!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич. Страница 377

Кэран отшатнулась. Невольно оступилась — и рухнула прямо в снег. Тут же вскинулась, поднимая кинжал для нового укола — но Эдвард оказался проворнее и выбил у нее оружие.

Последняя Повелительница чар сидела на рассыпчатом снегу, тяжело дыша — а последний из лордов Вращающегося Замка стоял перед ней, занеся меч. Острие клинка смотрело волшебнице прямо в лицо.

— Бейте, — сказала Кэран. — Я не хочу так жить.

Лицо Эдварда исказилось, будто от внезапной режущей боли. Фэринтайн развернулся — и отшвырнул свой меч куда-то далеко в сторону.

— Хотите верьте, хотите нет, — сказал Эдвард, совладав с чувствами, — но я так жить не хочу тоже. Пошло оно все к черту. Я не буду вас убивать.

— А стоило бы, — проворчала Кэран, вставая. Эдвард помог ей подняться, и волшебница даже не отдернулась при этом. — Я убила вашего брата, — напомнила она. — Зарезала его, как свинью на бойне. И это, скажу честно, даже доставило мне удовольствие. Не играйте в рыцарство, Фэринтайн. Убейте меня наконец. Слишком долго это все продолжалось. Пора поставить последнюю точку. Я ведь иначе все равно не успокоюсь, вы знаете, — на глаза наворачивались злые слезы поражения.

— Вот и ладно, не успокаивайтесь, — Кэран не поняла, как случилось так, что Эдвард сдернул латную перчатку и провел горячими пальцами по ее влажной щеке. Нужно было ударить его. Хоть как-то. Хоть чем-то. Хоть просто ребром ладони по лицу. Кэран стояла неподвижно. — Я знаю, кто вы, — сказал Фэринтайн. — Вы потомок Катрионы Кэйвен. Наши предки некогда были союзниками и победили на Войне Пламени. Не будем предавать их память своими раздорами. Мое предложение остается в силе. Идемте со мной — и мы вместе закончим то, что следовало закончить еще семьсот лет тому назад. Наступает новая эпоха. Нужно ловить время за хвост.

Чародейка ловко извернула руку — и сдернула с шеи Эдварда защитный амулет. Отступила назад, улыбаясь, зажимая медальон леди Катрионы в своих пальцах. Вскрикнули, доставая оружие, товарищи Фэринтайна — но герцог поднял руку, приказывая им остановиться.

— Вы теперь в моей власти, — сказала Кэран, продолжая улыбаться. — Вам теперь никуда не деться, сударь, — она подняла к небу раскрытую левую ладонь, и свет и тьма сплелись вокруг нее, готовые немедленно вспыхнуть, разродиться испепеляющим боевым заклятием. Кэран собралась разбудить смертоносную магию, что, оказавшись спущена с привязи, не оставит здесь камня на камне.

Эдвард даже не дернулся. Не переменился в лице. Не отвел взгляда. Он совершенно не боялся, и это казалось даже по-своему удивительным. Гилмор, будучи на его месте, боялся.

— Мне никуда не деться, — согласился Фэринтайн покладистым тоном. — Но и вам, госпожа — тоже. Мы, возможно, последние люди в этом мире, умеющие еще хоть как-то колдовать. Я активировал телепортационную машину из подземелий Каэр Сиди. Я вызвал сегодняшний шторм. Я такой же, как ты. Убей меня, Кэран — и останешься совсем одна.

Ее улыбка разлетелась в осколки. Беспощадные пламя и свет, готовые испепелять все на своем пути, бесследно исчезли. Занесенная рука опустилась.

— Ты упомянул новый мир, — сказала Кэран. — Мне не найдется в этом мире места.

— Ты напрасно так думаешь. Ты наследница влиятельного и славного старинного рода, ошибочно считавшегося потерянным. Заяви о себе — и все королевские дворы Срединных земель охотно тебя примут. Твое происхождение говорит само за себя.

— И что я буду делать при этих дворах? Я там чужая.

— Это верно. Там — чужая. Чужая в Либурне, Толаде, Тимлейне, Кенриайне. Но ты никогда не будешь чужой во Вращающемся Замке. В подземельях Каэр Сиди остались машины — и кто-то должен наконец разобраться в том, как их использовать. Остались книги по магии — и кто-то должен их прочитать. Я пытался сделать это все сам, и не смог. Одному мне не ни за что справиться. Помоги мне, пожалуйста. Нас обоих ждет большая работа.

— Придворная чародейка эринландского короля, — усмехнулась Кэран. — А я-то метила в повелительницы мира.

