!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич. Страница 98

— Понятно, — сказала Алиса. — А у этого Рона, вообще, с головой все в порядке?

— Нет, конечно! — воскликнула Дора. — Но он неопасный, тихий такой безобидный дурачок. Если его задвиги духовные всерьез не воспринимать, жить с ним даже приятно. В постели не жестокий, временами ласковый. Потенция у него слабая, домогается не каждый день, где-то каждый четвертый день, а то и реже. Ну, теперь-то у него всплеск будет, потому что ты появилась. Слушай, Алиса, а как у тебя с лесбисом? Он ведь потребует наверняка…

— Ненавижу, — поморщилась Алиса. Дора нахмурилась.

— Плохо, — сказала она. — Надо себя заставить. Может, потренируемся, пока его нет? Это на самом деле даже приятно, когда привыкнешь.

— Да иди ты! — воскликнула Алиса. — Не хочу и не буду! Один козел меня уже пытался на это совратить, так я ему чуть яйца не оторвала. Джеральд Смит его звали, урод был редкий.

— Джеральд Смит?! — изумилась Дора. — Вот это да, мир тесен! Это же тот самый чиновник-казнокрад, которого Рон разоблачил!

— Так он еще и казнокрад! — сказала Алиса. — То-то он мне сразу не понравился.

Произнеся эти слова, Алиса кое-что поняла. Джон много раз говорил странные вещи с точно такой же интонацией, с какой она произнесла последнюю фразу, и потом улыбался такой же кривоватой нервной улыбкой. Это такой особый замаскированный сарказм, непонятный никому, кроме того, кто его высказывает. А ведь Джон очень часто говорит с такой интонацией… Как будто исподтишка глумится над всем миром сразу… Впрочем, почему «как будто?»

— Чего задумалась? — спросила Дора. Алиса пожала плечами и ничего не ответила. В гостиной послышался шум.

— Рон идет, — прокомментировала Дора. — Быстро он сегодня интервью провел.

— А интервью — это что такое? — спросила Алиса.

— Слово такое древнее, — ответила Дора. — Это когда что-то кому-то рассказываешь, а потом… Не знаю, если честно.

— Плохо, что не знаешь, — заявил Рон, входя в комнату. — Интервью — это когда что-то рассказываешь не кому попало, а журналистам, одному или нескольким. А потом твой рассказ печатается в газете. Поняла?

— Угу, — сказала Дора и кивнула.

— То-то же, — сказал Рон. — Это… как там тебя…

— Алиса ее теперь зовут, — подсказала Дора.

— Да, точно, Алиса! — вспомнил Рон. — Алиса, а почему ты одетая? Раздевайся, дай я тебя рассмотрю как следует. Алиса сняла рубаху, затем штаны и трусы.

— Фу… — прокомментировала Дора. — Тебя что, правильно раздеваться не учили? Ты сейчас двигаешься, как мифическая кукла-автомат. Ты же самка! Наложница! Не какая-нибудь доярка огородная…

— Огородных доярок не бывает, — перебил ее Рон. — Доярки работают на фермах, а в огородах работают… как они называются-то… Не скотницы, как-то иначе…

Внезапно Алиса ощутила новое, совершенно незнакомое чувство. Она вдруг поняла, как должна себя вести и что делать, чтобы произвести на нового хозяина должное впечатление. Правильно говорила старая Солнце Вниз, в незнакомом обществе как себя поставишь, так тебя и примет. Причем это относится, похоже, не только к обществу орков.

Алиса села на кровать, тяжело вздохнула и сгорбилась. Она смотрела прямо перед собой неподвижным взглядом, не выражающим ничего, кроме усталости и еще какого-то чувства, которое она не могла описать словами. Да и не нужно было его описывать.

Дора неодобрительно хмыкнула. Рон озадаченно потоптался на месте (Алиса не смотрела на него, но отслеживала перемещения хозяина боковым зрением) и вдруг сел рядом с ней и положил руку на ее обнаженное плечо. Она вздрогнула.

— Что с тобой, милая? — спросил ее Рон.

— Ничего, — ответила Алиса безжизненным тоном.

Рон взял ее голову за подбородок и повернул к себе. Алиса подчинилась его жесту, посмотрела в глаза хозяина и тут же опустила взгляд.

— Что с тобой, Алиса? — повторил Рон. — Что тебя огорчило?

— Извини, Рон, — сказала Алиса. — Я не хочу об этом говорить. Дора сдавленно охнула.

