"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Проскурин Вадим Геннадьевич. Страница 263

Нужно было что-то делать. Либо догнать Хайо и категорически отказаться (это возможным не представлялось), либо приниматься за работу. Это тоже реальным не казалось.

«Хорошо, снабжение — это значит, обеспечивать всем необходимым. Ну и что у нас является необходимым? — рассуждала Рэни чуть позже, сидя на крыльце. Мимо пробегали в обе стороны люди и тенники, все были чем-то заняты, и только девушка не представляла, как ей включиться в эту бурную деятельность. — Отрядам, наверное, нужно оружие. И всякие там боеприпасы. Хорошо, а сколько им надо? И где их берут? Еще продукты, одежда, то есть, обмундирование, медикаменты, всякая ерунда — бумага там... И, опять же, сколько этого нужно?».

Самым трудным было — начать спрашивать. Приходилось говорить слишком со многими, и добрая половина не слишком-то охотно отвечала на вопросы, что же касается злой половины, так они и вовсе сбегали, сообщив перед тем, что жутко заняты и подумают когда-нибудь потом. Через час Рэни обозлилась и начала разводить террор. Теперь от нее никто не пытался отделаться побыстрее, все чинно отвечали на вопросы и даже помогали разобраться в том, что является самым необходимым, а с чем можно потерпеть.

Еще через несколько часов у нее уже был целый отряд помощников, добровольных и не очень. Любого сидевшего без дела Рэни брала за руку или за шкирку, уводила за собой, вручала список и говорила «а вот сделай-ка, милый друг, то и это... да-да, ровно сейчас, не потом. Я жду...». Два складских помещения понемногу заполнялись предметами первой необходимости.

Когда пятый по счету посланец обратился к Рэни с вопросом «а есть ли у нас?..» и она смогла ответить ему «да, есть!», она поняла, что дела ее не так уж и плохи. Ее уже не волновало, что она почти никого не знает, что теоретически ей могут отказать в просьбе... ее уже мало что волновало, кроме работы; и работа эта ей нравилась. Хайо не ошибся. После первых мучительных часов все пошло так, что девушка гордилась собой и результатами своего руководства.

Разобравшись с основной массой дел, она поняла, что проголодалась. Можно было перекусить прямо на месте, она уже не задумывалась о том, как сотворить для себя тарелку с любой едой или горсть карамели, но внизу, в импровизированной столовой, было гораздо интереснее. Там постоянно собирались веселые компании, рассказывали байки и анекдоты, сообщали кое-какие новости.

Просторная комната, половину которой занимали выстроенные в линию столы, была набита битком. За одной половиной стола подкреплялся отряд из двух десятков человек, судя по хмурым лицам и перепачканным копотью лицам, они только что вернулись с позиций. Те, кто сидел напротив, были Рэни отчасти знакомы. С некоторыми она уже сегодня пообщалась. Во главе стола разместился здоровенный бородатый дядька, которого девушка сразу выделила из толпы. Он молча грел руки, прижав их к пузатому чайнику.

Заметив Рэни, он пододвинул к столу табурет, похлопал по нему. Она подошла и села рядом, удивленно глядя на человека, с которым еще не успела познакомиться. Перед ней тут же возникла здоровенная круглая пиала, бородатый до половины налил в нее темный резко пахнущий травами напиток, кивнул.

— Спасибо, — тоже положила ладонь на горячий полупрозрачный фарфор Рэни. — Мы, кажется, незнакомы.

— Отчасти так. Я тебя знаю, а ты меня нет, — подмигнул дядька. — Меня зовут Лаан.

— О! — обрадовалась девушка. — Меня к вам... к тебе сегодня раз пятнадцать посылали, только я не нашла.

— Ага, это просто нереально — найти в этом здании меня, — улыбнулся Лаан. — Ну, и с чем тебя посылали?

— Извини, я сначала поем, а потом уже буду разговаривать, — насупилась Рэни. — Я, конечно, очень рада встрече, но у меня уже голова кругом идет...

— Пей чай, — кивнул бородатый. — Извини.

Горьковатый травяной настой взбодрил с первого глотка. Рэни сразу поняла, что последние часы она действовала на полном автомате, не замечая большей части происходящего вокруг. Все силы уходили на подсчеты и размышления. Теперь же свет ударил в глаза, а тепло пиалы приятно пощекотало пальцы. В воздухе пахло сандалом. Девушка оглянулась и нашла источник запаха. Длинноволосый парень, сидевший у стены в обнимку с гитарой, держал в пальцах ароматическую палочку. Заметив взгляд Рэни, он молча передал ей оставшуюся половинку.