— Ну, — усмехнулся в ответ Эдвард, — надо же с чего-то начинать.

Кэран немного подумала. С сожалением покачала головой:

— Прости. Вряд ли я смогу оказаться действительно полезна. Я ведь так и не смогла, на самом деле, пробудить могущество Вращающегося Замка. Столько всего продумала, перепробовала — и все равно не сумела.

— Ну, я ведь тоже не смог. А может, и нет там никакого особенного могущества. Машины, артефакты и книги есть — а божественного могущества нету. Может, это байка, придуманная невежественными людьми в темные годы. Байка, призванная объяснить те вещи, которые люди тогда просто не могли понять. Всего лишь легенда. Легенда о Вращающемся Замке. Чтоб убедиться наверняка, нам придется проверить. И я предлагаю тебе нечто большее, чем звание придворной чародейки. Я скоро вступаю на трон, и королю Эринланда понадобится королева. Я не вижу для себя лучшей кандидатуры, чем ты. Ты целеустремленна, отважна и умна. Ты чертовски красива. И нравишься мне с первой минуты, когда я тебя увидел, хоть мы и сошлись тогда в бою. Но с самых тех пор я не могу тебя забыть, и поэтому предлагаю тебе стать моей женой. Разумеется, ты вправе отказаться. Но я все равно прошу.

Кэран молчала на эту пламенную речь очень долго. Наверно, не меньше пяти минут, а то и все десять. Задумчиво отворачивалась то и дело, глядя куда-то вдаль и закусив губу. Ворошила носком окованного сталью сапога мягкий снег.

А потом она внезапно взяла — и бросилась Эдварду на шею.

После всего вышеописанного состоялся, разумеется, пир на весь мир. Устроен этот пир был в честь победы эринландской армии над гарландской и заключения с Клиффом Рэдгаром прочного мира. И в честь восшествия на престол нового государя. И в честь внезапной для всего королевства помолки означенного государя с чудесным образом вернувшейся наследницей старинного рода Кэйвенов. Очень много нашлось поводов для празднования — как их все не отметить.

Вино и эль лились рекой, и вечеринка удалась на славу. Тем не менее, где-то ближе к полуночи Гледерик Брейсвер внезапно ощутил, что его карета вот-вот превратится в тыкву.

Не то чтобы званый вечер вышел каким-то неудачным. Напротив, веселье получилось просто отменное. Гости от души отпраздновали избавление от прежних угроз и тягот, нависавших над Эринландом, и бурно радовались началу новой, по всем признакам более благополучной эпохи. Чествовали вдовствующую королеву Кэмерон, показавшую себя в только что закончившейся войне воином куда более славным, чем ее непутевый покойный муж. Поднимали тосты за счастье короля Эдварда с его молодой прекрасной невестой — горделивой и непредсказуемой, как настоящая чародейка из сказки. Восхваляли всех остальных героев минувшей битвы — Эйрана Дэйрина, Остромира, Гленана Кэбри, Джеральда Лейера, Томаса Свона, и прочих, и прочих, и прочих. Не обошли вниманием, конечно, и Гледерика. Юноша строго-настрого запретил друзьям трепаться о его высоком происхождении — но неопределенность его статуса, вкупе с явным благоволением, которое питали к Гледерику король и королева, немедленно придали его персоне еще большей таинственности в глазах общественности.

Чего только не болтали при дворе про Дэрри Брейсвера. То есть про сэра Гледерика, разумеется.

Говорили, что он путешествующий инкогнито чужеземный принц, лумейский или, быть может, иберленский — и вот это как раз было, в каком-то смысле, не так уж и далеко от истины.

Говорили, что он древний чародей тысячи лет от роду, с помощью оккультных заклинаний (а быть может, и путем заключения хитроумных сделок с силами тьмы) заполучивший вечную юность и приведший свою воспитанницу и ученицу, леди Кэран, лорду Эдварду под венец. А заодно и подчинивший себе черной магией волю лорда Эдварда. Ночной тенью нависший над троном.

Говорили, что он незаконорожденный младший брат Хендрика Грейдана, после тайного соглашения отказавшийся от притязаний на корону. И вроде бы, получивший за такую уступку несметные богатства. Тут Гледерик отчаянно пожалел, что во всей суматохе и в самом деле не догадался выпросить у сэра Эдварда побольше денег — но лишний раз дергаться он уже не хотел. Юноша понимал, что произвел на эринландского короля на удивление благоприятное впечатление, и отчаянно не хотел это впечатление портить.