— Это только мои проблемы, — добавила Алиса. — Никому нет до них дела, и кто я, вообще, такая, чтобы тебя озадачивать своими переживаниями? Я просто рабыня. Приказывай, Рон. Рон нахмурился.

— Ты не просто рабыня, — сказал он. — Дора, ты разве ей не рассказала?

— Я только начала, — сказала Дора. — Ты так быстро вернулся…

Алиса подняла глаза, и посмотрела на хозяина в упор. Рон с удивлением обнаружил, что взгляд рабыни перестал быть вялым и безразличным. Теперь в нем читался… гнев?

— Она рассказала мне достаточно, — заявила Алиса. — Я все поняла, Рон, ты любишь воображать, что твои рабыни — человеческие женщины. Заставляешь нас отзываться на человеческие имена, называть тебя просто «Рон», ты делаешь вид, что любишь нас, заботишься о нас… А на самом деле ты через нас свои мечты воплощаешь, чтобы смазливой человечихе приказать и она по твоему приказу в стойку встала! Мы с Дорой для тебя такие же вещи, как любая телка! Знаешь, как это больно? Впрочем, что я говорю, откуда тебе знать… Я когда узнала, что ты к орчанкам относишься по-человечески, начала думать невесть что, сэра Джона уговорила продать меня тебе… Думаешь, легко было солдафона деревянного уговорить, да чтобы он не догадался, что эту мысль я ему подбросила? Я думала, ты по-настоящему добрый! Да, я знаю, я дура, не бывает добрых людей! Но я поверила, понимаешь?! Поверила!! Боги, какая я дура!

Она попыталась всхлипнуть, но не было ни слез, ни соплей, она была абсолютно спокойна и. Она управляла собственным лицом и телом, как кукловод управляет марионеткой, это было так просто и естественно… Наверное, это и есть актерское вдохновение, о котором рассказывал… кто же рассказывал-то… Впрочем, неважно.

— Вот, даже заплакать не получается, — продолжала Алиса. — Потому что дура. Зря ты меня купил, Рон. Я плохая наложница, злая и непослушная. Джеральд Смит меня к смерти приговорил, а Джон Росс от смерти спас. А я его предала. Потому что думала, что ты добрый. Я дура.

В воздухе повеяло ароматом конопли. В поле зрения Алисы появился большой косяк, уже раскуренный.

— На, покури, — сказал Рон.

Она протянула руку, взяла косяк, затянулась, закашлялась, выронила косяк, он упал прямо на ковер…

— Ты что творишь, деревня?! — возмутилась Дора и мгновенно цапнула косяк, пока он не прожег дырку в ковре.

— Не приучена, — констатировал Рон. — Дора, докури. А ты, Алиса, послушай меня. Ты не дура, ты все правильно поняла. Но не до конца. Ты зря говоришь, что я не понимаю твои чувства. Очень хорошо я их понимаю. Да и ты должна понимать, что я понимаю, ты же жила в Идене… слушай! Так ты та самая Аленький Цветочек?!

Алиса мрачно посмотрела на Рона и кивнула. Протянула руку к Доре и сказала:

— Дай, попробую еще раз затянуться. Затянулась. Подумала, не стоит ли закашляться, и решила, что не стоит.

— Ну это вообще! — воскликнул Рон. — Как мир тесен! А это правда, что ты пыталась сэру Джеральду яйца откусить?

— Неправда, — покачала головой Алиса. — Пыталась бы откусить — откусила бы. А я, дура, оторвать пыталась. Рон рассмеялся.

— А за что? — спросил он.

— К лесбису принуждал, — ответила Алиса. — А я это дело с детства ненавижу. Я и обычный-то секс не очень люблю.

— Как это? — удивился Рон. — Ты же наложница профессиональная!

— Ну да, наложница, — подтвердила Алиса. — Ненавижу эту работу. Конечно, кувыркаться в постели куда легче, чем полы драить или батат окучивать, но все равно противно. Потому что я дура. Мне все время чувства какого-то хочется, чтобы не только оргазм, но и… ну, не любовь, конечно, но какое-то чувство… Ну, не знаю, накуриться вместе, чтобы радостно было… нет, не то… Вот у Джона было ко мне чувство, но не такое, он говорил, что я ему как бы пантера, которую он приручил. И он действительно меня приручил, я сначала давала ему из благодарности, что от смерти спас, а потом…

— Фигасе наложница, — прокомментировала Дора. — Давала из благодарности… Это же твоя работа, дура!

— Цыц! — рявкнул на нее Рон. — Животное тупое! Не понимаешь, что умные люди говорят, так молчи.