Скрытые таланты - Кренц Джейн Энн. Страница 25

— Да. — Она тоже это знала. Подгоняемая настоятельной потребностью, которая все росла и росла у нее внутри, она теперь сама прильнула к нему. Ее потрясла сила испытываемого ею желания. Такая мощь льющихся через нее ощущений была ей внове. Она грозила заставить ее преступить те безопасные границы, в которых ей, она знала, следовало с ним держаться.

Рука Калеба опустилась ниже и приподняла на ладони ее мягкую тяжелую грудь. Большим пальцем он провел по ее нежному кончику. Ощущение напряжения и стягивания охватило Сиренити. Она судорожно глотнула воздух открытым ртом, ее голова опять склонилась к нему на плечо.

Еще нет. Слишком рано.

Калеб слегка приподнял ее невесомое тело — так чтобы из воды показался бутон соска. Его голова склонилась к нему. Она содрогнулась, когда почувствовала, как края его зубов слегка сдавили cocок Она запустила пальцы ему в волосы и, повернув голову, легонько укусила его за плечо. Потом поцеловала в шею. Ей нравилось ощущать под руками его тело, нравилось чувствовать, как по ней прокатываются волны возбуждения. Ей нравилось состояние предвкушения.

Ей очень нравился он.

— Ты вкусная, — пробормотал Калеб. — Очень, очень вкусная. А я в жизни еще не был так голоден.

Его рука скользнула вниз по ее животу к тому месту, где ее ноги все еще были плотно сдвинуты. Ощутив, что он пробует проникнуть между ними, она медленно развела бедра. Его пальцы нашли что искали, погладили, осторожно раскрыли и вошли внутрь.

— Калеб.

— Там так тесно. — От страсти голос Калеба стал хриплым и прерывистым. — Тесно и горячо. Ты меня хочешь.

— Да. — Она поцеловала его в шею со странным отчаянием, которое не могла бы объяснить.

Он медленно вынул палец, потом снова погрузил его глубоко внутрь. Краем большого пальца он провел по маленькому пульсирующему узелку, скрытому в складках ее плоти. Он повторял эту ласку снова и снова, пока Сиренити не стало казаться, что она вот-вот разлетится на мелкие кусочки. Она судорожно изогнулась, прижимаясь к нему, ее ногти впились ему в кожу.

— Я сейчас сойду с ума, — прошептал Калеб. Он убрал ласкавшую ее руку, прижал Сиренити к груди и стал вставать.

Реальность накатилась болезненной волной, вернулась на свое место вслед за сбегавшими с нее каскадами воды.

— Нет, подожди, — выдохнула Сиренити. Он вцепилась в него и зарылась лицом в изгиб его шеи. — Прости, я не могу. Пока еще не могу. Это слишком быстро.

— Слишком быстро?

— Разве ты не видишь? Я больше ни в чем не уверена. Все теперь запуталось. Пожалуйста, прости. Я не могу объяснить. Просто считаю, что сейчас не время.

— Не время?

— О, черт, я сама во всем виновата. Мне вообще не надо было забираться в эту лохань. Я знала это. Знала, но ничего не могла с собой поделать.

Калеб молчал. Он стоял по пояс в бурлящей воде и держал ее в объятиях. Мышцы у него на груди затвердели. Руки и плечи были напряжены для схватки или любви. Сиренити почудилось, что он вот-вот поднимет голову и завоет на луну в гневе и разочаровании.

Но он ничего такого не сделал. Вместо этого он медленно опустился обратно в пузырящуюся воду и притянул ее к себе. Она чувствовала, что он сдерживает себя ценой огромного усилия воли. Это ее поразило.

— Калеб, мне очень жаль.

— Молчи. — Он тяжело запустил руку в ее мокрые волосы и грубо поцеловал ее в губы. — Я это начал, я и закончу.

Она подняла голову и заглянула ему в лицо, лихорадочно ища способ как-то объяснить то, что нельзя было выразить словами.

— Просто еще не пришло время. Для меня.

— Я знаю. Ты прекрасна. Немного со странностями, но прекрасна. — Света было достаточно, чтобы видеть глубоко чувственный изгиб его губ. Было не похоже, чтобы он сердился. — Ты моя вольная птица, моя волшебная принцесса. — Его рука скользнула вниз, к ее груди. Он потрогал висящего там грифона, потом рука спустилась ниже, к ее талии. — Ты заставляешь меня гореть.