Рэни воткнула ее в зачерствевший уже ломоть хлеба, ладонью подогнала к себе струйку дыма. После следующего глотка травяного чая ей захотелось есть. Два пирожка с грибами, здоровенное сочное яблоко и ломтик дыни. Она ела медленно и неторопливо, зная, что очень скоро придется вставать и погружаться в работу, вновь спрашивать, записывать и подсчитывать, пытаться понять тонкую разницу между патронами разного калибра, выслушивать претензии нервной и слишком резкой дамочки, занимавшейся ранеными. Минуты тишины, простых удовольствий — чуть отдающий смолой терпкий чай, сладкая дыня, после которой так приятно облизывать пальцы, терпеливо ждущий ее бородатый, вполне приятный и симпатичный по крайней мере с виду...

Сквозь сандаловый дым, сквозь чайную горечь пробился звонкий девичий голос.

— ...пора повыкидывать эту нелюдь отсюда к псам!

Рэни поморщилась, покосилась на соседа. Тот склонил голову набок и сдвинул широкие светлые брови в прямую черту. Вдвоем они внимательно уставились на девицу. Вполне обычное создание Города: человек, на вид лет двадцать, рыжие волосы заплетены в три десятка косичек, растянутая майка, голубые джинсы. Пафосный голос, уместный лишь на митингах, плохо сочетался с этим обычным внешним видом.

Уставились на нее не только Рэни с Лааном, но еще и почти все, кто сидел в столовой.

— Это же не люди, — вдохновенно продолжила девица. — Это какие-то выродки!

— Что же получается? — сказал сосед Рэни неторопливо; голос у него оказался низкий и звучный. — Люди — это те, кто делает то, что тебя устраивает? А остальные — нет?

— Я не поняла! — вспыхнула рыжая. — Вы что, защищаете эту мразь? Ничего себе, нашли время и место! Вы хоть на улицу высовывались? Вы видели, что там делается?

— Видел, — терпеливо кивнул Лаан. — Допускаю, что меньше, чем ты. Но скажи мне, пожалуйста, при чем тут люди и выродки?

— Те, кто так поступает, не могут называться людьми! Это же ясно кому угодно!

— Мне до сих пор казалось, что люди — это раса, а не набор достоинств.

— А я вот не хочу считать их людьми!

— Хорошо. А если я не захочу тебя считать человеком? Потому что мне не нравится то, что ты говоришь и думаешь?

— Меня? — рыжая подпрыгнула на стуле и негодующе уставилась на Лаана. — Ну знаешь, дядя... Ты вообще кто такой? Ты, наверное, от этих борцов сюда пришел? То-то у тебя куртка такая же...

Лаан расхохотался, к нему присоединилась и половина аудитории, внимательно следившей за перепалкой. Ситуация становилась все смешнее и смешнее. Глупенькая девчонка, должно быть, считала, что по куртке можно узнать о человеке практически все. Рэни задумчиво смотрела на рыжую, сверкавшую ярко-зелеными глазами, и вертела в руках чашку.

— Лапочка, — сказала она наконец. — Тебе не кажется, что ты здорово ошиблась командой?

— Это еще почему? — переключилась на нее рыжая.

— Да потому, что здесь не судят по курткам и форме ушей. А теперь спроси меня, кто я такая и что я видела, давай! — улыбнулась Рэни, по глазам девицы прочитав, что сейчас услышит.

Девчонка пулей вылетела вон, хлопнув напоследок тяжелой дверью. После секундного молчания грянул новый залп хохота.

— Вот так и редеют наши ряды, — сказала женщина в черной форме. — Неоценимая, невосполнимая потеря...

— Все это не так уж и весело, — когда улегся смех, сказала Рэни. — Уничтожать врагов, которые «нелюдь», сферических в вакууме — легко и просто. Как тараканов давить. Ты хороший, они плохие, наше дело правое, бздям — и нет негодяя. Детство. А вот если знаешь, что этот враг — живой, из плоти и крови, тут уже не у каждого рука поднимется. Вот и остается только закрыть глаза и истошно вопить: «Это не люди! Не люди! Мразь!»...