больше нельзя, надо стрелять прямо сейчас. Она плотно зажмурилась и выстрелила. В одно неуловимое мгновение мир за закрытыми веками стал из черного белым. Анжела открыла глаза, ничего не изменилось. Она ослепла.

— Прими, Гея, мою душу, — прошептала Анжела.

Снова зажмурилась и стала беспорядочно стрелять, случайным образом перемещая ствол бластера. Выстрелила раз десять, затем перестала — слишком жарко стало вокруг, даже не жарко, а больно. Она ничего не видела, но когда рядом полыхает такой пожарище, ориентироваться можно и без зрения, на ощупь. Где прохладнее, туда и идти. И усталость куда-то сразу подевалась, и подвернутая нога как-то резко выздоровела, жить-то хочется… Надо не забыть бластер на предохранитель поставить и в кобуру убрать, а то потеряется… Вот так.

Внезапно нога Анжелы соскользнула, она нелепо взмахнула руками, пытаясь сохранить равновесие, но тщетно. Она скатилась по крутому склону и плюхнулась в вонючую сточную канаву, подняв целый фонтан брызг. Сразу ломанулась обратно — не дай Гея, бластер от воды испортится или, хуже того, телефон! Но далеко отходить не стала, уселась рядом с поганой водой и стала молиться Гее и ждать, когда восстановится зрение.