— Калеб…

— Я знаю. Сейчас слишком рано для того, что я хочу, — прошептал он. — А для этого тоже слишком рано? — Он опустил руку еще ниже и снова нашел теплую, влажную щель, спрятанную у нее между ног.

Сиренити вздрогнула и сквозь зубы втянула воздух.

— Может быть, не надо…

— Я просто хочу прикасаться к тебе. Уж настолько ты можешь мне довериться?

— А как же ты? — Она почувствовала себя идиоткой.

Он тихонько засмеялся под покровом теней.

— Ты тоже можешь потрогать меня. То есть, если хочешь, конечно.

— Хочу, — сказала она. — Очень. Но, Калеб…

— Доверься мне на этот вечер. — Он поцеловал ее в шею, нащупывая рукой мягкие лепестки ее плоти. — Позволь мне хотя бы это. Я только потрогаю тебя, и все.

— О Калеб… — Ее тихий вскрик оборвался, когда он стал ласкать ее. То невыносимо пронзительное ощущение взлета и парения, которое она испытала несколько минут назад, бурным приливом вернулось к ней.

Оказавшись во власти этого нового для нее ощущения, от которого внутри у нее все словно закручивалось, сворачиваясь в тугую спираль, она могла лишь сильнее цепляться за него. Глаза ее расширились, потом крепко зажмурились, так как интимная ласка не прерывалась.

Сиренити знала, что он наблюдает за ее лицом в полутьме. Она чувствовала в нем мужское предвкушение. Он ждал чего-то, что должно было случиться. Она тоже ждала, хотя и не знала, чего именно.

Вдруг она вспомнила, что и ей полагалось прикасаться к нему. Она положила руки ладонями ему на грудь и провела ими вниз, по его плоскому животу.

— Нет, — сказал он ей на ухо. — Я передумал. Не делай этого, а то я не справлюсь.

— Но я хочу прикасаться к тебе.

— В другой раз.

Она застонала, когда он сделал рукой что-то невероятно эротическое. И тут же оцепенела от удивления.

— Все в порядке. Дай этому случиться. Доверься мне.

— Я не… я не могу… О Боже, я ведь сейчас… правда… — Недоверие, потом изумление охватили ее и прокатились по ней вместе с ее первым оргазмом. Беспомощная под ударами этой бури, она обвила его шею руками и судорожно вздрагивала в его объятиях.

— Сиренити?

Она засмеялась, потом заплакала, потом в сладком изнеможении прильнула к его груди, чувствуя счастливое облегчение.

— Черт меня побери, — сказал Калеб. — Неужели это с тобой впервые?

Несколько минут спустя Сиренити полусонно шевельнулась и инстинктивно прижалась теснее к Калебу. Вода бурлила вокруг нее. Может быть, время все-таки пришло, подумала она.

Она чувствовала себя чудесно, была полна уверенности в себе. Недавние сомнения и колебания почти бесследно исчезли в содроганиях ее оргазма. Это было поразительно.

Да, время определенно пришло. Странно, почему она не поняла этого раньше. Просто на какое-то время все немного смешалось.

— Калеб?

Он поймал ее руку, блуждавшую у него по груди, сжал ее пальцы, снова прислонился головой к краю ванны и закрыл глаза.

— У меня маленький вопрос, если ты не против.

— Уг-гум-м? — Она поерзала по его ноге и принялась покусывать мочку его уха.

— Скажи, ты впервые или не впервые испытала сегодня оргазм?

— Впервые. Было приятно.

— Очень. — Его улыбка была сексуально-волнующей и насмешливой, с немалой толикой мужского тщеславия. — Можешь сказать мне, почему у тебя этого не было раньше?

— Ну, я пыталась. Только как-то не очень получалось.

— Понимаю. — Он ждал, что она скажет дальше.

— Три года назад был один человек. Его звали Стюарт. Стюарт Бартлет. Останови меня, если тебе не слишком хочется все это выслушивать.

— Я слушаю.

— Стюарт приехал в Уиттс-Энд, потому что ему нужно было именно это место.

— Зачем?

— Он нуждался в исцелении. Масса людей приезжают сюда по этой причине. Остаются здесь на самое разное время. Я уже говорила тебе: миру нужны такие места, как Уиттс-Энд.

Калеб открыл глаза и пальцами коснулся ее губ.

— Он был болен?

— Да. Но не телом, а душой. Его жена и сын погибли, когда разбился маленький самолет, на котором они все летели. Стюарт был пилотом. Он сидел за штурвалом, когда произошла катастрофа. Он выбрался из-под обломков без единой царапины. И не простил себе этого.